Когда к шести часам вернулся Ник, на острове вдруг стало очень темно. Небо почернело, и плотные тучи яростно заклубились почти над самой землей. Брюс запустил свой маленький генератор и отключил электричество везде, кроме гостиной и кухни. Больше светом решили не пользоваться. У них припасено вдоволь фонариков и батареек. Ужинали стейками на решетке и картофелем фри с бутылкой пино нуар.
В семь часов, когда ветер уже грохотал со скоростью восемьдесят миль в час, Брюс в последний раз обзвонил всю компанию. Майра и Ли сидели в мотеле в Пенсаколе со своими пятью собаками, которые нервно лаяли, вызывая недовольство соседей и персонала. Эми унесло аж в Мейкон. Джей остановился у друга в Майами. Энди Адам — у матери в Шарлотте. Все волновались за свои дома и за безопасность Брюса. Они как приклеенные сидели у телевизоров, слушая прогнозы, которые с каждым часом становились все более зловещими. Брюс заверил друзей, что они с Ником в безопасности и хорошо подготовлены. Пообещал как можно скорее проверить их жилища и позвонить, когда восстановится связь. Доброй ночи и храни вас Боже.
По словам главы местного агентства по чрезвычайным ситуациям, самой уязвимой частью острова была полоса пляжа длиной в полмили, известная как пролив Поли. Он находился на северной окраине, рядом с «Хилтоном», и, как и большая часть прибрежной полосы, был плотно застроен жилищными комплексами, старыми и новыми коттеджами, семейными мотелями, пляжными барами и кафе, а также многоэтажными современными гостиницами. Он поднимался над уровнем моря всего на несколько футов, и перед ним совсем не было дюн, способных защитить от приливной волны. Именно там жили Боб Кобб и Нельсон Керр — в элитном комплексе «Марш-Гроув». Брюс позвонил им последними. Боб и его дама устраивались на ночь. В интонации Боба сквозила беспечность — он явно успел прилично выпить. Нельсон Керр сидел в темноте и жалел, что не уехал с острова. Брюс предложил срочно перебраться к нему домой, где будет безопаснее, но Нельсон сказал, что полиция уже перекрыла все дороги. Деревья и столбы линий электропередач начали падать, ливень шел потоком.
К восьми часам вечера непрекращающийся ветер перевалил за сто миль в час и завывал так громко, что Брюсу с Ником трудно было усидеть на месте. Освещая себе путь фонариками, они бродили по первому этажу и осторожно выглядывали в окна, чтобы оценить ущерб, проверить, повалило ли ветки, затапливает ли вода улицу. Потом усаживались на минуту в гостиной, пытаясь сосредоточиться на вкусе бурбона, но их постоянно отвлекали то порывы ветра, сотрясавшие дом, то резкий пронзительный треск.
Треск был хуже всего. Первые два раза они не поняли, что произошло. Потом сообразили, что это ветер отламывает толстые ветви с таким звуком, словно поблизости стреляют из ружья. Каждый раз Брюс и Ник вздрагивали и подкрадывались к окну.
Брюс владел Марчбэнкс-Хаусом пятнадцать лет. Это был викторианский дом постройки 1890 года — добротный, способный выдержать ураган, поэтому сейчас Брюса не волновала возможность лишиться крыши или крыльца. Но рядом с домом росли два древних дуба, ветви у которых такие огромные, что могли причинить серьезный ущерб.
Будто завываний, грохота и треска было недостаточно, они уловили в шуме урагана странный гул. Рев был постоянным и постепенно становился все громче, но примерно раз в минуту его пронизывали звуки еще более сильных порывов ветра, словно предупреждая, что худшее еще впереди — пока над водой, однако ждать осталось недолго. Порывы стихали, шторм возвращался к постоянному шуму и силе, а Брюс с Ником снова глотали бурбон, надеясь, что порывов уже не будет. Вскоре трещала очередная ветка, и они опять выглядывали в окно.
В самом начале десятого линии электропередач не выдержали и стали рваться. Шторм приближался, и на острове воцарилась темнота.
Через два часа, наслушавшись ветра, дувшего со скоростью сто миль в час, они уже были сыты по горло. Брюс хотел пошутить: «Что ж, видимо, все-таки следовало уехать», но поленился. Глаз шторма все еще находился в двух часах от них, скорость ветра не достигла пика. Улица превратилась в реку из-за дождя, а впереди ожидал прилив. Брюс не сомневался, что на первом этаже магазина «Книги Залива» уже стоит вода.
Но здесь и сейчас было сухо и безопасно. Они с Ником мало что могли сделать до утра. К десяти тридцати — в это время ожидалось прибытие глаза шторма — Брюс был уверен, что их вот-вот сдерет с фундамента и грохнет о дом доктора Бэгуэлла через улицу. Полы и потолки вибрировали, а стены тряслись. Больше всего он боялся, что ветка дуба разобьет окно гостиной и откроет дорогу в дом ветру и потокам воды. Им с Ником придется убегать и искать убежище, но где? Идти ведь некуда.
Когда ветер прекратился и настала абсолютная тишина, было почти одиннадцать часов. Брюс с Ником вышли из дома и добрались до дороги. Посмотрев на небо, они увидели звезды. Метеоролог по телевизору сказал, что глаз «Лео» должен пройти мимо примерно через двадцать минут, и Брюс ощутил искушение сходить в центр города, взглянуть, как там его магазин. Но снова поленился. Ему ведь не остановить наводнение, а устранять последствия можно будет только утром. Хорошо, что у него обширная страховка.
Они побрели по улице, по щиколотку в воде, и не увидели ни одного человека, ни одного огонька. Полицейский был прав — всем соседям хватило здравого смысла уехать. В темноте не представлялось возможным увидеть, куда именно упали ветки, но мусор валялся повсюду.
Затишье в сочетании с бурбоном слегка успокаивало нервы, пусть и ненадолго. Через несколько минут с запада подул легкий ветерок, словно напоминая о том, что миновала лишь половина шторма.
Двухнедельный гнетущий ужас, который внушил всем «Лео», официально достиг пика в десять пятьдесят семь вечера по Восточному стандартному времени, когда центр его глаза коснулся берега на северном краю острова Камино. Верный себе, «Лео» слегка махнул «хвостом», передвинулся на север, притормозив на месте ровно настолько, чтобы удержать за собой четвертую категорию с максимальной скоростью ветра в сто сорок пять миль в час, и едва не достиг редчайшей пятой категории, разогнавшись до ста пятидесяти шести. Не то чтобы это было принципиально. Разница в одиннадцать миль в час при таком мощном урагане почти ничего не значит; его ветра начали трепать Камино задолго до того, как глаз коснулся острова, и продолжали еще долго после его ухода. Старые коттеджи, построенные десятки лет назад, снесло со свай. Более новые выдержали, однако потеряли окна, двери, крыши, террасы. Приливная волна вокруг глаза поднялась в некоторых областях до максимума в пятнадцать футов — достаточно, чтобы затопить сотни коттеджей, домов, мотелей и магазинов. На Мэйн-стрит стояло четыре фута воды. Старые дома в ее исторической части залило впервые за все время их существования.
Вдоль океана не осталось ни одной прогулочной дорожки или пирса. В глубине острова улицы перегородило завалами из веток и целых стволов. Парковки усыпало черепицей, мусором и обломками веток. Лодки всех размеров были разбросаны в доках и гаванях, как щепки.
Хотя практически все покинули остров, из немногих оставшихся кто-то не выжил. На рассвете по всему острову завыла первая сирена.
Брюс проспал два часа на диване в гостиной и, проснувшись, кое-как разлепил веки и разогнул спину. Ветер успокоился, в доме было тихо и темно — шторм закончился. Брюс подошел к окну и увидел первый проблеск солнца. Обув резиновые сапоги, он вышел на улицу, перебрел через дорогу по шести дюймам воды и посмотрел на собственный дом. Крыша потеряла несколько пластин черепицы, с третьего этажа оторвало водосточный желоб, но, в общем и целом, дом находился в хорошем состоянии. Все тяжелые дубовые ветви, за которые он так беспокоился, остались там, где им положено. В четырех домах к западу вода добралась до порога Киганов и остановилась около первых ступеней.
Брюс сунул руку в карман и достал сигару. Почему бы не покурить? Он отрезал кончик, щелкнул зажигалкой, а потом долго стоял в грязной воде посреди Шестой улицы. Небо светлело, наступало утро. Облака истончились, солнце уже показалось из-за горизонта, и день обещал быть жарким и влажным, причем из-за отсутствия электричества на кондиционер рассчитывать не приходилось. Вокруг не было ни души, не слышалось ни единого звука. Брюс отправился на юг по Шестой улице к Эш-стрит, где вода уже исчезла и можно было разглядеть асфальт. Открылась дверь, на крыльцо своего дома вышел мистер Честер Финли и пожелал Брюсу доброго утра.
— Ветерок слегка подул вчера, а? — с улыбкой произнес он. В руках Финли держал бутылку воды.
— Совсем чуть-чуть. Как у вас дела?
— Все в порядке. Дому Додсонов пришлось туго, но сами они уехали.
— Правильно поступили. Если нужна будет помощь — я тут.
Брюс завернул за угол и замер, увидев красивый викторианский дом Додсонов. Огромная ветка дуба, который рос у них на заднем дворе, буквально разрубила дом пополам. Брюс двинулся дальше и остановился перед Викер-Хаусом 1867 года постройки, который тринадцать лет назад приобрели Майра и Ли. Они покрасили его в розовый цвет с ярко-синей окантовкой, и выстоял он неплохо. Одна ветка пробила стекло в окне, выходящем на улицу, и Брюс подозревал, что внутрь попало много воды. Они с Ником могли бы взять цепную пилу и разобраться с веткой. Пожалуй, этим следует заняться в первую очередь.
Возвращаясь на Шестую улицу, он услышал звук, который ни с чем нельзя перепутать — шум лопастей вертолета. И точно, вскоре в небе появился «Морской ястреб» ВМФ — летел он совсем низко, оценивая ущерб. Явились профессиональные спасатели; эта мысль успокаивала. Вертолет улетел, но через пару минут в сторону центра прожужжал еще один. Этот был поменьше и раскрашен в яркие цвета новостной станции.
Мерсер с Томасом попивали кофе в постели и ждали первых отчетов о событиях. Они остановились в мотеле рядом с Дотаном, штат Алабама, единственным, в котором махнули рукой на правило «с животными нельзя» и пустили их с собакой уже после наступления темноты. Пробки на дорогах были просто кошмарные, и, чтобы найти ночлег, им пришлось двигаться все дальше и дальше на запад. Кабельные станции отключились вскоре после десяти часов вечера, когда ветер усилился, но к десяти утра уже снова работали. Почти сразу после рассвета по телевизору пустили прямое включение с вертолета, летевшего над пляжем. Взволнованный корреспондент на борту пытался описать ущерб. Один большой многоквартирный дом был абсолютно разбит, другой — частично обрушился. Крыши посрывало. Несколько небольших пляжных домиков оказались практически раздавлены. Пустые парковки засыпаны мусором и обломками. У Главного пляжа — в обычное время самого оживленного места на острове — разгружались военные суда. Мерсер не удалось заметить коттедж Тессы, но она почти не сомневалась, что он пострадал. В глубине острова повалило тысячи деревьев, по улицам невозможно было двигаться из-за поваленных веток и стволов деревьев. Ветром снесло церковный шпиль.