ром.
– Я немножко говорю по-вашему, – соврала она с самой милой улыбкой Мерси. – Моя подруга сказала, что вы лорды из Вестероса.
Пожилой покатился со смеху.
– Лорды? Да, это мы и есть.
Мерси уставилась себе под ноги, робея.
– Изембаро сказал, что лордов надо порадовать, – прошептала она. – Если вам что-то нужно, что угодно…
Гвардейцы снова обменялись взглядами, затем красавчик потянулся к ней и потрогал за грудь.
– Что угодно?
– Ну и мразь же ты, – сказал пожилой.
– Да что такого? Если уж этот Изембаро хочет нас попотчевать, грех отказываться, – он щипнул ее за сосок сквозь ткань платья, точно так же, как это делал карлик, когда она поправляла ему член. – Актриски только немногим хуже шлюх.
– Может быть, но это же ребенок.
– Нет, – соврала Мерси, – я уже девушка.
– Ну, это ненадолго, – сказал красавчик. – Я лорд Раффорд, милашка, и я знаю, что мне угодно. Ну-ка, задери юбки, да наклонись вон к той стене.
– Не здесь, – сказала Мерси, отталкивая его руки. – Не сейчас, когда идет представление. Я могу закричать, и Изембаро будет сердиться.
– Тогда где?
– Я знаю место.
Пожилой гвардеец заворчал:
– Думаешь отлучиться со службы? Что если его сирство спросит, куда ты подевался?
– С чего это? Он смотрит представление. И у него есть своя собственная шлюха – так почему бы мне не перепихнуться со своей? Много времени это не займет.
«Нет, – подумала она, – не займет». Мерси взяла его за руку, вывела через черный ход, и дальше по лестнице, наружу, в туманную ночь.
– Вы могли бы сами стать актером, если бы захотели, – сказала ему девочка, когда красавчик прижал ее к стене театра.
– Я? – фыркнул гвардеец. – Только не я, малышка. Вся эта ваша говорильня – я и половины не запомню.
– Поначалу это трудно, – признала она. – Но со временем привыкаешь – я могу научить вас, как произносить свою роль. Я могу.
Красавчик сжал ее запястье.
– Учить здесь буду я – вот и первый урок, – он притянул ее руку к себе и поцеловал в губы, запихнув Мерси в рот свой язык, мокрый и склизкий, как угорь. Мерси облизнула его своим языком, а затем отпрянула назад, не переводя дыхания:
– Не здесь. Кто-нибудь может нас увидеть. У меня есть комната поблизости, но надо поторопиться. Мне надо вернуть ко второму действию, или я пропущу свое изнасилование.
Красавчик ухмыльнулся.
– Этого не бойся, малышка, – но он все же дал ей повести себя за собой.
Держась за руки, они бежали сквозь туман, по мостам и переулкам, вверх по пяти пролетам занозистой деревянной лестницы. К тому времени, когда Мерси и ее мужчина заскочили в дверь ее комнатушки, гвардеец задыхался.
Мерси зажгла сальную свечу и, хихикая, заплясала вокруг своего гостя.
– А вот вы и умотались, милорд – я и забыла, какой вы старый. Хотите прилечь и вздремнуть? Просто ложитесь, закройте глаза, я вернусь сразу же, как только Бес меня изнасилует.
– Никуда ты не пойдешь, – красавчик грубо притянул ее к себе. – Скидывай эти тряпки, и я покажу тебе, какой я старый, малышка.
– Мерси, – сказала она. – Меня зовут Мерси. Можете повторить?
– Мерси, – повторил он. – Меня зовут Рафф.
– Я знаю, – она сунула руку ему между ног, потрогав твердо стоящий член через ткань бриджей.
– Завязки, – торопил ее гвардеец, – давай, малышка, развяжи их.
Вместо этого ее палец скользнул ниже, по внутренней стороне бедра. Рафф заворчал.
– Эй, поосторожнее там, ты…
Мерси сглотнула воздух и отступила на шаг с растерянным лицом:
– У вас там кровь идет.
– Чего? – он глянул вниз, – боги, помилуйте. Что ты со мной сделала, маленькая дрянь?
Красное пятно расползалось по бедру, плотная ткань намокала.
– Ничего, – пискнула Мерси. – Я никогда… ох, здесь столько крови.
Прекратите, пожалуйста, вы меня пугаете.
Гвардеец ошеломленно потряс головой; когда он прижал руку к бедру, кровь брызнула между пальцами. Она стекала вниз по ноге в сапог. Теперь Рафф не казался таким уж красивым – скорее белым и напуганным.
– Полотенце, – выдохнул гвардеец. – Дай полотенце, тряпку какую-нибудь, прижми ее. Боги, мне нехорошо, – его ногу от бедра заливало кровью, и когда Рафф попытался перенести на нее вес, колено подломилось, и он рухнул на пол. – Помоги, – молил он, а бриджи в паху заплывали красным. – Матерь всеблагая, девочка. Врача… беги, найди мне врача, скорее.
– У соседнего канала живет один, но он сюда не пойдет. Надо идти к нему.
Идти сможете?
– Идти? – пальцы Раффа были склизки от крови. – Малышка, ты ослепла, что ли? Из меня кровь хлещет, как из резаной свиньи. Я идти не смогу.
– Ну, – сказала она, – даже не знаю, как вам туда попасть.
– Придется уж тебе меня нести.
«Видишь? – подумала Мерси. – Ты знаешь свою роль, а я свою».
– Нести, говоришь? – любезно спросила Арья.
Рафф-Красавчик успел вскинуть глаза, когда длинное тонкое лезвие выпорхнуло у нее из рукава. Она приставила клинок к горлу гвардейца, под челюстью, повернула и резанула наискось одним плавным движением.
Пролился славный красный ливень, и глаза Раффа потухли.
– Валар моргулис, – прошептала Арья, но Рафф был мертв и этого уже не услышал. Она шмыгнула носом. «Надо было помочь ему спуститься по лестнице, прежде чем добивать. Теперь придется тащить его вниз до самого канала и скинуть в воду». Остальное сделают угри.
– Мерси, Мерси, Мерси, – грустно пропела она. Глупая ветреная девочка с добрым сердцем. Арья будет по ней скучать – и она будет скучать и по Дейне, и по Язве, и по всем остальным, даже по Изембаро и Бобоно. Эта ее выходка прибавит забот и Морскому Начальнику, и послу с курицей на груди – в этом она не сомневалась.
Но об этом она подумает позже – сейчас времени нет. Надо бежать. У Мерси еще осталось несколько реплик – ее первые реплики и последние, и Изембаро снимет с нее миленькую маленькую пустую головку, если она опоздает на свое изнасилование.
Теон [7]
Королевский голос захлёбывался от гнева.
– Вы пират похлеще Салладора Саана!
Теон Грейджой открыл глаза. Его плечи горели, руки не слушались. На миг он испугался, что вернулся в прежнюю камеру под Дредфортом, а мешанина воспоминаний у него в голове – лишь обрывки какого-то лихорадочного сна. «Я спал» – сообразил он. Или же вырубился от боли. Попытавшись двинуться, Теон закачался из стороны в сторону, царапая спину о камень. Он висел на внутренней стене башни, прикованный за запястья парой покрытых ржавчиной железных колец.
В воздухе стояла вонь горящего торфа. Полом служила сильно утоптанная земля. Деревянные ступени лестницы спиралью вились вдоль стен к крыше. Окон он не заметил. Башня была сырой, тёмной и неуютной. Всю мебель составляли стул с высокой спинкой да грубый стол на трёх подпорках.
Нужник отсутствовал, но в полумраке ниши Теон увидел ночной горшок.
Единственным источником света были стоявшие на столе свечи. Ноги Теона болтались в шести футах над землёй.
– Долги моего брата, – ворчал король, – и обязательства Джоффри, хотя этот мерзкий ублюдок мне и роднёй-то не приходился.
Теон дёрнулся в своих оковах. Он узнал этот голос. «Станнис».
Грейджой сдавленно рассмеялся. Руки пронзило болью от плеч до запястий.
Всё, что он сделал, всё, что пережил: Ров Кейлин, Барроутон и Винтерфелл, Абель со своими прачками, Воронье Мясо и Амберы, побег в метель – всё лишь для того, чтобы сменить одного мучителя на другого.
– Ваше величество, – тихо произнёс второй голос. – Прошу прощения, но ваши чернила замёрзли.
«Браавосец, – понял Теон. – Как там его звали? Тихо…Тихо чего-то там…»
– Может, немного тепла?..
– Я знаю способ побыстрей.
Станнис вытащил кинжал, и Теону на миг показалось, что его величество заколет им банкира. «Из этого и капли крови не выжмешь, милорд», – мог бы сказать он королю. Станнис приложил лезвие к подушечке большого пальца своей левой руки и резанул.
– Вот так. Подпишусь собственной кровью. Это должно осчастливить ваших хозяев.
– Что угодно вашему величеству, угодно и Железному Банку.
Станнис обмакнул перо в сочащуюся из пальца кровь и нацарапал своё имя на куске пергамента.
– Выезжайте сегодня же. Вскоре на нас может напасть лорд Болтон. Не хочу, чтобы вы угодили в сражение.
– Я бы и сам предпочёл уехать. – Браавосец спрятал свиток в деревянную трубку. – Надеюсь иметь честь вновь навестить ваше величество, когда вы сядете на ваш Железный Трон.
– Хотите сказать: надеетесь вернуть ваше золото. Приберегите свои любезности. Мне нужны от Браавоса деньги, а не пустая учтивость.
Передайте страже снаружи, что мне нужен Джастин Масси.
– С удовольствием. Железный Банк всегда рад услужить, – поклонился банкир.
После его ухода вошёл другой человек – рыцарь.
Теон смутно помнил, что королевские рыцари сновали туда-сюда всю ночь.
Этот, похоже, один из приближённых короля. Худой, темноволосый, с тяжёлым взглядом и лицом, обезображенным оспинами и старыми шрамами, одет он был в выцветший плащ с изображением трёх бабочек.
– Сир, – объявил рыцарь, – мейстер ждёт снаружи, а лорд Арнольф Карстарк сообщил, что будет весьма рад позавтракать с вами.
– С сыном?
– И с внуками тоже. Лорд Вулл также просит вашей аудиенции. Он хочет…
– Знаю я, чего он хочет. – Король указал на Теона. – Его. Вулл желает его смерти. Флинт, Норри… все они хотят, чтобы он умер. За убитых им мальчиков. Месть за их драгоценного Неда.
– Вы удовлетворите их желание?
– Пока от живого перевёртыша больше пользы. У него есть сведения, которые могут нам пригодиться. Приведите этого мейстера. – Король схватил со стола пергамент и пробежался по нему глазами. «Письмо», – понял Теон.
Сломанная печать была из чёрного воска, твёрдого и блестящего. «Я знаю, что там говорится», – подумал он, хихикая.