тся основанием, что французское командование, озабоченное пополнением своих войск, занимавшихся подавлением антиколониальных движений, смотрело сквозь пальцы на недавнее прошлое волонтеров, прибывавших в легион.
Таким образом, для бывших военнослужащих СС и СД вербовка в легион давала шанс получить по окончании контракта новые документы, гражданство Франции, вид на жительство и немалую сумму денег. Короче говоря, возможность отсидеться в те годы, когда поиск гитлеровцев велся во многих странах Европы, и спустя некоторое время начать новую жизнь.
Это не вполне справедливая точка зрения по многим причинам. Для того чтобы оценить справедливость этих утверждений, необходимо хотя бы кратко ответить на следующие вопросы:
1. Принимали ли участие в индокитайской войне 1946–1954 гг. в составе Иностранного легиона бывшие немецкие военнослужащие?
2. Могли быть среди легионеров эсэсовцы, скрывавшиеся от наказания за военные преступления?
3. Имеет основание утверждение об участии бывших эсэсовцев в сражении за Дьенбьенфу 1953–1954 гг.?
После окончания Второй мировой войны во французском плену находилось 1 млн 65 тыс. немецких солдат и офицеров. Из них 237 тыс. чел. были пленены собственно войсками Франции513. Основная часть сдалась армиям США и Великобритании. Париж настаивал на передаче немцев, так как они должны были участвовать в восстановлении экономики, разрушенной войной. Вашингтон и Лондон пошли навстречу требованиям своего союзника. Однако, как показали последующие события, военнопленные использовались не только в качестве дешевой рабочей силы, но и «пушечного мяса» в колониях.
В начале 1950-х гг. в СССР тема участия в Индокитайском конфликте немецких военных преступников, служивших в Иностранном легионе, неоднократно использовалась в идеологической борьбе с Западом. В условиях холодной войны клише «гитлеровец» и «фашист» часто использовались советскими СМИ для определения врага. В 1949 г. после разрыва отношений Москвы и Белграда в СМИ СССР нередко правительство И.Б. Тито называли «фашистским режимом». «Пособниками фашистов» именовали югославских, болгарских и румынских монархистов, боевиков Армии крайовой в Польше. Не избежало подобного подхода и освещение кремлевскими СМИ событий в Индокитае.
Что касается широкой вербовки в легион бывших немецких военнослужащих для участия в индокитайской войне, то, в отличие от других случаев, советским пропагандистам ничего не нужно было придумывать. Франция давала достаточно поводов. В первую очередь это касалось фактов.
Теоретически, с логикой рассуждений советских идеологов было трудно поспорить. Раз вербуют германских военных в легион, значит, среди них могут быть бывшие эсэсовцы. А если так, то это военные преступники, скрывавшиеся от наказания. СС – организация, которая в соответствии с приговором Нюрнбергского трибунала являлась преступной. Из вышеизложенного следовал почти безупречный вывод: Франция руками гитлеровских палачей подавляет национально-освободительное движение в колониях.
2 ноября 1949 г. глава МТБ СССР генерал-полковник В.С. Абакумов представил И.В. Сталину документ с грифом «Совершенно секретно» № 6121/А: «Об использовании французскими властями военнопленных немцев для подавления национально-освободительного движения в Африке и против республики Вьетнам. Докладываю, что перлюстрацией международной почтовой корреспонденции немецкого населения МГБ СССР выявлены письма, свидетельствующие о том, что части французского Иностранного легиона укомплектовываются преимущественно военнопленными немцами, которые, находясь на снабжении англичан и американцев, используются в подавлении национально-освободительного движения в Африке и республики Вьетнам. Выписки из таких писем по указанному вопросу прилагаются. Не целесообразно ли было бы использовать эти материалы в советской печати как полученные от советских корреспондентов за границей? Прошу Ваших указаний»514.
К документу прилагались «Выписки из перлюстрированных писем немцев, находящихся на службе во французском Иностранном легионе» за подписью начальника 2-го Главного управления МГБ СССР Е.П. Питовранова: Г. Вайс 20 июня 1949 г. в письме X. Веберу в Лохау сообщал: «Легион – это войсковая часть, вооруженная американцами самым лучшим образом. Большая часть легиона состоит из немцев, которые у нас были на военной службе. Я нахожусь в моторизованной части, которая называется эскадроном водителей бронемашин»515.
В. Вундерлихт 27 июня 1949 г. писал П. Вольфганг из Рейхенбаха: «Здесь в Индокитае идет настоящая война. На том участке, где нахожусь я, воюют только партизаны, но ближе к китайской границе ведется фронтовая война. Нас здесь целый батальон. 80 проц, составляют немцы, а 20 проц, другие национальности»516.
Заслуживающую внимания формулировку, характеризующую этническую обстановку в легионе, дал X. Пурш, проходивший службу в Индокитае, 29 июля 1949 г. сообщал Э. Фэмике из Рейхардсвербен: «Здесь представлены молодые люди всех наций, начиная от американцев, испанцев, поляков и турок, вплоть до немцев, которых в легионе большинство. Не все легионеры преступники или гангстеры, что, по всей вероятности, раньше имело место. В большинстве случаев это – военнопленные, любители приключений, венгерская, чехословацкая и румынская молодежь, которая покинула свою родину из-за восточного режима. Все легионеры, которые приезжают с Востока, являются лучшими друзьями немцев»517.
Вопрос участия в боевых действиях в Индокитае бывших эсэсовцев, вступивших в Иностранный легион, требует детального анализа. Поток немецких волонтеров в это соединение армии Франции можно условно разделить на два этапа: 1946–1948 гг., 1949–1953 гг. На первый этап приходится активная вербовка военнопленных.
Автор считает, что легион не мог стать убежищем для гитлеровских военных преступников по следующим причинам:
1. Во второй половине 1940-х гг. в самой Франции еще не остыли воспоминания о пяти годах гитлеровской оккупации. И хотя действия немецких захватчиков на французской земле разительно отличались от тех, что они совершали на территории Белоруссии, Украины, России, Югославии, Польши, власти Четвертой республики, особенно в первые послевоенные годы, воздавали по заслугам и нацистам, и собственным предателям. Ненависть гражданского населения к «наци» и коллаборационистам была столь велика, что власти применяли решительные меры, чтобы не допускать самосудов не только по отношению к гражданам, сотрудничавшим с оккупантами, но и к немецким военнопленным, находившимся во Франции в 1945–1948 гг.
На долю последних выпали тяжелые испытания. Учитывая общий послевоенный экономический коллапс, снабжение пленных было выстроено по остаточному принципу. Не хватало продовольствия, одежды, медикаментов. Условия содержания были чрезвычайно суровыми.
Немцы работали на строительстве плотин, дорог, в шахтах, каменоломнях, сельском хозяйстве. В 1945 г. Генеральный штаб вооруженных сил Франции принял решение о привлечении военнопленных для разминирования минных полей. К тяготам плена добавилось негативное, подчас жестокое, отношение французского населения.
Помимо памяти об оккупации, на поведении французов сказывалось их традиционное негативное отношение к немцам вообще. Почти каждому поколению приходилось воевать с германскими государствами начиная с создания империи Карла Великого. XX век не стал исключением.
Стоит добавить, что поведение военных во французской зоне оккупации в Юго-Западной Германии также было далеко не идеальным. В армии традиционно культивировались антинемецкие настроения. Ее появление на немецкой территории часто выливалось в грабежи и насилия. Французы, жестоко обращаясь с населением Германии, мстили «бошам» за поражение 1940 г., за оккупацию. В ряде случаев армейское командование прибегало к жестким мерам, чтобы восстановить порядок.
Как отмечал один очевидец, характеризуя поведение французских солдат в Германии: «Они были никудышными завоевателями, что делало их более нервными и мстительными»518.
В 1948 г. во Франции был принят закон, установивший коллективную ответственность за военные преступления. Преследование коллаборационистов и фашистов продолжалось и в 1950-х гг. Следовательно, нацистам было невозможно рассчитывать на снисхождение не только французского суда, но и инстанции любого рода. В 1945–1946 гг. гитлеровские палачи охотнее бежали в Испанию, Португалию, Швецию, страны Латинской Америки, где они могли получить надежное убежище.
2. Легион – соединение со своими законами и традициями. Но это часть вооруженных сил, которая подчинялась юрисдикции Франции. Следует учесть еще и то, что среди военнослужащих, в том числе и в Иностранном легионе, которые несли службу не только в метрополии, но и в колониях, было немало участников Второй мировой войны, бывших бойцов Сопротивления. Это были люди, испытавшие позорное поражение в июне 1940 г., пятилетнюю оккупацию. Некоторые прошли плен, концлагеря. Следовательно, у них накопился очень серьезный счет к нацистам, независимо от личного отношения к политике вообще. Едва ли их можно было заподозрить в симпатиях к гитлеровцам, скрывавшимся от возмездия.
3. Отбор в Иностранный легион всегда начинался с медицинского освидетельствования и тщательного изучения личности кандидата. В этом аспекте специалисты соединения имели огромный опыт. Новобранцу, как правило, было весьма сложно скрыть свою национальность. Следовательно, немецкие добровольцы немедленно попадали под усиленное наблюдение командования легиона и проходили более тщательную проверку. Бывших эсэсовцев могли легко определить по характерным татуировкам.
Командование легиона имело возможность обратиться в любую организацию с целью выяснения личности своего будущего подчиненного. Кроме того, следует учитывать, что нацистских преступников разыскивала не уголовная полиция, а жандармерия, политическая полиция, а иногда и спецслужбы. На вербовочном пункте могли закрыть глаза на то, что кандидат в солдаты – вор, сутенер, хулиган, «жиголо». Но к беглому гитлеровцу было другое отношение. Для военного преступника, находившегося в международном розыске, это было бы равносильно сдаче властям.