Командование ВНА стремилось максимально использовать сложившуюся ситуацию в своих интересах и выставило следующие требования:
1. Французские войска должны отказаться от ведения любых действий в радиусе 10 км в районе Дьенбьенфу.
2. Колониальные ВВС не должны наносить ударов по дороге № 41.
3. В ход событий в Дьенбьенфу не должна вмешиваться третья сторона.
Третье требование было выдвинуто, очевидно, потому, что вьетнамцы всерьез опасались возможного вмешательства американцев.
Со своей стороны, вьетнамцы обещали предоставить возможность французским медикам прибыть в Дьенбьенфу, оказать помощь раненым и эвакуировать их в расположение колониальных войск. Уступчивость командования ВНА объяснялась исключительно пропагандистскими мотивами. Вьетнамцы не желали брать на себя ответственность за содержание тяжелораненых. В лагерях для военнопленных они бы погибли от сложных условий содержания. Следовательно, разрешая их транспортировку в Ханой, командование ВНА избавлялось от необходимости изыскивать для пострадавших вражеских солдат персонал, медикаменты, питание и создание соответствующего режима.
Штаб Наварра оказался в чрезвычайно сложном положении. Колонизаторы понимали, что, завершив разгром французских войск в Дьенбьенфу, командование ВНА начнет перебрасывать свои войска в дельту р. Красная. Осуществить это в срочном порядке можно было, использовав дороги № 41 или № 47, протянувшиеся из Верхнего Лаоса в Северо-Западный Вьетнам. Следовательно, французы могли воспрепятствовать этому, развернув широкомасштабные бомбардировки этого района.
В то же время колонизаторы опасались, что вьетнамцы во время транспортировки пленных, которое будет проходить именно по дороге № 41, вместе с колоннами колониальных солдат будут осуществлять передислокацию своих подразделений. Пленники при этом выполняли бы роль живого щита. Однако у французского командования не было другого выхода. Условия штаба Во Нгуен Зиапа были приняты.
По договоренности с вьетнамским командованием медики ВНА вместе с пленными коллегами лечили раненых. При этом не обошлось без конфликтных ситуаций.
1. Вьетнамцы требовали, чтобы в первую очередь помощь оказывалась солдатам, а не офицерам. Подобная тенденция объяснялась, главным образом, пропагандистскими мотивами. Политработники ВНА считали одним из направлений идеологического противостояния с колониальными властями ведение пропаганды среди пленных. При этом особое значение придавалось работе среди солдат – бывших рабочих и крестьян, насильно призванных в армию для защиты чуждых им интересов капиталистов.
2. Не обошлось и без расовых противоречий. Лучшее медицинское обращение было гарантировано военнослужащим-неевропейцам. Вьетнамцы считали, что колонизаторы вынудили их сражаться в Индокитае против своих убеждений. На этом же основании легионеры, солдаты и офицеры европейского происхождения, обслуживались врачами в последнюю очередь, независимо от степени ранений.
3. Вьетнамское командование неоднократно обвиняло французскую сторону в умышленном срыве графика эвакуации раненых из Дьенбьенфу. Например, 15–16 мая французские самолеты не прибыли, как было запланировано. Вместо них приехала очередная делегация колониальных властей, которая потребовала пересмотра предварительной договоренности. Раненым, которым требовалась срочная эвакуация, от подобной проволочки легче не стало. 18 мая французские ВВС подвергли авиаудару пункт ВНА в районе Сон-Ла. В результате 15 французских раненых погибли434.
4. Возникли проблемы с сортировкой раненых. В соответствии с договоренностями, эвакуации подлежали наиболее пострадавшие пациенты. На 7 мая в госпитале числилось 1300 чел., находившихся в тяжелом состоянии. Впоследствии большая часть из них была перевезена транспортной авиацией в Ханой. Некоторых отправили на излечение в военные госпитали США. Всего из Дьенбьенфу было эвакуировано 885 чел.435 Вьетнамцы официально подтвердили указанную цифру436.
Тем не менее среди оставшихся в базе было немало военнослужащих, имевших ранения в брюшную полость, переломы рук и ног. Некоторые перенесли ампутации. Однако они не были эвакуированы. Их отправили в лагеря для военнопленных. Трудно объяснить причину такой ситуации.
Вьетнамцам искалеченные солдаты и офицеры противника были абсолютно не нужны даже для обмена на бойцов ВНА, ранее захваченных французами. Учитывая, что данная проблема приобрела международное значение, руководство ПТВ всячески стремилось использовать ее в свою пользу на переговорах в Женеве. Кроме того, вьетнамцы неоднократно обвиняли французскую сторону в нарушении графика эвакуации раненых. Остается только догадываться, почему штаб Наварра не эвакуировал всех тяжелораненых до последнего человека. Так или иначе, оставшиеся в Дьенбьенфу пострадавшие солдаты и офицеры колониальных войск разделили со своими товарищами все тяготы плена.
Для французского командования отдельной проблемой встал вопрос о статусе раненых вьетнамских солдат и офицеров из 5-го парашютного батальона. Командование ВНА рассматривало вьетнамцев – военнослужащих колониальных войск – как коллаборационистов, а не как комбатантов. Практически, на них не распространялись законы ведения войны. Следовательно, попадание вьетнамских парашютистов в плен к своим соотечественникам было равносильно вынесению им смертного приговора.
Если бы французы согласились на условия противника, это негативно сказалось бы на моральном уровне подразделений формируемой вьетнамской национальной армии. Тем не менее французское командование согласилось на условия противника. Очевидно, штаб Наварра решил, что в первую очередь необходимо спасти соотечественников.
По мнению Б. Фэлла, командование ВНА сознательно задерживало расчистку и ремонт аэродрома в Дьенбьенфу. Причина проволочек заключалась в стремлении командования ВНА как можно быстрее вывести из долины свою группировку. В этой связи возникает ряд вопросов:
1. Почему вьетнамцы должны были заниматься в первую очередь ранеными военнослужащими противника? Ведь они были победителями, значит, хозяевами положения. И могли диктовать условия так, как считали нужным. Любопытно, как бы повело себя в аналогичной ситуации французское командование? Чем оно занималось в первую очередь – решением стратегических задач или эвакуацией раненых врагов. Причем не в лагерь для военнопленных, а фактически в расположение противника.
2. Одной из главных причин того, что до 25 мая аэродром не функционировал, было то обстоятельство, что ВПП оставалась заполненной обломками сбитых самолетов. Командование ВНА отказывалось помогать французам в ликвидации минных полей, мотивируя свою позицию тем, что вьетнамские саперы не знали схем минирования.
В целом, это причина вполне объективная. Никакой командир не пошлет своих бойцов на смерть во имя скорейшего спасения раненых вражеских солдат. Речь шла не об эвакуации мирного населения, а о вывозе в Ханой раненых и больных французских военнослужащих.
3. Почему французское командование не использовало вертолеты и легкие самолеты для вывоза раненых из Дьенбьенфу? Винтокрылая машина не нуждалась во взлетно-посадочной полосе и могла осуществить приземление на ограниченной территории. Причем не рискуя оказаться под обстрелом вражеских зениток. Тем более что французы уже имели опыт эвакуации раненых вертолетами и именно из Дьенбьенфу.
Конечно, учитывая общее количество пациентов госпиталя и весьма ограниченные возможности винтокрылых машин, эвакуировать всех пострадавших в Ханой в короткие сроки было невозможно. К тому же у французов было совсем немного вертолетов. Но даже вывезти всех тяжелораненых, наиболее нуждавшихся в квалифицированном медицинском обслуживании, им не удалось. Это имело трагические последствия.
Все французские военные, оставшиеся в Дьенбьенфу, после эвакуации тяжелораненых считались вьетнамцами военнопленными. Судьбы их сложились по-разному. Как уже указывалось, солдаты и сержанты из состава 5-го вьетнамского парашютного батальона почти все были расстреляны.
Французы, легионеры, африканцы отправлялись в лагеря для пленных.
Командование ВНА столкнулось с серьезными проблемами с их транспортировкой и размещением, так как до мая 1954 г. такого количества колониальных военнослужащих в плен не сдавалось. Аналогичные вопросы пришлось решать командованию Красной армии после ликвидации группировки гитлеровцев в районе Сталинграда.
Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский вспоминал: «По дорогам двинулись бесконечные колонны немецких солдат. Их возглавляли немецкие офицеры, на которых была возложена ответственность за соблюдение порядка в пути и на остановках. Начальник каждой колонны имел на руках карточку с обозначением маршрута и указанием пунктов остановок и ночлегов. К местам привалов подвозилось топливо, горячая пища и кипяток. По докладам штабных командиров, политработников и по донесениям, поступавшим от лиц, ответственных за эвакуацию военнопленных, все шло нормально. Должен заметить, что сами военнопленные оказались довольно предусмотрительными: у каждого из них имелась ложка, кружка, котелок»437.
Отдельно стоит остановиться на положении пленных французов и колониальных военнослужащих. Отношение вьетнамцев к ним было неоднородным. Обязательной процедурой после установления личности была их сортировка. Из общего числа немедленно отделялись парашютисты, военнослужащие частей специального назначения, ВВС, офицеры разведки. Причины такого подхода были вполне объяснимы.
Парашютные части и спецназ являлись самыми серьезными противниками ВНА. Они были лучше подготовлены и мобильны, чем обычные части. Кроме того, эти подразделения нередко использовались при проведении карательных операций и несли непосредственную ответственность за жертвы среди гражданского населения, широкое использование пыток, захват заложников, казни пленных и другие преступления. На мягкое отношение в плену они не могли рассчитывать.