А Агриппина возьми и согласись. Похвальная целеустремленность, для девочки в принципе редкая — обычно так закусывает удила только мужской пол.
На сей раз она отлетела довольно далеко и набрала большую высоту, выше облачного слоя. Летать я уже привык, поэтому даже на тоненьких девчачьих плечах чувствовал себя вполне уверенно — в смысле, не нервничал каждую секунду, что вот сейчас свалюсь и превращусь в месиво из мяса и костей при ударе о землю. Ветрогон лежал у меня в руке, даря полную уверенность: что-что, а разбиться мне сегодня не грозило.
Во всяком случае, не о землю. О розовый кокон — может быть.
Серая пелена зимних облаков осталась под нами, вокруг теперь сияло яркое голубое небо, а в редкие разрывы ослепительно белой ваты, какими облака виделись сверху, проглядывала яркая розовая точка на белом снегу — далеко внизу и позади, чуть ли не у горизонта. Мне в голову пришла мысль, что кто бы ни было это существо, на маскировку оно эволюционные силы тратить не стало.
И правильно, с такой защитой — зачем ему еще и маскировка? Жаль, у Ордена не хватает возможностей вести постоянную воздушную разведку в горах, а то б всей этой глуповатой истории не случилось бы, враз кокон с неба засекли!
— Так, все, я пошла! — предупредила Агриппина.
И ка-ак пошла!
Очень впечатляюще она рванулась с места. Если я в курсирующем режиме, как уже говорил, летел не быстрее автомобиля средней руки, то насчет Агриппины сразу стало ясно: про авиалайнер она не врала.
Холод и сильный ветер ударили меня в лицо так сильно, что вышибли слезы — впервые с момента инициации. Земля помчалась навстречу, ускоряясь с каждой секундой — Агриппина помогала гравитации изо всех своих немалых сил. Розовая точка стремительно росла, приближаясь.
Ща-ас ка-ак…
Я выставил вперед Ветрогона, сцепив зубы. Ну же, не подведи, наследие древних магов!
Ветрогон не подвел. Сияющий кончик моей глефы впился в тонкую пленку защитного поля — и прорвал ее! Я почувствовал это прекрасно, как будто алебарда была частью меня, или же я сам оказался на ее острие. Силовое поле лопнуло, как воздушный шар, мы с глефой врезались во что-то упругое, довольно жесткое, как очень-очень твердый сыр, который едва поддается ножу — но все-таки поддается!
(Странное описание, да, но не знаю, как еще распаковать тот комплекс ощущений, который в реальности пришелся на какие-то доли секунды.)
Яркий зеленый свет и потоки розовой слизи фонтаном рванули из получившегося разрыва. Гейзер, наверное, поднялся в воздух метров на двадцать, если не больше — с нашего угла обзора трудно было оценить.
— Ура! — завопила Агриппина. — Кир, сукин ты сын, получилось!
— Попрошу не обижать мою маму, — фыркнул я, — она как минимум волчица. А скорее, медведица.
— Я же любя!.. Бли-ин…
Последнее было сказано совсем другим тоном и относилось не ко мне и не к моей родне. Просто мы, отлетев в сторону — наверное, для повторного удара, или не знаю, что уж там Агриппина замышляла — четко увидели, как длинный зеленовато-лиловый разрыв, образовавшийся в розовом боку кокона от наших усилий, быстро затягивается.
— Давай, пока он не закрылся! — рявкнул я на свою коняшку. — Быстрее!
И тут же почувствовал, как ноют от ударной нагрузки руки, держащие Ветрогона. Надо же. А при ударе даже не ощутил.
Но ничего, если жив, второй раз ударить смогу.
Агриппина рванула снова — тщетно. На сей раз мы были ближе, почти вплотную, девочка-лошадка не успела разогнаться и моя глефа лишь бесполезно скользнула по пленке защитного поля, которое, оказывается, тоже восстановилось — куда быстрее, чем зажила рана.
Да вы издеваетесь!
Следующие несколько минут мы с Агриппиной ругались.
Не между собой.
Мы стояли на снегу под боком кокона, пинали его, колотили кулаками и обзывали всеми матерными словами, которые только могли вспомнить или придумать. Мой запас был обширнее, чем у Агриппины, но она зато ругалась на нескольких языках, включая здешний «древнегреческий».
«Входило в программу элитной школы, которую мне нужно было освоить», — пояснила она.
Когда мы выдохлись и одновременно немного отдышались, я устало спросил Агриппину:
— Ну теперь-то ты готова вызвать Орденские ВВС? Звено бомбардировщиков камня на камне от этой гадости не оставит.
— Тут, наверное, надо артиллерию подгонять, которая чем-то зажигательным стреляет, — не согласилась она. — Самолетам так низко над горами опасно летать, а с высоты бомбы неточно…
— Это если бомбы, прошлый век. Можно же управляемой ракетой.
— Ну разве что. Только ВВС мы звать не будем!
— Да почему⁈ — рявкнул я. — Чего ты мне мозги паришь⁈ Видно же, что нам вдвоем эту хрень не одолеть! Проклятье не зря детей-волшебников целыми табунами иногда выгоняет на одного монстра!
— А о чем я в блоге писать буду⁈ — воскликнула возмущенно Агриппина.
В ответ на мой неверящий взгляд она чуть сконфуженно, но все равно упрямо добавила:
— Что⁈ Блог — это важно! Как я, по-твоему, должна девчонок развлекать и высокий моральный дух поддерживать? Они видят, что число подписоты растет, и меньше депрессуют, если что-то не получается! И с дисциплиной меньше проблем.
Я не удержался и хлопнул ладонью по лбу. Ну да, конечно, блогерша, как я мог забыть!
Вот она, настоящая причина и ее упрямства, и ее нетипичного для девочки прагматизма! Красивых фоточек она хочет!
Мне снова захотелось выругаться, но недавний сеанс брани истощил все ругательства. Так что я просто глубоко вздохнул и сказал медленно и четко:
— Так. Агриппина. Если ты хочешь что-то сделать с этим, то потребуются силы всех Девочек-Лошадок.
— Да, я тоже уже подумала, — кивнула она. — Мы можем разбиться на пары и…
— Нет, — жестко отрубил я, — мы попробуем мою идею. Заодно проверим одну гипотезу. Тебе это не понравится, но либо так, либо никак. Я и без того уже весь день убил на эту фигню!
— Ха, ты на мне только что верхом проехался! Мне теперь ничего не страшно.
— Да? — сказал я ласковым тоном. — Вот и хорошо. Значит, ты не будешь возражать против небольшой групповушки…
— Что?!!
— Извините, — сказала Ксантиппа1 спокойным тоном, — но мне все это представляется какой-то развернутой аллегорией на победу мужского начала над женских. Как в древних мифах, когда Громовержец подвешивает свою жену-богиню между небом и землей.
Она выглядела как типичная школьница-отличница и староста класса, только очков не хватало. Зато бледно-голубое платье с кружевным пояском довершало облик типичной Снегурочки. (Кстати, она единственная попадала «в масть» с именем: волосы у нее действительно были рыжие. Видно, родители, когда называли, брали в расчет корни древнего языка. С такой расцветкой ей бы больше пошло зеленое платье. Им бы поменяться цветами с Ксенией, но меня, конечно, не спросили).
— Мне вообще ничего этого не нравится! — кипятилась Ксения, та самая решительная девочка в зеленом с браслетом-подковой, которая запомнилась мне еще по видео.
— А мне нравится, — тихонько сказала Меланиппа, опустив ресницы. Светло-русая, очень белокожая девочка с очень светло-серыми глазами, одетая в бледно-желтое платье. Естественно, с таким-то именем!
— Ты серьезно⁈ — ахнула Ксения.
— Ну… Вообще-то… — Меланиппа потрогала свою тиару-подкову, затем бросила на меня не то чтобы кокетливый, скорее какой-то стеснительно-ласковый взгляд. — Вообще-то, мне и Ветрогон нравится. Он столько нам внимания уделил. Так помогает.
— Хорошо, хоть кто-то оценил, — проворчал я.
Меланиппа — Лана — смущенно мне улыбнулась и тут же отвела взгляд.
— Я ему за такую помощь… — Ксения бросила на меня недобрый взгляд. — Если бы не Груня, в жизни бы не согласилась!
— Народ, мы хотим побороть эту Тварь своими силами, или нет? — спросила Левкиппа, и впрямь самая прагматичная. По мне так характером она больше всего походила на Агриппину, не зря та ее чаще всех упоминала! Только дочка фермеров из Кораса казалась спокойнее и как-то мудрее, что ли? Самая темненькая из девочек, своей смуглой кожей и черными жесткими волосами она напоминала мне чуть ли не мулатку из моего мира, но тут расовые особенности другие.
— Если хотим побороть, — продолжала Левкиппа, — то нельзя бояться, что мы кому-то покажемся смешными. Нас все равно никто не видит. А даже если бы видел — ну и что? Мы-то знаем, ради чего это! Чего из себя великосветских дам корчить?
— Как дочка великосветской дамы, скажу, что на всяких важных приемах еще более дурные вещи постоянно вытворяют, — вставила Агриппина. — Моей мамаше на платье как-то мартышка накакала. Так она ничего, потом опять к тому барону в гости пошла, без всякого стеснения. А мы тут мир спасаем, вообще-то.
— Ох, ладно, — скорчив гримасу согласилась Ксения. — Ну что, давайте тогда? Быстрее начнем, быстрее кончим!
— Тогда так, — Агриппина начала распоряжаться. — Я полечу в центре, Левка держится за мою правую руку, Лана — за левую. Саня и Ксюша, соответственно, за ноги. Кир у меня на плечах. И летим все пятеро изо всех сил! На подлете по моей команде «Задние!» Саня и Ксюша дают мне пинка под зад… В смысле, толкают, чтобы я летела быстрее. При сближении по команде «передние» Левка и Лана швыряют меня вперед, чтобы дать максимальный рывок.
Она обернулась ко мне.
— Я все верно излагаю?
— Верно-то верно, но… — я нахмурился. — Как-то это не бьется. Если ты тоже разгоняешься вместе со всеми, как они будут тебя швырять? Лучше, чтобы ты не летела сама, а позволяла им тебя тащить, и ускорялась только на подлете. Понимаешь? Полный аналог многоступенчатой ракеты.
— Но мне же тоже нужно время на разогнаться!
— Ну… Давай попробуем разные варианты, — предложил я. — И так, и эдак. И замерим.
— Чем замерим? — скептически поинтересовалась Агриппина. — На глазок? Встроенным спидометром никто из нас не оборудован.
— У меня есть часы, — снова вызвалась скромница-Меланиппа. — С секундомером. Если брать все время одно и то же расстояние, можно измерять только время.