374.
2 мая на совещании штаба Коньи с участием Наварра был разработан очередной вариант деблокады Дьенбьенфу под кодовым наименованием «Albatross» («Альбатрос»), предполагавший прорыв сил осажденного гарнизона тремя группами – на юго-запад, на юг и на юго-восток375. Для этого предполагалось сконцентрировать все боеспособные части, танки и артиллерию на этих направлениях.
Прорыв должен был осуществляться после сильного обстрела позиций противника из всех огневых средств, включая стрелковое оружие. Атаку предполагалось начать в вечернее время, чтобы французские войска могли быстрым броском достичь лесного массива до того, как противник откроет ответный огонь. Операция, в целом, была рассчитана на спасение не всего гарнизона Дьенбьенфу, а только наиболее боеспособной его части.
Перед атакой французская артиллерия и минометы должны были выпустить все боеприпасы по противнику. После этого орудия подлежали уничтожению. Та же участь ожидала и танки. Они должны были поддержать штурмовые группы огнем и маневром. Однако по окончании прорыва экипажам было приказано вывести из строя боевые машины.
Колонну парашютистов должен был возглавить Бижар. Колонну легионеров и североафриканцев – лейтенант-полковник Лемуньер. Колонной из гарнизона «Изабель» командовал лейтенант-полковник Лаланде.
Успешность проведения операции «Альбатрос» изначально оказалась под сомнением по следующим причинам:
1. Концентрацию войск на участках предполагаемого прорыва скрыть было почти невозможно. Вызывали вопросы также и перемещение артиллерии, танков. Вьетнамцы, располагавшиеся на высотах, немедленно засекли бы перегруппировку сил противника и наверняка успели бы подготовить свои войска.
2. Зная критическое положение войск колонизаторов из радиопереговоров, показаний перебежчиков и пленных, командование ВНА могло точно определить намерения противника и принять соответствующие контрмеры. Например, скрытно установить минные заграждения на предполагаемых направлениях прорыва, усилить резервы на этих участках.
3. Сам по себе прорыв из окружения не являлся спасением. Достичь лесного массива – не означало обеспечить гарантию полной безопасности и беспрепятственного дальнейшего продвижения к своим главным силам. Части ВНА могли не устраивать преследование бежавшего противника. Ведь французские части после прорыва едва ли представляли четкую структуру с единым командованием. Скорее всего, это были бы разрозненные группы и одиночки. При столь отчаянном положении с боеприпасами они не были готовы к длительному сопротивлению. Недостаток продовольствия и медикаментов сокращал шансы выдержать трудный переход в джунглях.
4. Предполагаемые маршруты движения подразделений колонизаторов, вырвавшихся из Дьенбьенфу, было нетрудно просчитать. За почти три месяца осады базы вьетнамцы отлично узнали окружающую местность. Следовательно, они могли оперативно организовать засады, устроить ловушки и минные «сюрпризы» на тропах, переправах. Кроме того, командование ВНА могло предупредить жителей редких горных поселений в окрестностях базы о репрессиях, которые неизбежно последуют в случае оказания с их стороны помощи французам.
Коньи изначально не верил в успех операции. Генерал, совершенно справедливо, полагал, что без сильного деблокирующего удара с внешней стороны кольца войска, окруженные в долине, не могут рассчитывать на успех. Он считал, что в ситуации, сложившейся в Дьенбьенфу, любая активная акция может привести к разгрому французского гарнизона. Коньи называл проект операции «Кондор» «зловещей комедией»376.
Не менее скептически он смотрел и на проект «Альбатрос». Вместе с тем генерал Коньи считал, что блокированный гарнизон нельзя лишать последней возможности на спасение.
Очевидно, в успех проекта «Альбатрос» не верил и генерал Наварр. Официально он поручил штабу Коньи начать подготовку будущей операции только 3 мая, когда положение гарнизона Дьенбьенфу было на грани катастрофы. По окончательно утвержденной схеме, выход войск должен был осуществляться в юго-восточном направлении, в места дислокации франко-лаосских частей в селениях Мыонгнга и Мыонгхеуп.
Французский историк Ж Руа приписывал генералу Коньи следующую реплику: «Не будет ни капитуляции, ни разгрома под предлогом вылазки. С другой стороны, тем подразделениям, чьи лидеры думают, что они способны на это, будет дан шанс – выскользнуть из блокадного кольца»377.
4 мая 1954 г. штаб Коньи направил Д’Кастри, недавно произведенному в чин бригадного генерала, специальную директиву. Документ предоставлял право ему самому выбрать время и место для начала прорыва. Инициатива Коньи выглядела весьма оригинально. С одной стороны, командующий должен был оказать поддержку попытке прорыва кольца. С другой стороны, он ничего не предпринял для осуществления собственной директивы.
Если сделать сравнительный анализ положения группировки Д’Кастри в мае 1954 г. с ситуацией, в которой оказалась 6-я немецкая полевая армия в Сталинграде в ноябре 1942 г., то можно обнаружить некоторое сходство. Как уже упоминалось, в начале мая для спасения колониальных войск в Северо-Западном Вьетнаме было разработано несколько вариантов деблокады базы. Тем не менее штабные дискуссии завершились ничем.
Окружение крупной группировки в районе Сталинграда в течение 22–23 ноября 1942 г. произвело тяжелое впечатление на военно-политическое руководство Третьего рейха. Командующий армией генерал-полковник Ф. Паулюс и командующий группой армий «В» М. Вейхс считали необходимым немедленно осуществить прорыв из котла. 23 ноября Вейхс направил А. Гитлеру доклад, в котором подчеркивал: «Несмотря на всю тяжесть ответственности, которую я испытываю, принимая это решение, я должен доложить, что считаю необходимым поддержать предложение генерала Паулюса об отводе войск»378. Тем не менее вождь Третьего рейха настаивал на невозможности оставления 6-й полевой армией позиций в Сталинграде.
В декабре 1942 г. для спасения войск, окруженных в районе Сталинграда, ставкой Гитлера была оперативно создана группа армий под кодовым наименованием «Дон». На направлении главного удара из района Котельниково немцы сконцентрировали: 57-й танковый корпус (6-я, 23-я, 17-я ТД), 15-ю авиаполевую дивизию, 6-й и 7-й румынские армейские корпуса379. Основной задачей войск группы «Дон», проводивших операцию под кодовым наименованием «Зимняя гроза», являлась деблокада 6-й армии.
Группировка Паулюса, в случае получения особого радиосигнала, должна была начать операцию под кодовым наименованием «Удар грома» – совершить прорыв из кольца, навстречу своим «спасителям». Войскам Манштейна необходимо было подойти к Сталинграду хотя бы на 30 км. Это объяснялось тем, что запасы горючего у окруженных войск были весьма ограниченны. Чтобы придать большую подвижность 6-й армии, командование группы «Дон» держало наготове автоколонны с 3 тыс. тонн горючего380.
В результате группе «Дон» почти удалось достичь поставленной цели. 12 декабря 1942 г. она серьезно потеснила советскую 51-ю армию, которая в предыдущих боях понесла тяжелые потери. Создавалась реальная угроза прорыва окружения группировки Паулюса. Это могло привести к кардинальному изменению стратегической ситуации в районе Сталинграда.
Положение спасла 2-я гвардейская армия под командованием генерал-лейтенанта Р.Я Малиновского, прибывшая на рубежи по р. Мышкова. Ее войска сделали почти невозможное. 17–24 декабря в ходе ожесточенных боев группа «Дон» была остановлена и понесла существенный урон381.
19 декабря Манштейн направил Паулюсу приказ: «6-й армии в ближайшее время перейти в наступление. При этом необходимо предусмотреть установление в случае необходимости связи с танковым корпусом через реку Донская Царица для пропуска колонны автомашин с грузами для 6-й армии»382. Примечательно, что Паулюс не получил приказа от Гитлера на прорыв. Фюрер запретил 6-й армии оставлять позиции.
По свидетельству Э. Манштейна, с целью выработки взаимодействия между группой армий «Дон» и 6-й армией в Сталинград был направлен майор Эйсман. Он должен был убедить командование окруженными войсками самостоятельно осуществить прорыв из котла383.
В своих мемуарах Манштейн отмечал: «Майор Эйсман должен был далее указать на то, что, по мнению командования группы армий, несмотря на все предпринятые усилия, нет возможности улучшить снабжение 6-й армии по воздуху и тем самым обеспечить ей условия длительного пребывания в районе Сталинграда»384.
Далее Манштейн описал дискуссию, которая, по свидетельству Эйсмана, началась в штабе Паулюса. Темой спора стало обсуждение перспективы выхода из окружения. Примечательно, что эти разногласия имели некоторое сходство с конфликтом между Д’Кастри и Лангле.
Манштейн отмечал: «Результат мнения майора Эйсмана с целью выработки единства взглядов командования группы армий и командования 6-й армии был малоутешительным».
На генерала Паулюса высказанные им соображения произвели должное впечатление, хотя командующий и подчеркивал, насколько велики трудности и риск, связанные с предлагаемым штабом группы армий командованию 6-й армии планом действий. В переговорах, которые майор Эйсман вел с начальником оперативного отдела и начальником тыла армии, они, хотя и подчеркивали трудности, все же заявили, что в данной обстановке следует по возможности скорее осуществить выход армии из окружения.
Тем не менее решающее влияние на позиции командования 6-й армии оказал начальник штаба генерал-майор А. Шмидт. Он заявил, что прорыв должен быть исключен, так как подобное решение приведет к «катастрофе». Шмидт утверждал буквально следующее: «6-я армия может удерживать свои позиции до Пасхи. Вы должны только лучше снабжать ее»385.
Вне всякого сомнения, генерал Шмидт полностью подчинялся Паулюсу, но он также имел обыкновение защищать свою точку зрения. Поэтому он и сделал столь смелое заявление. Манштейн сделал вывод по поводу разногласий Шмидта и Паулюса: «Из этого видно, что командующий армией имел более высокую оперативную подготовку и мыслил более логично, но начальник его штаба был более сильной личностью».