Дальше все было в тумане. Как долго их гнали по джунглям? Бить перестали, но не стеснялись делать страшные физиономии и орать в лицо. Добродушием эти вояки не отличались. Руки пленникам не связывали, в этом не было смысла — избитые, обессиленные, они не могли сбежать. Время потеряло значение, пройденное расстояние — смысл. Боль пылала по всему телу.
Потом был привал на какой-то поляне. Пленников оттащили к лесу, бросили. Вьетнамцы сидели в кружке на поляне, иногда посматривали на русских, слушали командира. Тот визгливо разглагольствовал. Смысл сказанного не доходил. Возможно, отряд сбился с курса, за что теперь «следопыты» и получали. Диверсанты тоже смертельно устали, сидели с потухшими глазами. У некоторых во фляжках осталась вода, ее пустили по кругу. Пленным не предложили, они и не рассчитывали. Шевелиться не хотелось, но Андрей все же приподнял голову, скосил глаза. За сухим деревом, напоминающим пришельца из страшноватой русской сказки, валялись сухие ветки, причудливо переплетались корни, вылезшие из земли. За этими клубками, похоже, была канава — чернела глубокая полость.
— Что смотришь, командир? — прошептал Давыдов. Он еле шевелил окровавленными губами. — Побег замыслил или что? Прости, но без меня, что-то я сегодня не в форме…
— Да просто так, Саня, любопытствую… Тоже как-то не в духе… Не убежать нам уже, эти бесы в нас прочно вцепились…
— Что же теперь будет, командир? — Давыдов со скрипом повернул голову. — Я в плен не пойду, надо что-то делать… Ты представляешь, что с нами станет в плену? Посадят в яму, как американцы сидят у наших вьетнамских друзей, и хрен кто о тебе позаботится, потому что наши сочтут нас погибшими… К тому же официально нас тут нет…
— Прорвемся, Саня, не мучай себя… Самому хреново, ничего пока дельного придумать не могу… Я вот о чем подумал. Ведь наши должны нас искать, уже, поди, ищут, пятки сбивают… Коняев, когда узнает, что отсутствуем в строю и трупы наши не нашли, всех на уши поставит, всю армию ДРВ мобилизует, чтобы джунгли прочесали… А эти черти столько времени потеряли, когда нас в чаще отлавливали… Они тревожатся, я же вижу, не по себе им…
— Сплюнь, командир. А то накаркаешь сейчас: пристрелят нас и налегке на свою базу побегут…
Оглушительная автоматная пальба расколола воздух! Стреляли из джунглей — с обратной стороны поляны. Несколько диверсантов с воплями повалились на землю, из них хлестала кровь. Остальные всполошились, схватились за оружие. Солдаты армии ДРВ подкрались незаметно, устроили классическую засаду. Среди деревьев замелькали солдатские каски, прозвучал командный окрик. Он слился с воплем южновьетнамского командира, и началась настоящая вакханалия. Выжившие диверсанты палили по лесу, а из леса палили по ним. Схватился за живот командир, осел на землю с вытаращенными глазами. Солдаты Севера выбежали из леса, ведя огонь из автоматов. Их было немного, человек шесть. Очевидно, поисковая группа разделилась, и именно этим людям повезло выйти на след. Пальба усилилась, стреляли в упор, дико кричали, падали раненые и мертвые — с обеих сторон. Как-то безграмотно, мелькнула мысль. Впрочем, мыслей было много — не поймешь, за какую хвататься! Выжившие бросились друг на друга врукопашную, замелькали приклады, дикий ор, исполненный десятком луженых глоток, потряс джунгли. Раненный в плечо диверсант лежал на боку, истекал кровью, задыхался, тянулся к кармашку в разгрузочном жилете, чтобы достать гранату — и на него, что характерно, никто не обращал внимания…
Молния пронзила мозг — сейчас же всех накроет! Этот парень — смертник, уже понял, что перевес не на их стороне… «Валим на хрен!!!» — заорал Андрей, хватая товарища за шиворот. Откуда взялись силы? Какие только резервы не мобилизует страх смерти! Оба прыгнули одновременно, прорвались через переплетения веток и корней, покатились в канаву, крича от боли. Взрывом накрыло поляну! Это была мощная граната, не слабее памятной «лимонки» «Ф‐1» оборонительного действия, которую разрешается выбрасывать только из укрытий. Радиус сплошного поражения осколками — семь метров, а больше в текущих условиях и не надо! Осколки и взрывная волна долетели до канавы, перепахали глину с ветками — она засыпала офицеров. В ушах вибрировал колокольный звон. Навалилось какое-то оцепенение. Никаких больше звуков — только звон. Они со стоном отряхнули с себя ветки вперемешку с грязью, посмотрели друг на друга — ужаснее картины, конечно, не придумаешь, такого даже Гойя не напишет.
— Что это было, командир?
— Ангелы летают, Саня…
— Ага, что-то низко они сегодня летают — к дождю, видать… Отлетались, командир, наши ангелы, вовремя мы с тобой в яму подались. Что ты там говорил про удачу…
Выбравшись из канавы, они бродили, как сомнамбулы, по опустевшей поляне. Ноги не держали, глаза не верили. Поляна была небольшая, и мощный взрыв в ее центре разбросал всех, кто здесь находился. Валялись изувеченные тела — одни в защитных комбинезонах, другие в простеньких темно-зеленых гимнастерках Народной армии. Молодой боец с окровавленной грудью еще шевелился, губы что-то тихо шептали. Потрясенные офицеры опустились на колени. Это был совсем еще мальчишка — вряд ли старше семнадцати. У него были большие глаза — редкость для вьетнамца. Он тяжело дышал, порывался что-то сказать. Потом задергался, застонал от боли, сжал кулаки до посинения в суставах — и вдруг расслабился, разбросал руки, уставился в небо с какой-то трогательной мольбой. Офицеры растерянно озирались — погибли все, кто находился на поляне. Больше никто не выходил — джунгли молчали. Одно невероятное событие наслаивалось на другое. Что же будет дальше? Кто первым прибежит на звук взрыва — американский или южновьетнамский спецназ? Может, бойцы Народной армии? А может, национал-патриоты Юга, рискнувшие вторгнуться за 17-ю параллель? Хотя прибытие последних — это уж совсем из разряда сказки…
— Что же получается, командир? — уныло спросил Давыдов. — Эти парни за нас свои жизни отдали?
— Получается, что так, — вздохнул Раевский. — Не смотри, что маленькие и щуплые — они сильны духом и не боятся смерти, если знают, что их смерть пойдет на пользу общему делу. Опять же в большинстве они буддисты, верят в цепь перерождений и в то, что однажды снова возродятся — в лучшем качестве и в процветающей стране. Возможно, в чем-то они и правы… — дрогнувшим голосом добавил он.
— Да, я тоже иногда жалею, что ни во что не верю… — как-то странно посмотрел на него Давыдов. — Хочется иметь какой-то тыл за спиной, когда идешь на риск… Будем выбираться, командир?
— Не спеши, подождем…
Ждать пришлось долго, и ничего не дождались. Джунгли наполнялись шумом — кричали разноцветные птицы, кто-то методично долбил клювом по стволу, пели цикады. Вслушивались долго — но никаких признаков, что приближаются люди. У мертвого командира Народной армии к поясу была пристегнута рация — примитивная, одноканальная, хотя и портативная. Андрей снял ее, включил. Безжизненно трещал эфир. Слишком далеко бойцы забрались, а зона действия устройства наверняка километров пять.
— Молчит, зараза? — уточнил Давыдов.
— Молчит, — кивнул Андрей. — Знаешь, в чем досадный драматизм нашего положения, Александр Борисович? Ты, наверное, и сам догадался. Мы находимся очень далеко от нашего расположения. Эти ребята, — кивнул он на покойных бойцов, — оказались здесь по чистой случайности, возможно, засекли тропу и решили проверить. А когда обнаружили трупы на тропе, то все поняли и пошли осторожно. Других поисковых групп в округе нет, о чем свидетельствует пустой эфир. На сколько километров мы ушли — десять, двадцать? Не удивлюсь, если мы уже в Лаосе или, скажем, в демилитаризованной зоне. За сторонами света, знаешь ли, неясность. В общем, так, дружище, ждать у моря погоды мы не будем. Рацию берем с собой. Надо переодеться, подыскать подходящую обувку… Да, смешно, но надо, Федя. Пусть трещит по швам, пусть давят сапоги… мы это стерпим. Иначе далеко не уйдем. Берем по два автомата — на всякий пожарный, карман не оттянут, запас боеприпасов, гранаты. Боюсь, плутать придется долго, а в джунглях встречаются разные нежелательные персоны. Поищем воду во фляжках, что-нибудь пожуем — ведь эти ребята не святым воздухом питались? Идти будем с особой осторожностью…
— Куда пойдем, командир?
— Для начала сориентируемся. Пойдем на север, или северо-восток… или еще куда… — задумчиво проговорил Андрей.
— Я понял, — усмехнулся капитан. — Пойди туда, не знаю куда… Слушай, у тебя ничего не болит?
— У меня все болит. Но, как видишь, держусь, чего и вам желаю. Надежда придает сил, слышал о таком мнении? Но если ты по поводу американской походной аптечки… — уставился Андрей на выпавшую из ранца диверсанта коробку. — Отличная идея, Саня, лечиться так лечиться…
К девяти часам утра сбежались тучи, и на джунгли обрушился ливень. Тропу размыло, она практически исчезла. Земля превратилась в жидкую кашу. Офицеры сидели под развесистым деревом, ждали конца этого светопреставления. Но дождь лил без остановки. Земля разбухла, дождь хлестал с такой силой, что рвал листья папоротника. Лиственный полог над головой был сомнительной защитой, вода текла по головам, мокла одежда…
— Мы становимся свидетелями уникального явления, — криво усмехнулся Давыдов. — Влажность превысила сто процентов, вопреки всем законам физики и природы, и продолжает повышаться… Как думаешь, такое возможно, командир?
— Не уверен, Саня. Но, судя по ощущениям, именно это и происходит…
— Сволочи американцы — опять химичат, облака чем-то опрыскали… Навоюются, уйдут, а людям придется жить во всем этом долгие годы, разгребать то, что натворили…
— Разгребут, Саня. Вьетнамцы — народ терпеливый, упорный, все сделают. «Звездно-полосатые» уйдут, вопрос времени. И тогда сайгонский режим просто рухнет, как бы они ни пытались внедрить эту свою… как ее — «вьетнамизацию»…
— А это что за зверь? — не понял Давыдов.
— Никсон объявил такую политику в отношении войны во Вьетнаме. Доктрина, так сказать. Уже и не знают, что придумать, лишь бы сохранить свое влияние на эту часть Азии. Никсон победил на выборах в 68-м году под лозунгом прекращения войны во Вьетнаме и возвращения домой всех солдат. Скоро четыре года долой, к новым выборам надо готовиться, а воз и ныне там. Америка недовольна, бурлит, антивоенные настроения в обществе очень сильны. Никсону нужно сократить потери своих солдат — иначе его просто снесут вместе с его Белым домом. Вот и придумали эту фишку вместе с господином Тхиеу, своей главной марионеткой: качественно улучшить армию юга Вьетнама, нарастить количество солдат, улучшить их подготовку, обеспечить боевой техникой, перевооружить современным оружием. Раньше создавалось ощущение, что воюет только Америка, а их клевреты — лишь устраивают карательные набеги на партизан. Сейчас, извините, — пус