Иногда транспортные самолеты возвращались на базы, так и не «разгрузившись». Таким образом, в самые удачливые дни из 100–120 тонн грузов в руки французов попадало 80 % доставленных припасов290. Изредка французским саперам удавалось на короткое время подготовить ВПП для приема самолетов. Обычно таким образом эвакуировали раненых. Правда, в конце марта обратные рейсы стали невозможны. Вьетнамская артиллерия сделала аэродром совершенно непригодным для эксплуатации.
Активное участие в организации «воздушного моста» принимали американские пилоты, действовавшие по контракту с Гражданской авиатранспортной корпорацией (CAT), обосновавшейся на Тайване291. Во время полетов американских экипажей возникали проблемы. Французские диспетчеры, наводившие самолеты на цель, не говорили по-английски. В свою очередь, многие американские пилоты совершенно не владели французским языком. Из-за языкового барьера американцы часто ошибались при заходе на цель, сбрасывая грузы в расположение частей ВНА.
Чтобы избежать подобных ошибок, в ряде случаев в полеты отправлялись смешанные американо-французские экипажи. Иногда американские летчики, опасаясь быть сбитыми, выполняли сбросы с высоты гораздо большей, чем рекомендовалось французами. Это приводило к тому, что контейнеры, упавшие с большой высоты, либо взрывались, либо все их содержимое приходило в полную негодность. Тем не менее, несмотря на сложности, у американских пилотов были большие шансы на успешное выполнение задания, чем у французов. Французские пилоты летали на самолетах С-47, американцы – на С-119, обладавших более высокими тактико-техническими характеристиками.
Немало проблем возникало с применением бомбардировщиков. Обстановка в Дьенбьенфу на разных этапах боевых действий менялась не только в течение нескольких дней, но и нескольких часов. Незнание оперативной обстановки часто приводило к ошибкам летчиков при выполнении бомбардировок. Нередко под удар ВВС попадали объекты Дьенбьенфу.
12 апреля бомбардировщик Б-26 ошибочно бомбил опорный пункт «Ястреб-перепелятник». Этот удар с воздуха нанес не столько материальный, сколько моральный ущерб. После бомбардировки среди французов вспыхнула паника. Некоторые солдаты и офицеры были уверены, что их бомбили ВВС Китая. Можно только представить состояние военнослужащих после того, как стали распространяться такие слухи.
13 апреля французский истребитель-бомбардировщик по ошибке сбросил бомбы прямо на склад боеприпасов в расположении колониальных войск. Взрывом было уничтожено около 1000 снарядов к 105-мм гаубицам, погибло несколько человек292. В общем, эффект получился удручающий.
Особой сложностью стала доставка подкреплений для осажденного гарнизона. Если для десантников прыжок с парашютом был обычным делом, то для военнослужащих других специальностей подобный способ доставки к месту службы был весьма сложным психологическим испытанием. Гарнизону требовались танкисты, врачи, артиллеристы, саперы, радиоспециалисты и даже механики и электрики. Нехватка в артиллеристах приводила к тому, что действующие орудийные расчеты были вынуждены нести дежурства в течение 2–3 суток. Это серьезно изматывало личный состав, который уже несколько месяцев, находясь в далеком селении, не получал ни отпусков, ни увольнительных.
Это приводило к полному физическому и психологическому истощению артиллеристов, ухудшало эффективность контрбатарейной стрельбы. Недостаток саперов, имевших опыт траншейной войны, прежде всего в области строительства минных и контрминных галерей, не позволял организовать эффективное уничтожение вражеских траншейных систем. Отсутствие механиков не позволяло ремонтировать автотранспорт, столь необходимый для транспортировки грузов. Госпиталь и лазареты в опорных пунктах нуждались в медперсонале.
Многие из военнослужащих, не имевшие никакой парашютно-десантной подготовки, получив приказ отправляться в Дьенбьенфу, элементарно отказывались его выполнять. Поэтому французское командование при укомплектовании пополнений основную ставку делало на добровольцев, изыскивая их по всем частям экспедиционного корпуса.
Однако даже при наличии добровольцев возникали проблемы бюрократического характера. Парашютная служба при штабе Коньи по понятным причинам отказывалась отправлять в Дьенбьенфу военных, которые не прошли курс начальной парашютно-десантной подготовки. Французскому командованию пришлось приложить немало усилий, чтобы преодолеть это препятствие.
Общая численность подкреплений, прибывших в гарнизон, за весь период осады достигла 4227 чел. Из них квалифицированных парашютистов было 3596 чел., 681 – неквалифицированные. Из общего количества солдат и офицеров 2594 были добровольцами из различных частей экспедиционного корпуса: 2048 европейцев, 451 североафриканец и 95 вьетнамцев293. Прибывающие подкрепления почти не покрывали убыль в личном составе гарнизона. При этом каждый вылет в Дьенбьенфу был сопряжен с риском потери от зенитного огня и самолета и десантников.
Затянувшаяся осада, ухудшившееся снабжение серьезно подрывали моральный дух защитников Дьенбьенфу. Постепенное «сужение» территории, контролируемой французами, привело к сокращению района десантирования необходимых грузов. При этом все пространство над ним простреливалось средствами ПВО ВНА. Французские летчики, летавшие во время Второй мировой войны, утверждали, что заградительный огонь над Дьенбьенфу был плотнее, чем над Дюссельдорфом294.
Первоначально колонизаторы сбрасывали контейнеры с высоты 800 м. Позже, по мере роста потерь, потолок вырос до 2 тыс. м, а потом до 3 тыс. м. С увеличением потолка увеличивалось рассеивание при сбросе грузов. В таких условиях как люди, так и грузы, спускавшиеся на парашютах, нередко попадали в руки вьетнамских коммунистов295.
Безусловно, важное значение при выполнении полетных заданий имел человеческий фактор. Иногда американские гражданские летчики просто отказывались вылетать в Дьенбьенфу. Пилоты французских ВВС, опасаясь за свои жизни, также в ряде случаев срывали выполнение заданий. Однако обвинять всех американских летчиков в непрофессионализме или трусости было бы несправедливо.
Летчик С. Кузак, выполнявший полеты по снабжению французских войск в Индокитае в 1953–1954 гг., совершил немало опасных рейсов в Дьенбьенфу. Капитан ВВС США Д. Мак Говерн, прославленный ветеран Второй мировой войны, совершил 45 вылетов в Дьенбьенфу в самых сложных условиях. Он погиб вместе со всем экипажем 6 мая 1954 г., выполняя очередной вылет. Его самолет, имевший на борту 6 тонн боеприпасов, получил незначительное повреждение и упал в расположение ВНА296.
По признанию многих французских ветеранов колониальной войны в Индокитае, как правило, добросовестно выполняли полученные задания пилоты ВМС. Действуя с авианосца «Ароманж», морские летчики осуществляли самые трудные задания, невзирая на опасности и условия. Как правило, потери в личном составе морской авиации были выше, чем в армейской.
К середине апреля артиллерия ВНА почти полностью уничтожила имевшийся у гарнизона Дьенбьенфу автотранспорт. Это создало очередную проблему. Собирать и переправлять по назначению без машин тяжелые грузы было почти невозможно. В течение ночи 21–22 апреля французские солдаты собрали около 100 тонн грузов, сброшенных самолетами, и были совершенно физически измотаны297. После этого все усилия командования создать централизованную систему тылового обеспечения внутри Дьенбьенфу полностью проваливались.
Вечером 19 апреля из-за навигационной ошибки пилота весь десант-пополнение был высажен прямо на расположение противника. Большинство парашютистов было перебито вьетнамцами или в воздухе, или в момент приземления, еще до того, как они успели освободиться от подвесных систем. К своим позициям вышло всего несколько человек.
25 апреля французы получили 65 тонн грузов вместо 125 тонн требуемого минимума. Только 51 чел. был десантирован как пополнение298. Для осажденного гарнизона, постоянно несшего урон, это было ничтожно мало.
Серьезным дестабилизирующим фактором для окруженного гарнизона было отсутствие нормального медицинского обслуживания. Ничто так не удручало морального состояния солдата, как осознание того, что, будучи раненым, он останется без должной помощи. После того как ПВО ВНА начали обстреливать санитарные самолеты и вертолеты, раненые и больные постоянно находились либо в лазаретах в своих опорных пунктах, либо в центральном госпитале. Многие оставались в окопах, так как не имели шанса уйти.
Госпиталь Дьенбьенфу, рассчитанный всего на 44 койко-места, был смехотворно мал для 3 тыс. раненых. На 16 тыс. чел. гарнизона Дьенбьенфу было всего 4 хирурга299. Единственный рентген-аппарат был уничтожен в результате артиллерийского обстрела.
Тем не менее ежедневно медики выполняли огромный объем работ по спасению своих соотечественников. Глава Центральной мобильной хирургической бригады майор П.А. Граувин со своим коллегой в течение одной ночи ампутировали 23 конечности, обработали 15 переломов, 10 полостных, 10 грудных и 2 черепных ранения300. Тем не менее пациентам приходилось постоянно ждать своей очереди на оказание помощи, нередко вне госпиталя, под дождем или обстрелом. Некоторым тяжелораненым это стоило жизни.
Медсестра французских ВВС Ж. Д’Галар вспоминала: «Раненые были полны надежды, потому что они думали, что для них это последний день в Дьенбьенфу, что для них это было окончание пребывания в этом адском месте. А этого не произошло»301.
17 марта майор Граувин обратился к Коньи с предложением создать нейтральную зону между Дьенбьенфу и «Изабель», так называемую «медицинскую деревню»302. В данной зоне вьетнамские и французские медики оказывали бы помощь и бойцам ВНА, и колониальным военнослужащим. Проект Граувина был передан в Ханой, но колониальное командование его категорически отвергло. Штаб Коньи посчитал недостойным подобное «сотрудничество».