В мыслях я назвала его Себастьяном, а не Тони. Что это, интересно, означает?
Боже, помоги мне, чтобы я его снова увидела.
Я глянула на Стеллу с Селией, вроде как спросила: готовы? А потом подняла руку и стукнула в дверь. Надо быть смелой…
Я была потрясена, увидев Карла. Страшно потрясена. Похоже, он неделю не брился и не причесывался. Одежда мятая и явно несвежая. А глаза мертвые.
Зато когда он увидел меня, эти мертвые глаза зажглись жутким огнем, и Карл ринулся в мою сторону с ревом:
— Не могу поверить…
Во что он не мог поверить, я так и не узнала, потому что Селия в один прыжок очутилась между нами и двинулась на Карла. Она надвигалась на него, а он отступал, и она что-то говорила, очень тихо, но твердо. Слов я не слышала: ее губы были в паре дюймов от его носа. Селия наступала на него до самого дивана и толчком заставила сесть. Хотя особенно и толкать не пришлось. Мы втроем стояли перед ним, и я по его лицу видела, как он пытается оценить обстановку, вроде брешь между нами выискивал. Но Карл был в меньшинстве, и даже ему хватило ума это понять.
— Давай, — сказала Селия. — Попробуй вышибить дух из кого-нибудь, но имей в виду, что две остальные вцепятся в тебя зубами. Так легко и просто, как раньше, не будет, это я тебе гарантирую.
Он ничего не сказал. Ничего не сделал. Сидел на диване и даже не пошевелился.
Селия кивнула:
— Чего и следовало ожидать. Признаться, я и ожидала встретить труса. Любителя расправляться с теми, кто послабее и наверняка сдачи не даст.
Карл по-прежнему молчал и не двигался.
Тогда-то я и решила, что надо поскорее забирать сына. Си Джей сидел перед телевизором, однако смотрел более интересный фильм, с живыми актерами. Я видела его краешком глаза, но все никак не осмеливалась оторвать взгляд от Карла. Однако рано или поздно пришлось бы…
Схватив Си Джея за руку, я выдернула его из кресла.
— Мама! — вскрикнул он. — Ты где была? А где Натти?
— Пойдем, — сказала я не только ему, но и Стелле с Селией. — Уходим отсюда.
И мы, теперь уже вчетвером, поспешили к двери. Три секунды — целых три прекрасных секунды — я верила, что это конец моему кошмару. Верила, что мы выиграли и сейчас вырвемся на свободу.
И тут за спиной раздался безумный рев:
— Нееет! Сука, нет! Си Джея вы не заберете!
Я надеялась выскочить за дверь, но мы с Си Джеем не успели.
Селия попыталась вклиниться между мной и Карлом, но тот отшвырнул ее как тряпичную куклу. Боже, какой это был страшный звук, когда она налетела на стену рядом с дверью.
Я обернулась в тот самый миг, когда Карл схватил Си Джея за руку и потащил на себя.
Вы же понимаете — Карл сильнее меня. Намного сильнее. Но пару мгновений, несмотря на дикую боль в ребрах, я как-то удерживала сына. Думаю, только потому, что очень-очень этого хотела. Слыхали о случаях, когда матери поднимали машины, чтобы спасти своих детей? Но потом боль пересилила всплеск адреналина, и я почувствовала, как ладошка Си Джея выскальзывает из моей.
Тут Стелла и прыснула чем-то из флакона прямо в глаза Карлу. Я услышала шипение газа, вой Карла — и мы помчались вниз, а он остался на площадке, и вопил на весь дом, и тер кулаками глаза. Он вопил, что найдет меня и расправится. Но мне уже совсем не было страшно. Потому что я точно знала — никогда ему нас не найти. Селия ухватила меня за рукав, вытащила из дома, и… все. Мы были на свободе. И в безопасности.
А Карл, похоже, на время ослеп, потому что даже не попытался нас догнать.
И двадцати минут не прошло, а мы с Селией и Си Джеем уже миновали мост и понеслись на запад. К Стелле возвращаться не рискнули — он ведь первым делом туда ринется. Собственно, больше ему искать нас негде. Так что мы победили. И все было бы замечательно, если бы не плечо Селии. Переключатель скоростей у нее в машине обычный, не автомат, а она здорово расшибла правое плечо. Мне приходилось крепко держать руль, пока она переключала скорость левой рукой.
— Надо бы в больницу… — сказала я.
— Это лишнее. Думаю, ничего серьезного, всего лишь ушиб, — ответила Селия, но как-то не слишком уверенно.
Пристегнутый на заднем сиденье Си Джей, опустив голову, смотрел в пол. Значит, расстроен. Он всегда в себе замыкается, когда расстроен или обижен.
— Ты в порядке, Си Джей?
Он не ответил. Бедный мой мальчик, в каком он жутком виде… Волосы сальные. Не мылся, кажется, все это время. И вряд ли чистил зубы.
— Остановимся где-нибудь? — попросила я. — Надо позвонить Тони. В смысле — Себастьяну.
— Объясни-ка еще раз, почему ты зовешь его Тони.
Видите? Мы и вправду похожи. Как и я, она шла окольным путем, вместо того чтобы задать вопрос в лоб. Она же меня еще об этом не спрашивала, и, значит, ничего я ей пока не объясняла.
— Мария и Тони — как в «Вестсайдской истории». — Селия промолчала, и я добавила: — Если честно, я думала, что умру там. Потому что уж очень похоже все было на «Вестсайдскую историю». Там ведь один из героев умирает.
— А в «Ромео и Джульетте» умирают оба.
При чем тут «Ромео и Джульетта»?
— Ты ведь знаешь, что «Вестсайдская история» — это пересказ «Ромео и Джульетты»?
— Нет, я не знала.
— Ну вот, теперь знаешь. «Вестсайдская история» — это современная версия «Ромео и Джульетты», где умирает только один из влюбленных. Так что в вашей истории, по логике, ни один не должен умереть.
— Слава богу! Это ж все-таки моя история.
Самое забавное, что я не думала о возможной смерти до тех пор, пока все не закончилось. Наверное, в подобные моменты никто о смерти не думает.
На следующее утро Си Джей все же заговорил. Вы не представляете, до чего он был злой.
— Куда мы едем?
Я ему объясняла, а он опять:
— Почему мы папу не взяли? Когда мы вернемся к папе?
Короче, Си Джей был вне себя. Зато чистый. На ночь мы остановились в мотеле, и я заставила его принять ванну, вымыть голову и почистить зубы.
— Папа никогда меня не заставляет, если я не хочу! — только и пробурчал он вечером.
А уж утром разошелся вовсю:
— Ты меня в другую школу отправишь? Вот дерьмо! Нашла себе нового дружка? Вот дерьмо. Ненавижу его. Дерьмо, дерьмо, дерьмо!
— Ты его даже не знаешь, Си Джей. И не нужно ругаться.
— Плевать. Ненавижу его. Дерьмо!
И так часами — правда, с перерывами, — пока не выдохся и не уснул. Господи, какая чудесная вещь — тишина!
— Поделюсь с тобой одним секретом, — сказала Селия. — Раньше в этом не было смысла, а теперь, думаю, ты поймешь. Десять лет назад я боялась не только отца Себастьяна. Я и самого Себастьяна тоже боялась. Себастьяна, оторванного от отца.
Селия вела машину левой рукой, а правую осторожно положила на колени. Мне ее очень жалко было — она наверняка очень страдала. Но мне вдруг пришло в голову, что я-то тоже страдаю. Мои сломанные ребра каждую секунду напоминали о себе. Я просто привыкла — почти привыкла — к боли. Я о ней не думала. И уж конечно, ни капельки себя не жалела.
— Если бы я могла сделать, как вы! — неожиданно сказала я и сама удивилась. — Если бы я только могла несколько лет пожить сама.
Мне стало стыдно. Господи, как мне сразу стало стыдно! Это ведь мама Тони. Да она возненавидит меня за то, что я не мечтаю всю жизнь провести рядом с ее сыном.
— Хм… А что тебе мешает?
— Я не могу!
— Почему?
— Тони обидится.
— Но если это тебе действительно нужно…
— Он ведь столько для меня сделал.
— Ты не обязана до конца дней своих жить с человеком только потому, что он был добр к тебе. Или потому, что ему этого хочется.
— Разве нет?
Селия рассмеялась:
— Нет. Совсем не обязана.
— Откуда вы знаете?.. Ой, нет, не отвечайте. Я помню. Вы много лет прожили в одиночестве и много думали. Мне бы тоже хотелось кое-что обдумать. Если б я жила одна. Правда, дети-то все равно были бы со мной.
— Верно. Большая разница.
— Да, пожалуй. И как, по-вашему, мне поступить?
— Этого я не знаю.
Мы замолчали. Честно говоря, я была разочарована. Наверное, очень надеялась, что она все-таки знает. Если только не ожидала услышать от нее разрешение не жить с ее сыном.
— Мне жаль, — сказала Селия.
— Угу. Мне тоже.
— Что ж. До дома больше двух тысяч миль. По крайней мере, у тебя есть еще время подумать.
18 СЕБАСТЬЯН. Такая луна
Я должен был догадаться. Еще когда они позвонили из мотеля, я должен был догадаться. Звонок был из «Панорамы Техачапи», где бабушка Энни проработала много лет.
От дома до мотеля двадцать минут езды.
Трубку снял я, потому что целыми днями просиживал у телефона.
А звонила Мария. Мы с мамой так до сих пор и десятка слов не сказали друг другу, поэтому звонила Мария — сообщить, что они приедут утром.
Голос у нее был странный. Чужой.
Я все повторял:
— Вы уже, считай, дома. Зачем оставаться в мотеле? Почему прямо сейчас не приехать?
А она повторяла, что вернется утром, словно и не слышала моих «зачем» и «почему».
Раз тридцать пообещав Натали, что утром она увидит маму, я ее все-таки уложил. А сам просидел всю ночь без сна. Ждал. И пытался понять… Почему?
Я чувствовал себя отвратительно, потому что так и не сомкнул глаз. Но конечно же, едва заслышав шум мотора, побежал встречать, подхватив Натали на руки.
Мария сначала смотрела куда-то в сторону, а не на меня. Как вы понимаете, лучше мне от этого совсем не стало.
Мама первой вышла из машины и пошла мимо меня по дорожке к дому. Я тронул ее за локоть — чтобы остановилась. И сказал:
— Спасибо.
— Рада была помочь.
Она поднялась на крыльцо и исчезла в доме. Думаю, говорить со мной ей было ни чуточки не легче, чем мне с ней.
Потом и Мария вышла из машины, открыла заднюю дверцу для Си Джея и вместе с мальчиком направилась ко мне. У меня желудок укатился вниз — так я ждал, когда же увижу на ее лице радость от встречи со мной. Мальчик смотрел на меня с ненавистью. Честное слово, он меня по-настоящему ненавидел. Такие зверские гримасы корчил, будто боялся, что иначе я не пойму, до чего он меня ненавидит.