За дверями мужского туалета явно шла какая-то возня. «Хана хипстеру!» – было первой Костиной мыслью.
Реальность заставила парня выпучить глаза: бородатый блогер с воодушевлением пинал одного из ухоженных юношей из тусовки. Юноша при этом лежал на полу и подвывал после каждого пинка.
– Ник! Вот а фак а ю дуинг хиа??? – возопил Костя, вспомнив творчество бессмертного Гая Ричи.
– He is… передаст! – выдохнул Ник и пнул несчастного еще раз – He wanted… Fuck!
– Давай, мужик, сваливаем отсюда… Сейчас припрутся его товарищи-мажоры, и тогда ты точно не переночуешь в этой гостинице… М-мать! – резко закончил Костя, потому как в дверь как раз открылась и в нее заглянули двое мажоров.
– Р-разрешите, – широкими своими плечами Марыгин решительно раздвинул этих типов, и протиснулся наружу, увлекая за собой Ника.
– Э-э-э, а что тут… – начал один из мажоров, а потом увидел скорченного на полу человека и заорал: – Охрана!
Марек рванул к выходу, краем глаза увидев, что Ник следует за ним.
Дорогу им попытался преградить еще один молодчик в роскошном костюме, но Ник лихо наподдал ему твердым носком туфли под коленку, и путь оказался свободен.
Пробежав полтора квартала от гостиницы и остановившись в одном из двориков, Костя потребовал объяснений. Какого хрена представитель толерантной Европы решил отпинать в туалете какого-то типа? Ситуация прояснилась моментально: Ник был гомофобом. Он ненавидел всех представителей сексуальных меньшинств лютой ненавистью, о причинах которой умалчивал, намекая при этом, что причины сии весьма веские и драматичные. И парень этот предлагал ему немедленный половой акт в туалетной кабинке, на что брутальный Ник пнул его ногой под коленку, потом в подбородок, а потом оставалось только завершить начатое.
– Окей, Ник. Я бы сам огорчился в такой ситуации. Ай андестенд. Но это же общественное место! Ну послал бы его к такой-то матери, но пинать-то зачем? И вообще – что за мартиал арт такой? Вот из ит? Где ты так ловко пинаться научился?
– Savage, – сказал Ник. My uncle – француз, он учил меня.
– Давай, француз. Пошли отсюда. Свалился на мою голову. Кам виз ми, ин май хостел, окей?
Блоггер понурил голову и кивнул. А потом вдруг радостно улыбнулся:
– We did not pay for the beer!
В общаге место нашлось моментально: лишний матрас – вещь полезная, и Ник устроился на нем без особых проблем, тем более белье было чистым, и подушка – комфортной.
Соседи особо не удивились: мало ли бородатых мужиков шатается тут среди ночи? Явление вполне обычное, не то, что симпатичная умненькая девушка Ася, которая никак не вписывалась в местные реалии… Не вписывалась она на взгляд Дыбы и Силивона, а что по этому поводу думала она сама – это, как обычно, было загадкой.
Ник вырубился почти моментально. Потрясающая доверчивость, учитывая бумажник, набитый иностранной валютой в крупных купюрах! Но в общем-то Косте это даже льстило – оказывается, он не такой уж и подозрительный тип!
По привычке Марек залез в интернет, читать новости. Последние дни не было ничего экстраординарного: трепотня Нестеровича о стабильности и безопасности в Альбе, сводки из раздираемой на пять частей Хоморы, очередные силовые акции урских в Средней Азии, какая-то бредятина про попсовых звезд и экологическую ситуацию в Лесото…
Вдруг Костю аж подбросило: МОЛНИЯ! БЕЧИРАЙ БАЛЛОТИРУЕТСЯ НА ПОСТ ПРЕЗИДЕНТА РЕСПУБЛИКИ АЛЬБА!
И тут же загудел телефон, раздираемый телефонными звонками:
– Видел? Бечирай идет в президенты! – это Мельник.
А потом еще один:
– Умник он, а? Подал документы в 23:59 последнего дня регистрации кандидатов! А, сына? Что думаешь? – это отец.
– Кажется, я первый раз в жизни пойду на выборы! – это уже Сергей Марыгин, аполитичный циник, одинаково ненавидящий все партии и общественные движения вместе взятые и каждое по отдельности.
– What’s happing? – Ник поднял свою бородатую башку от матраса и потянулся за очками.
– Ну как тебе сказать… У нас тут, похоже, будут настоящие выборы.
– А… Расскажешь, я буду тебя снимать?
– Так, давай только лицо не снимай, ладно?
– Па-ачиму?
– Ай эм параноид!
– Окей! – ухмыльнулся Ник и полез в сумку за камерой.
Со знанием дела блоггер установил штатив, включил аппаратуру, выбрал фон: как раз карту Восточной Европы, включающую Альбу, Хомору и западный кусок Урсы, потом уселся по-турецки на матрасе, и начал.
Поздоровавшись со зрителями, Ник сказал, что находится в Альбе, чтобы снимать выборы и видеть, как простые люди и особенно молодежь к ним относится. И вот сейчас, когда появился четвертый кандидат в президенты, у него есть возможность узнать мнение молодых интеллигентов о выборах, личностях кандидатов и политической ситуации в стране.
– Мы пойдем к твоим… нэйбас? Потом?
– К соседям? А че! Небось дрыхнут как сурки, а новостей и не знают! Сходим!
– Давай… Answer the questions, ok?
– Ага.
Сначала Ник попросил выразить свое отношение к кандидатам. Костя с первыми тремя справился быстро: Нестерович – все понятно, он всех достал, но без него, скорее всего, будет хуже.
Алесь Говорун тоже всех достал. Но у него есть 5–7 % электората, которые его поддержат. Большая часть этих людей – столичная молодежь, мечтающая свалить в Европу и какие-то люди от бизнеса, которым при Нестеровиче трудно увеличить свои доходы. Но вообще он бесит своими проповедями о свободе, либерализме, толерантности, Европе, в которую нужно стремиться и «урсаках», которые вечно строят козни, и именно из-за них Альба до сих пор не вышла в мировые лидеры. Проповеди эти постоянно повторяются как мантры, обещания, которые он дает год от года открывают все более радужные горизонты, откуда он возьмет средства на реализацию своих обещаний – непонятно. И вообще, как бывший журналист, актер второго плана и телеведущий может управлять страной?
– Рейган – актер, он был президент США, – заметил Ник.
Костя развел руками. Действительно, был такой момент…
Про Преображенского говорить было сложнее. Это был мужик суровый, но его программа о полной интеграции с Урсой вплоть до вхождения на правах автономной республики была слишком радикальной. Не всё ладно в Урсе, не всех устраивает тамошняя военно-промышленная элита, и вообще – так дела не делаются: кто баллотируется в президенты с целью присоединить свою страну к другой державе? Сразу возникают мысли что он – засланный казачок!
– А-га… What about… Bechi…Beatchee…
– Бечирай? Ну-у-у… Тут начать нужно с того, что кроме Нестеровича и пары-тройки артистов у нас в Альбе нет известных личностей. Тот же Говорун – он два-три раза мелькнул, на парламентских и президентских выборах, а в остальное время чем занимается – непонятно. А вот с Иваном Далматовичем Бечираем – совсем другая история…
Хипстер терпеливо ждал. Костя собрался с мыслями и рассказал. По всему выходило, что Бечирай был ему очень симпатичен. По крайней мере потому, что полгода работы на автомойке, принадлежавшей именно Бечираю Костя вспоминал с теплотой. Во-первых, все было очень просто: чем больше ты работаешь, тем больше ты получаешь. Тридцать процентов со всей суммы которые заплатил клиент – твои. Вот рабочие-мойщики и изгалялись, предлагая услуги вроде нанесения глянца на кожаные детали салона, или чернения резины, или Бог знает чего еще… И старались заполучить постоянных клиентов, ясное дело. Никакого контроля, только кассир за стойкой и рабочие. Если клиенту нравилось – он приезжал еще, если нет – ругался, плевался и ехал на другую мойку. Для рабочих были созданы неплохие условия: комната отдыха с холодильником, микроволновкой и электрочайником, был даже диванчик, на котором можно прикорнуть во время ночной смены.
И это работало на всех предприятиях Бечирая: в кафе официанты получали проценты с дневной выручки, а не регулярную зарплату, курьеры – за количество оформленных заказов и так далее и так далее… Сам Иван Далматович запросто крутил машины на одном из своих автосервисов. Было этому исключительному человек лет 50, и было у него три сына. И старшим был некто Ивар Иванович Бечирай…
– Ивар, здорово! Что за дела – твой папаша баллотируется на пост главы государства, а я узнаю об этом из интернета?!
– А-ха-ха-ха, – из телефонной трубки раздался раскатистый хохот Ивара. – Открою тебе секрет, мой папаша узнал о том, что баллотируется позавчера!
Тут Костя немного одурел. Как так-то – позавчера?
– Мы со Стефаном и Митькой взяли – и выдвинули его! От профсоюза. Сидел батя на балконе, пил пиво, и говорил, что кандидаты дерьмо, людям не за кого голосовать, и он сам проголосует против всех. А мы как-то одновременно перемигнулись и решили, что из него получится президент что надо! Отзвонились профкомам по областям на предприятия и оп-па: двадцать тысяч подписей через день у нас в кармане… Стефан метнулся до Велирада, все красиво оформил – знаешь, он умеет… А потом мы к бате с этим делом и подкатили, все вместе.
Он, конечно, сначала нас чуть не прибил, а потом, когда узнал, что его люди подписи свои поставили, усмехнулся в бороду и пошел писать программу… На тренировке будешь сегодня?
– А, что? – ошарашенный Костя не сразу понял вопрос, а потом сказал: – Н-нет, наверное нет… Я кое-что из того, что ты мне сказал в сеть солью, можно?
– Смотри аккуратно там! – Ивар хохотнул и связь оборвалась.
– Это был его сын? – спросил Ник. – Сын Бе-чи-рая?
– Ну да. Ивар Иванович Бечирай, мой тренер по рукопашному бою. Он тут управляет несколькими отцовскими предприятиями, тренажерным залом, залом бокса, сауной и солярием, кажется, да и еще кучей всего. Gym, boxing, all about sport and health, understand?
– Понятно.
Вообще-то на самом деле все и было понятно. У Бечирая, во всех его мойках, барах, гостиницах, тренажерных залах, парикмахерских, сервисах по ремонту техники и автомобилей, в общем – во всей его империи работало около тридцати тысяч человек, и три четверти из них были довольны своей работой и своим хозяином. И ясно, что собрать двадцать тысяч подписей для профсоюзных комитетов этих предприятий не составляло труда, в какие угодно сжатые сроки. Просто пройтись по рабочим местам и сказать: «Выдвигаем Бечирая в президенты! Ты за?»