Ну что ж, значит, надо успеть…
Заграждение вокруг АЭС я миновал легко: просто перелетел. Кажется, меня даже никто не заметил. Пулеметов на вышках там нет, Искровых башен тоже, потому что они стоят по более широкому периметру, — а если бы и были, они только на чудовищ срабатывают.
Вообще, основа нашей энергетики как-то удивительно беспечно защищена, я этому поразился сразу же, как узнал достаточно реалий этого мира. То есть лет в пять-шесть. В ответ на мои тщательно «упрощенные» до детского уровня вопросы мама объяснила мне, что чудовищам до атомных станций добраться нереально, а если вдруг такое случится, то их снимут расчеты ПВО из ближайшей военной части (у нас это как раз Челюсти Волка). Что же касается диверсантов из соседних государств, то они на АЭС не нападают, потому что АЭС питают искровую защиту, а это в интересах всего человечества. Так что нужно опасаться только психов-террористов, а те редко бывают хорошо оснащены. Конечно, кое-какой охранный периметр все же есть, но не демонстративный. Например, стоит мощная защита против дронов, только ее не увидишь снаружи…
«К счастью, я не дрон, — сухо подумал я, приземляясь за рядом декоративных туй, таких же свежих и зеленых, как летом. С этой точки хорошо просматривалась мощеная дорожка от проходной к корпусам первого блока. — Буквально ни одной электромагнитной детальки!»
Теперь бы хорошо, чтобы меня — с моей ношей — ни один уборщик не увидел.
Мама показалась минута в минуту, ровно там, где ей следует быть. Спокойно шла по дорожке ровным шагом, одета по сезону и аккуратно, в свое любимое ядовито-розовое пальто (папаша насчет него вечно кудахтал, что это слишком вульгарный цвет, — и тут я для разнообразия с ним согласен — а мама спокойно отвечала, что зато ей нравится). И макияж на лице есть, неброский, но он всегда такой. Хорошо. Было бы тяжело увидеть, что она только на видео бодрилась.
Я вышел из-за туй и заступил ей дорогу. Мама не сразу увидела меня, но когда увидела, тут же остановилась, не доходя нескольких шагов.
— Кир, — сказала она ровным голосом. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь?
— Да, мама, — ответил я. — Я считаю тебя своей связной. Раз у тебя есть контакты со Службой, они мне очень пригодятся. А для начала — вот.
Я взмахнул Ветрогоном, призывая ждущую меня за кустами туй тушу. Пришлось изрядно поморочиться, как ее донести; в результате весь вечер намораживал вокруг лед, поливая из ручейка и ускоряя обдувающие тело монстра ветровые потоки. Но зато теперь зебродил путешествовал одним куском и даже почти не капал… Так, трава осталась чуть влажной в том месте, где он лежал — лед все-таки подтаял.
Вот как чувствовал, что знающий физику маг может спокойно и воздушную стихию использовать вместо огненной и водной!
Огромная глыба с застывшим внутри чудовищем смотрелась на аккуратной дорожке весьма эффектно. Мама аж вскрикнула и сделала шаг назад. Потом вдруг расхохоталась.
— Ну ни фига ж себе! Кирюша, ты в своем репертуаре!
— Это в лабораторию, — я тоже заулыбался в ответ: у мамы и смех, и улыбка очень заразительные. А кроме того, меня правда с головой затопило облегчение: как все-таки хорошо, что мы с ней все еще можем вот так вместе поржать! — Я такого чудовища никогда не видел, решил, что может пригодиться для исследований.
— Я уже поняла, — мама вытирала навернувшиеся от смеха слезы. — Ты мое видео смотрел?
— Нет, — я махнул рукой, — не успел пока. Но посмотрю. Ты другие видео пиши, и если связаться надо — тоже. Я буду проверять. И надо какой-то более быстрый способ связи, но я пока не знаю, какой. Подумаю.
Сотовый мне почему-то заводить не хотелось. Вот не хотелось, и все. Как будто что-то внутри удерживало. Да и брать его без денег…
— Конечно, придумаешь… — мама шагнула ближе. — Ты такой молодец, Кир! Я так и знала!
— Что ты знала?
— Что это не Проклятье взяло тебя в оборот, а ты его, — она нерешительно протянула руку, явно не зная, можно ли.
Я тоже сделал шаг вперед, и мама привычно взъерошила мне волосы. Некоторые мальчики в почти-двенадцать лет уже перерастают своих мам, но я все еще доходил Афине только до плеча.
— Тебя можно обнять? — спросила она.
— Не вижу, почему бы благодарной жительнице не обнять своего защитника, — сказал я.
Мама рассмеялась снова и обняла меня крепко-крепко. Как в последний раз.
«Не в последний», — пообещал я себе.
Глава 11Интерлюдия: Афина Ураганова и куратор от Службы
Представитель Службы показался Афине вполне профессиональным, а значит, предварительно заслуживающим доверия. Невысокий — ниже ее — седоватый мужик под сорок, с остатками военной выправки, но добрым прищуром (явно отработанным) и мирным тоном скорее напоминал профессионального психиатра. Умел располагать к себе.
В переговорную, где у них назначена была встреча, он вошел с термосом и двумя стандартными белыми чашечками, которые Афина привыкла ассоциировать с госпредприятиями. Их, наверное, все в одном месте закупали.
— Хотите кофе? — спросил службист. — У нас в столовой хороший варят.
— Нет, спасибо, — Афина покачала головой.
— А я себе налью. Устал, сил нет. Рабочий день у нас, увы, ненормированный.
— У нас с этим строже. Инженер на АЭС должен всегда быть выспавшимся и внимательным. Никакого кофе на рабочем месте. Не хочу нарушать правила, мне еще на работу возвращаться от вас.
— Как житель этого города, всецело одобряю, — улыбнулся службист. — Кстати, я вам по телефону не представился. Меня зовут Никодим Матвеевич. А вы — Афина Аполлоновна, я правильно помню?
— Правильно. Смотрю, вы тоже про меня собирали сведения.
— Да нет, просто попросил ваше личное дело из отдела кадров Ящика.
Афина кивнула: «ящиком» в обиходе называли Службу ядерного щита из-за характерной аббревиатуры.
Службист Никодим уселся напротив Афины за стол в маленькой переговорной, кстати, отделанной и оборудованной проще и беднее, чем аналогичные помещения на атомной станции. И строгостей при входе было поменьше: Афине просто выписали пропуск при предъявлении паспорта, даже сетчатку просвечивать не стали или отпечатки пальцев сверять.
— Я так понимаю, вы теперь наш с Кириллом куратор? — сразу взяла Афина быка за рога. — Потому что ведь именно с вами я два дня назад разговаривала. И сейчас меня на вас перенаправили.
— Так и есть. Когда к нам обращаются семьи инициированных или тех, кому была только предложена инициация, мы всегда стараемся, чтобы их поддержку обеспечивал один конкретный человек. Хотя в мои обязанности входит и подбор других специалистов по необходимости — в частности, психолога, если вам это нужно.
Никодим испытующе поглядел на Афину. Та мотнула головой:
— Нет, спасибо. Я как-нибудь сама.
— У вас хороший настрой и ситуацию с сыном вы переживаете отлично, — кивнул службист. — Но обращаться за помощью, особенно в такой сложной ситуации, не стыдно. Не надо ждать, пока станет невыносимо.
— Пока мне нормально, — пожала плечами Афина. — Тем более Кирилл сделал все возможное, чтобы меня успокоить. Хотя с его стороны так рисковать, да еще когда он только-только был инициирован!..
— Для его возраста это совершенно нормально, — заметил Никодим. — У детей в принципе промежуток между идеей и воплощением ее в жизнь меньше, чем у взрослых, а у детей, поставленных в такую ситуацию… — он покачал головой, как будто вспоминая что-то. — Вы даже не представляете, на что подросток может пойти в подобных обстоятельствах.
— Немного представляю, — сухо сказала Афина.
— Смотрю, вы многое знаете о Проклятье и о действии гиасов, — заметил службист, прихлебывая кофе.
— Читала, — Афина пожала плечами. — В детстве сама хотела стать девочкой-волшебницей… Хорошо, что это быстро прошло. Потом, когда родила ребенка, стала опасаться, не случится ли такое с сыном. Как многие родители, я полагаю. Вот и почитала кое-что. Даже сходила на один открытый семинар, который ваша Служба для родителей проводит.
— Тогда вы особенно хорошо держитесь, — кивнул Никодим. — Я знаю, как это непросто, когда ваши давние страхи оправдываются.
— Ну, Кирилл не собирается сдаваться, — Афина приподняла брови. — Пока у меня больше поводов гордиться им, чем паниковать.
— Вот это правильный настрой! — поддержал ее службист. — И даже исторически верный. Веками семьи, в которых появлялись дети-волшебники, гордились ими. И только меньше века назад научно-технический прогресс достиг такого уровня, что, с одной стороны, дети-волшебники как феномен потеряли свою значимость, а с другой стороны… — он замялся, не зная, как подобрать слова.
— Утратили свои преимущества? — подсказала Афина. — Раньше лишний рот вон — гора с плеч, плюс этот ребенок гарантированно не умрет от голода и болезней. Да еще и родным может помочь, если беда случится. А теперь детей мало, над ними трясутся, уход любого из семьи — трагедия. Вы к этому ведете?
— Примерно, — кивнул службист. — Обычно если в семье есть еще двое-трое детей помимо волшебника, ну или хотя бы один ребенок, это смягчает психологический удар для родителей…
— Я поняла намек, — остановила его Афина, — но мои репродуктивные планы обсудим как-нибудь в другой раз. Пока меня интересует будущее того ребенка, который у меня уже есть. Что Кириллу может угрожать? Я имею в виду, помимо монстров.
— Пока трудно сказать, — Никодим со вздохом отодвинул чашку с кофе и сложил руки домиком. — Не буду от вас скрывать, его поведение нас радует еще больше, чем ваше. Он явно проанализировал механизм Проклятья и тут же стал использовать его в своих интересах. Но случай это не уникальный, хоть и редкий. Такие… сообразительные дети выходят с нами на связь, предлагают свои услуги. Мы всегда с крайней осторожностью используем подобные контакты, хотя пользы они приносят тоже много. Однако дети-агенты редко держатся долго.
— Что вы имеете в виду? — Афина почувствовала, как душа у нее ушла в пятки.