В реальном мире начали повторную проверку всех, кого подозревали во владении персонажем Саджи. Одно крохотное сообщение, один малозаметный запрос от психолога о погибшем мальчике привлек внимание Леона.
Пробуждение проходило под вопли Фемиды, орущей на Слендера. Этот тип додумался тыкать прутом в спящего кузнеца. По диким воплям стало понятно, что ему удалось добиться желаемого.
Айзек смотриел на него из-за угла, буквально дыша Фемиде в затылок. Слендер пропал быстрее, чем кузнец успех схватиться за свой молот.
Когда все проблемы были решены, началась долгожданная ковка меча для Фемиды. Саму заготовку делали около десяти часов подряд, создавая все новые и новые слои металла. Расплющить, сложить, придать форму, расплющить, сложить остановились только на тысячном слое. У Айзека железные нервы, он вообще ни слова не сказал за все время работы. Фемида умолкла, как только кузнецы принялись за ее меч.
День сменился вечером, а потом пришла ночь. Часы тянулись, и работа подходила к концу. Теперь можно было разглядеть очертания меча, сделанного целиком из палерина. Гарду, рукоять и лезвие делали из одного единственного куска металла. Огромный полуторник с удлинённой рукоятью теперь больше походил на двуручный фламберг. Но центр тяжести и вся балансировка меча была сделана именно под стиль боя с полуторным мечом.
Старый мастер отложил молот, оставив доработку меча на Айзека. Они быстро поняли друг друга, и живой доспех начал менять очертания рукояти под очертания ладони латной перчатки. Меч все еще выглядел очень грубо, но рубленые черты постепенно сменялись симметричными линиями. Настал черед заточки и Айзек удалился в подсобку, а кузнец запер ее, встав у двери. Это был простой и точный намек никому входить нельзя, пока мастер не закончит работу. Прошел час и Айзек вышел, держа в руках меч бритвенной остроты.
Меч валькирии.
Два гранд-мастера кузнечного искусства вложили в этот меч частичку своего мастерства. Много лет назад такой меч использовала валькирия. В любом бою она точно знала, на чьей стороне должна выступать, чтобы выйти победительницей. Ее имя никто не помнил, но каждый узнавал ее, видя такой меч.
Воздействие: 10000-18000 единиц урона. Не зачарован.
Требования: уникальный предмет.
Прочность: 500000/500000. Не зачарован.
Фемида с трудом могла поднять этого монстра среди мечей. Только надев живой доспех и использовав усиление тела, ей удалось проделать разминочный комплекс мечника.
Меч получился ростом с саму Фемиду, с грубыми формами и катастрофическим уроном для окружающих. Ради эксперимента, попросил ударить дерево, выросшее на месте моего сна. Раскидистый дуб уже накрыл своими ветвями два соседних дома, а ствол не могли охватить два взрослых человека.
В один удар она вложила весь скопившийся гнев. Меч ушел в дерево по самую рукоять и расщепил его ствол надвое, вонзился в землю и остановился только у Фемиды под ногами.
- Ты за что кустик обижаешь? Я же просил меч проверить, а не разрушать все подряд.
- Сам дурак! Я же не в полную силу била. Просто меч опустила и все.
Господи, Айзек? Что ты сделал? Мечту лесоруба? Она же нас всех в салат порубит. А ты-то чего радуешься, консерва? Твою черепушку первой вскроют!
Когда мы покидали кузницу, Айзек поклонился старому мастеру. В этом жесте не было ничего кроме благодарности. Воспоминания, опыт, радость, яркие эмоции. Я смог понять все то, что Айзек не мог высказать. Кузнец также кивнул, но делал он это с огромным уважением. Словно перед ним был любимый учитель, а не случайный странник. Я прекрасно помню этот момент, эту удивительную гамму эмоций. Словно встретились взрослый сын и постаревший отец. Тогда я понял, как сильно Айзеку не хватает родительской любви.
Мы шли по улицам Кхора, и каждый думал о своем. Фемида крутила в руках огромный меч. Айзек молчал, что было крайне необычно. А я погрузился в воспоминания о своей деревне и коротком детстве: улыбка мамы и похвала за успехи в готовке и шитье, сдержанная радость отца за мое развитие в навыках рыбалки, охоте, ловушках. Каждую эмоцию, улыбку, прикрытие глаза и даже приятную тишину за семейным обедом я все это помню, кажется, будто я чую запах каши с кухни. Запах сена с моей лежанки в детской комнате. Скрип двери, напевание мамы у плиты, плеск воды в озере у дома. Может дело в ЭлДжее, а может в том, что я начал меняться, но теперь и сами эмоции и воспоминания с ними связанные, лучше поддаются пониманию. Сейчас я понимаю Айзека, его желание помучать Фемиду, постоянные шуточки. Он ищет внимания и понимания в людях, которым доверяет. Когда кузнец признал в нем мастера, Айзек был по-настоящему счастлив. Вежливые поклоны были также важны, как и приветствие. Айзек безумно одинок, и Фемида это понимает, но не может стать ему другом. Именно такое представление у меня сложилось.
- Ау! Очнись!
Фемида остановила меня посреди дороги.
- Чего?
- Куда дальше? Куда мы сейчас направляемся?
- Сейчас мне нельзя идти в Академию, там точно будет ловушка. Завтра будет последний день сбора на испытание охотников. Отправляемся в Гимзу, шахтерский город на юге континента. Надо прихватить еды в дорогу и можно отравляться. Тут нам больше нечего ловить.
Мы были в десяти минутах от южных ворот столицы. Уже сейчас были видны дозорные башни белой стены. Пристроившись к потоку повозок торговцев, идущих на юг караванами, мы тихо покинули пределы города и вышли к торговым рядам у ворот. Вдоль дороги, уходящей вглубь континента, стояли лавки с едой, и повсюду сновали мелкие перекупщики. Запах мяса, овощей и ароматных фруктов манил к себе, в желудке призывно заурчало. У одного из прилавков не было покупателей, но аромат стоял такой, что рот наполнился слюнями. Тут мы купили еды в дорогу: нам предстоял двухдневный марш-бросок. Сев на землю рядом с лавкой, мы перекусили перед долгой пробежкой. По Фемиде было видно, что она что-то задумала!
Театрально помедлив, она задала вопрос.
- Почему ты нормальный?
- Это мой выбор. Так удобней жить среди людей.
- Я спрашиваю, почему ты остался нормальным, несмотря на Ад, убийство родителей у тебя на глазах, психбольницу, кровавые ритуалы и прочее. Ты же ребенок! Это должно было шокировать тебя.
- Фи, если задуматься, то нормальность переоценивают. Я мог стать психом, маньяком, убийцей или социопатом, но я достаточно умен, чтобы это скрывать. Не смотри на меня так! Я знаю, что и ты притворяешься нормальной. Все люди хранят секреты, даже не подозревая об этом, Фемида неопределённо пожала плечами, в аду меня спасали воспоминания о родителях, рыбалке с отцом, завтраках в кругу семьи, тепле маминых рук и моем коротком детстве. Убивать? Приносить в жертву? Стать демоном? Уже тогда я четко решил для себя, что пойду на все, чтобы вернуться в семью.
Рядом проехала группа игроков верхом на маунтах. Фемида проводила их насмешливым взглядом. Еще бы! Мы полмира оббегали на своих двоих!
- А смерть родителей? Прости, мне не следовало об этом говорить.
- Да ладно! Я и так знаю, что тебя это нисколько не трогает. Скорее ты беспокоишься о моем нормальном отношении к тебе. Насчет родителей... тут все сложнее, чем кажется на первый взгляд. Прошло полгода с момента моего пробуждения из комы как ЭлДжея, именно он переживал самые сильные эмоции утраты, одиночества, пустоты. Сейчас он... как бы это сказать... сторожит покой моего разума. Он появляется, когда я засыпаю, и предупреждает об опытности. В бою интуитивно реагирует быстрее, чем я сам. С точки зрения психологии он мой компенсатор нормальности, и гасит любые спонтанные отклонения в поведении.
- Эээээ, Са... у тебя, что раздвоение личности?
- Нет. ЭлДжей скорее субличность. Он часть моего сознания и выступает как щит от эмоциональных встрясок. Он никогда не доминирует в моем сознании и не принимает никаких решений. Не говорит, а только передает эмоции и свое отношения к различным событиям. Ложь, обман, страх, гнев, опасность, помощь у нас уникальный язык общения, построенный на эмоциях. Фи, тебе нечего боятся. Моя личность цела только благодаря ему.
День переходил в вечер. Ручеек из повозок и пеших игроков превращался в реку, а нам было пора отправляться в дорогу.
Мы отправились в путь, на самую границу Империи Дарин. Прошли вдоль границы Летнего леса эльфов. Огромные деревья величественной стеной сторожили границы лесного народа. Пробежали баронские земли, с их многочисленными замками и постоянными войнами. Пересекли Малое Соленое море с его уникальными обитателями. В нем могли жить только каменные элементали, и только те, кто был устойчив к солям. Прошли поверх восточных гор гномов, и застали перелет целой стаи виверн. Они двигались к линии экватора, туда, где живности еще больше и не так холодно. Есть пришлось в дороге, сон отложить до прибытия в город.
Через тридцать шесть часов бега мы сняли номер в таверне Гимзы, где должно было проходить испытание, и проспали до следующего дня. Фемиды вылезла из живого доспеха и сказала, что не сделает и шагу, пока не примет душ и не поест. Хуже голодной Фемиды только Слендер, подсматривающий за ней в душе. Каждый раз он старался ее напугать и всегда в этом преуспевал.
Айзек написал помадой на двери ванной "Секс, наркотики и рок-н-ролл. " Фемида, ругаясь, как портовый грузчик, выскочила из ванной, в одном полотенце и потянулась за мечом. Слендер спрятался в тени раньше, чем начался погром.
Живой доспех прикинулся вешалкой, а все домыслы о происхождении надписи, угрозы, обвинения в вуаеризме и пожелание скорейшей смерти достались мне. Айзек наслаждался видом полуобнаженной Фемиды, и тем, что ему все сошло с рук. Из ванной выглядывал довольный Слендер, и только я сидел на прорастающей половице.
- Все идут лесом и ждут тут! За тобой, Фи, я вернусь, когда закончится испытание. Вешалка! Не выпускай ее из номера!
До начала испытания оставалось еще два часа, и,