Ошибочные сбросы грузов, предназначенных для французских войск, стали для вьетнамцев в какой-то степени решением проблемы доставки продуктов, боеприпасов, медикаментов. Вьетнамские части, имевшие стрелковое оружие американского или французского производства, основательно пополняли запасы патронов из контейнеров, сброшенных с самолетов противника. Таким же образом подразделения ВНА получали горючее.
Благодаря ошибочным сбросам удавалось улучшить питание бойцов. Вьетнамские солдаты, привыкшие к весьма скудному пайку, получали из трофейных контейнеров консервированную говядину компаний Mishaud и Alpeau, сыры фирмы Laughing cow. Курящие могли воспользоваться сигаретами «Gauloises» и «Bastos». Во вьетнамских окопах даже запахло французской парфюмерией, служившей антисептиком. Иногда в контейнерах с продовольствием «доставлялись» весьма аристократические подарки: банки с кофе «Nestor», пиво, коньяк, предназначенные для французских офицеров315.
Известно также, что вьетнамские пехотинцы стали одеваться в трофейный камуфляж парашютистов, каски. В лазаретах появились долгожданные медикаменты. Артиллеристы, имевшие на вооружении так же, как и французы, 105-мм гаубицы производства США, пользовались боеприпасами, по ошибке сброшенными в их расположение. В результате в 20-х числах апреля колониальным солдатам пришлось испытать на себе действие новых американских осколочных снарядов, оказавшихся в руках противника316.
Например, артиллеристы 320-й дивизии, испытывавшие недостаток боеприпасов к минометам, нередко «одалживали» их у соседних частей. Кроме того, каждую ночь вьетнамские бойцы отправлялись на поиски парашютных контейнеров с артиллерийскими боеприпасами. Таким образом, однажды за ночь было собрано около тысячи снарядов317.
Один из офицеров штаба лейтенант-полковника Лангле, узнав о фактах захвата вьетнамцами грузов, предложил умышленно сбрасывать в расположение противника заминированные контейнеры-ловушки. Кроме того, была высказана идея о создании снарядов, которые при артиллерийском залпе взрывались бы в орудийном стволе. Таким образом, вражеской артиллерии наносился бы урон несравнимо больший, чем в результате контрбатарейной борьбы или воздушных бомбардировок. Когда о проекте с ловушками узнали в Ханое, командование категорически его отвергло318. Заминированные боеприпасы могли по ошибке попасть к французским артиллеристам.
Помимо снарядов и продовольствия, из-за навигационных ошибок французские пилоты сбрасывали в расположение противника питание для раций, почту, траншейные перископы и столь необходимые медикаменты. Первая партия американских бронежилетов, в которых нуждался гарнизон Дьенбьенфу, попала в руки бойцов ВНА, а не колонизаторов. Иногда колониальная авиация преподносила своим врагам более дорогие «подарки».
15 апреля французский истребитель-бомбардировщик, попав под зенитный обстрел, ошибся в ориентирах и сбросил в расположение частей ВНА пластиковый мешок. В «посылке» были карты Северного Вьетнама со всеми французскими военными объектами, коммуникациями, радиокоды, а также подробнейшие аэрофотографии всех укреплений Дьенбьенфу319.
16 апреля еще несколько мешков с результатами аэрофоторазведки также угодили в руки вьетнамских бойцов. Бесценные посылки были немедленно переданы в штаб ВНА. На этот раз руководство вьетнамских коммунистических сил точно знало о ближайших планах противника, получив в свое распоряжение самую свежую информацию о структуре укреплений вражеской базы, видах связи. Кроме того, благодаря этим документам десятки тайных агентов колонизаторов, с таким трудом внедренных в структуры Вьетминя, были разоблачены.
В конце апреля в расположение частей ВНА попал пакет с весьма оригинальным содержанием. В посылке был приказ Коньи о присвоении полковнику Д’Кастри чина бригадного генерала, генеральские регалии и подарочная бутылка шампанского.
Помимо ухудшения снабжения, серьезной проблемой группировки в Дьенбьенфу стал моральный упадок. Рост потерь, ухудшение снабжения и общего положения гарнизона привели к разложению в ряде французских и колониальных подразделений. Будучи не в состоянии покинуть осажденную базу, значительное число солдат и сержантов (3–4 тыс. чел.) покинули боевые позиции и обосновались на берегах и островах р. Нам Юм. Среди дезертиров, или, как их назвали, «крыс Нам Юм», были военнослужащие почти из всех колониальных подразделений – французы, тайцы, вьетнамцы, северо-африканцы, солдаты Иностранного легиона320.
Некоторые из них были разоружены сослуживцами за трусость или отказ повиноваться. В силу невозможности отправки их в Ханой для передачи военной жандармерии, а также ввиду отсутствия в Дьенбьенфу гауптвахты злостных нарушителей дисциплины и трусов изгоняли. Их элементарно снимали с довольствия в своих подразделениях и выставляли за пределы расположения части.
«Крысы Нам Юм» являлись серьезным дестабилизирующим фактором для общей обороны Дьенбьенфу, так как частенько похищали оружие, продовольствие, медикаменты из сбрасываемых контейнеров и питьевую воду, столь необходимые для тех, кто сражался. Все это тут же реализовывалось на своеобразном черном рынке321.
Иногда на берегах Нам Юм разыгрывались сцены, полные абсурда, когда командиры некоторых французских подразделений умоляли бывших собратьев по оружию вернуть специальные пайки для раненых, лекарства и питание для раций, украденные из контейнеров. Призывы помочь своим бывшим боевым товарищам, спасти умирающих в госпитале, угрозы применить силу против нарушителей присяги не имели никакого воздействия. Действовал один принцип: «каждый за себя».
Лейтенант-полковник Лангле время от времени всерьез подумывал атаковать убежища «крыс Нам Юм» и уничтожить, но в конце концов отказался от этой идеи. Во-первых, среди мятежников было немало умелых бойцов, которые непременно постарались бы подороже отдать свои жизни. Во-вторых, местом прибежища дезертиров стали пещеры и землянки на берегах реки, которые могли легко превратиться в полевые укрепления. В-третьих, вооруженное столкновение внутри осажденной базы могло привести к полному распаду некоторых североафриканских и вьетнамских частей, солдаты которых, несомненно, вступились бы за дезертиров-земляков. Противостояние, вылившееся в мятеж, могло стать гибельным для подразделений, сохранявших верность присяге. Противник бы непременно этим воспользовался.
Таким образом, к концу апреля снабжение и моральное состояние колониальных сил, сосредоточенных в долине Дьенбьенфу, следовало оценивать как крайне критическое. Соединения ВНА овладели значительной частью территории базы. Прибытие подкреплений, боеприпасов, продовольствия становилось почти нерешаемой задачей для ВВС Франции.
Глава 3Поражение французской группировки в Дьенбьенфу
3.1. Положение Дьенбьенфу и политика США, Великобритании
1950 год стал переломным в ходе индокитайской войны как в военном, так и в политическом аспектах. 14 января Хо Ши Мин выступил с обращением к правительствам зарубежных государств, в котором он заявил, что администрация ДРВ является единственным законным представителем вьетнамского народа и что она готова установить дипломатические отношения с правительствами, уважающими принципы равенства, а также территориального и национального суверенитета. В кратчайший срок все социалистические страны объявили об официальном признании ДРВ и установили с ней дипломатические отношения.
В это же время в индокитайский конфликт стали активно вмешиваться США. Почти весь период 1945–1949 гг. характеризовался как время активных поисков Вашингтоном новых, более адекватных форм политики в Азии. С одной стороны, администрация Трумэна скептически относилась к колониальной политике Франции. С другой – Вашингтон беспокоил рост национально-освободительного движения в Юго-Восточной Азии, опасность распространения коммунистического влияния на Дальнем Востоке. Антиколониальное движение в Малайе, Бирме, Голландской Индии и на Филиппинах, казалось, подтверждало опасения Соединенных Штатов.
В сложившихся условиях Белый дом избрал курс на поддержку колониальных режимов. Данная линия, получившая наименование политики «сдерживания коммунизма», стала официальным курсом внешней политики администрации Трумэна. Термин «сдерживание» был предложен советником посольства США в СССР Д. Кеннаном322. С принятием данной доктрины Вашингтон избрал целью политики использование политического, экономического, а в крайнем случае и военного давления в тех регионах мира, которые будут сочтены открытыми для коммунистической экспансии.
В 1951 г. Хо Ши Мин заявил: «В настоящее время французский колониализм открыто признал, что он истощен и не может продолжать войну без поддержки США… С начала войны США пытались помочь Франции. Но в настоящее время США двигаются дальше, они прямо вмешиваются в войну во Вьетнаме. Следовательно, у нас главный враг – это французские захватчики. И у нас еще один враг – это американские интервенты»323.
Чем объяснялся рост интереса США к событиям в Индокитае? Первой главной причиной явилось то, что американская администрация прекрасно понимала важность стратегического положения этого государства не только в Индокитае, но и во всей Юго-Восточной Азии. В одном из документов Вашингтона прямо указывалось:
«Вьетнам – краеугольный камень свободного мира в Юго-Восточной Азии… Бирма, Таиланд, Индия, Япония, Филиппины и, конечно, Лаос и Камбоджа – эти страны среди тех, кто подвергнется угрозе, если красная волна коммунизма захлестнет Вьетнам…»324
Поражение Японии и резкое ослабление позиций европейских колониальных империй после Второй мировой войны открывали перед США широкие перспективы проникновения в Азию. Вашингтон рассчитывал на создание здесь системы полунезависимых государств, прочно привязанных к США различными формами неоколониальной зависимости.