влен лет за тридцать-сорок до рождения Кирилла Ураганова).
Что мне не сразу бросилось в глаза (точнее, в нос), но что стоит упомянуть сразу же: факелы на стенах и очаги в нишах не чадили, запаха копоти тоже не было. Чистота стояла такая, какая никакому средневековому замку и не снилась. И на полу вместо свежего сена лежали милые коврики. Тоже полная эклектика, от половичков в деревенском стиле до роскошного ярко-синего ковра с геометрическим узором — ну чем не персидский?
Вот она, магия в действии! Никогда прежде я не видел в этом мире ничего достоверно магического, не считая самих детей-волшебников — и сподобился, наконец. И почему я никогда раньше не слышал про Убежища? То есть слышал, но почему-то считал, что это какие-то элементы самоорганизации детей-волшебников. Дескать, построили где-то палаточный лагерь или что-то похожее и живут. А тут, оказывается, целый волшебный хостел.
Да, точно, хостел: вон, в нишах, народ лежит, читает книги, плюет в потолок, кто-то сидит за маленькими столиками или на краю большого стола, играет в карты или в домино. А двое парней — я сначала глазам своим не поверил! — в приставку режутся! Офигеть, тут и электричество есть?
Присмотревшись, правда, я понял, что это не обычная приставка, а специальная портативная версия для путешественников с солнечными батареями. Как по мне, геймить на такой неудобно, да и местная игровая индустрия сильно уступает той, какую я помню. А этим двоим ничего. Пихаются локтями, азартно переговариваются вполголоса и вполне увлечены процессом.
Общая атмосфера в этом помещении напомнила мне детский лагерь незадолго до отбоя, когда вожатые свалили бухать, все буйные сбежали из корпуса искать приключений, а остальные уже позевывают, но идти спать никто не спешит. Разве что одежда на детях все больше слишком яркая, дорогая и броская, так может быть лагерь какой-нибудь с подвывертом, типа для юных художников — они вечно с завихрениями. Правда, было два существенных отличия. Во-первых, у многих ниш лежали, висели или стояли прислоненными к стене разного рода причудливые штуковины, порой простые на вид, порой очень искусно изукрашенные: тут тебе и луки со стрелами, и арбалет, и меч, и копье (с фигурным острием, немного похожее на мою алебарду), и серп (я машинально поискал глазами молот, но ничего похожего не оказалось), а у одной кровати — весло с выложенным жемчугом орнаментом. Во-вторых, в самом большом очаге натурально булькал огромный котел с варевом, откуда аппетитно тянуло грибным духом. Ни в одном лагере, даже сильно тематическом, такого не встретишь.
У очага на деревянном столе бодро стучала ножом, нарезая какую-то зелень, девочка, одетая поскромнее прочих: в желтое, почти что строгое платьице, украшенное белым шелковым воротником и бантом. Волосы, заплетенные в два хвостика, прикрывала такая же шелковая и кружевная, но вполне функциональная косынка, руки защищали тонкие нитриловые перчатки. Подумав, я подошел к ней.
— Привет, — сказал я. — Меня зовут Кирилл, мой предмет-компаньон — Ветрогон.
Я помнил, что дети-волшебники представляются именно именами предметов-компаньонов, вот и сказал так. Кроме того, у меня было чувство, что глефу нужно упомянуть. Не то чтобы я боялся, что она обидится — нет, собственной личностью предметы-компаньоны все же не обладают. Просто так показалось правильнее.
— Привет, Ветрогон! — сказала девочка. — Я — Разящая.
Она коснулась небольшой броши в виде молнии, скрепляющей белый воротничок.
— А по имени?
Девочка на миг оторвалась от нарезки, глянула на меня.
— Совсем новенький, да? — сказала она сочувственно. — И все вокруг делают вид, что не замечают! Вот обленились!
Повысив голос, она громко проговорила:
— Я сегодня думала пирог с ягодами испечь, а теперь не испеку! Раз вы попы от диванов поднять не хотите!
— Мы хотим! — одна из девочек, играющих в карты, вскинула голову.
Ее подруга возмущенно добавила:
— На нем не написано, что он новенький! Я думала, он из другого Убежища!
— Ага, ага, — едко сказала девочка-кухарка. — Не написано! Лицо героическое, брови в кучку, взгляд панический! Вы как новичков в первый раз видите…
— Стешка, кончай нас ругать, — мальчик в ближайшей нише (с прислоненном к ней шикарным резным посохом) отложил книгу и обернулся к нам. — Хочешь, я ему все расскажу, если ты занята?
— Читай уж, — она махнула рукой.
А потом, уже обращаясь ко мне, наставительно сказала:
— Имена спрашивать не принято, только если подружитесь. Ну или некоторые сами называются при встрече, нравится им. Раз ты недавно стал мальчиком-волшебником, то представлюсь: Степанида, Стеша для краткости.
«Ага, — подумал я, — это та самая, которая вроде как любит возиться с новичками…»
На самом деле не похоже было, что она так уж любит возиться. Вот, продолжает нарезать свои лук с петрушкой как ни в чем не бывало.
Но девочка все же соизволила заговорить.
— Тут все очень просто на самом деле, — сказала она. — Выбирай любую лежанку, какая свободна. Одна во-он в том углу за ширмой, ее отсюда не видно, ее не бери, там Свистопляс спит, он вчера на охоту улетел, не вернулся пока. Наверху есть еще комнаты, лестница туда не ведет, только взлететь, но там нет очагов и поэтому неуютно. Мы в них в основном всякий хлам храним, но иногда появляются любители отдельно пожить, особенно летом. Башня почти круглая, вокруг нее сад, туда можно попасть из любой двери или окна. Там всегда растут овощи, грибы и даже фрукты, но последних, честно говоря, маловато. Яблоки хуже, чем сейчас в магазинах продают, сливы и груши тоже старых сортов, сильно на любителя. Ну и морковка вся фиолетовая, оранжевой нет. Зато малина и смородина всем нравятся! В саду круглый год лето, но только метров на пять от земли, дальше воздух холодный. Имей в виду, если будешь летать, там где холод с теплом встречается, вечно вихри, кто-нибудь обязательно в стену головой впиливается… Что еще?.. А, да, мясо нужно приносить из города или летать на охоту, у нас охотятся Свистопляс и еще Огнерез иногда. Если ты за это возьмешься, много пользы будешь приносить, все тебе будут очень благодарны.
— А готовят все по очереди? — уточнил я.
— Иногда девочки мне помогают, — покачала головой Стешка, — но в основном я вожусь. Я люблю готовить, и мне не сложно. А вот посуду каждый за собой сам… Только котлы и сковороды моет Волнобежка, для нее это просто, — она кивнула в сторону играющих в карты девочек, но кто из них Волнобежка, я не понял. — Кстати, тарелку с чашкой ты тоже из города лучше принеси, а то те, которые тут сами появляются, очень грубые, глиняные. Кружку можешь взять вон на том столе, там те, которые никому не нравятся. А вот лишних тарелок нет, придется сегодня с глиняной есть. У нас же тут мусор сам исчезает, а многие тарелки на пол ставят, если на лежанках едят, и забывают забрать. Несколько часов постояла — исчезла… Так что тарелок не хватает.
М-да. Сперва мне показалось, что девочка тут главная, этакая коллективная мамочка, как Венди в логове Питера Пэна. Но коллективная мамочка построила бы всех готовить по расписанию. Это же держалась доброжелательно, но как-то равнодушно. И явно никого не пыталась воспитывать за неряшество, просто рассказывала об этом как о факте.
— Спасибо, ликбез про проживанию в общежитие я прослушал, — сказал я. — А вот насчет битв с Тварями? И наших сверхспособностях? Я правильно понимаю, что это Убежище старые маги оставили до того, как исчезли?
— И это, и другие, — кивнула Стеша. — Они по всему миру раскиданы, возле опасных зон. Это называется — Ладья, ближайшее к нам — Трехголовая.
«По названию гор, наверное», — подумал я. Как мне показалось в сумерках, очертание горы, на которой располагалось Убежище, действительно немного напоминали корабль под определенным углом. Ну или утку.
— Тут есть какие-то трактаты по магии? — спросил я. — Инструкции, как бороться с монстрами?
— Нет, зачем? — удивилась она. — Тебе разве твой предмет-компаньон не рассказал?
— Рассказал, но…
— Так, пора, — она глянула на огромные часы с маятником, висевшие на стене, и высыпала зелень в котел. Получилась целая гора (резала она правда долго), которая медленно оседала на верхней пленке кипящего варева. — Теперь еще две минутки покипит, и можно снимать с огня.
— Мне хотелось бы научиться драться с Тварями как можно эффективнее, — сжав зубы, проговорил я. Отношение девочки заставляло чувствовать себя идиотом, что мне не нравилось, поэтому я опять начинал злиться. — С кем об этом можно поговорить?
— Точно не со мной! — улыбнулась Стеша. — Я забыла, когда меня последний раз на битву-то выкидывало… Я много полезного в Убежище делаю, вот Благословение меня и бережет. А Свистопляс и Огнерез это дело любят, с ними пообщайся. Но Свистопляс на охоте, а Огнерез… Он, кажется, с кем-то там в городе договорился поиграть в какую-то такую игру с пистолетами сегодня, страк… — она наморщила лоб. — Стракбол, что ли? Но ты не суетись и не бойся! Новичков Благословение никогда сразу на Тварь не вызывает. У тебя будет время пообвыкнуть. А сейчас лучше постель себе выбери. Ужин будет где-то через час, супу надо настояться и остыть немного, а то народ языки пообжигает. Ну и пирог, раз уж обещала, поставлю.
— Так, ладно, — я решил зайти с другого конца. — Ты ведь всех здесь знаешь?
— Всех, — кивнула Стеша.
— Скажи, кто из вас самый старший?
— В каком смысле? — удивилась она. — Тут все одного возраста… А, нет, Урагану тринадцать успело исполниться. Вон он сидит, — она указала на парня с книжкой и посохом.
Я ревниво отметил про себя, что это мне бы зваться Ураганом. Но вслух сказал:
— Нет, я имею в виду, кто дольше всех был ребенком-волшебником?
Дети-волшебники не умирают, только бывают убиты монстрами или исчезают неведомо куда за нарушение гиасов (например, если врут не по мелочи или злоупотребляют своим положением защитников). По логике, среди этой публики должно быть хоть несколько ребят, ведущих счет лет из средневековья. Быть может, есть те, кто даже помнит древних магов. Или помнит тех, кто с ними общался. Вдруг от них какие-то крупицы информации перепадут?