Когда мы вернулись в зал, мистер Шелтон спросил меня, волнуюсь ли я по поводу дачи показаний.
– Нет. Если честно, не могу дождаться, – признался я.
– Хорошо. Помни, что бы ни говорил мистер Метц, он просто пытается тебя сломать. Ни в коем случае не показывай свою злость или раздражение.
– Не буду, – пообещал я, зная, что для меня это легко. Мне всегда удавалось сохранять спокойствие с родителями, когда они были пьяными. Подумаешь, на меня собирается кричать кто-то трезвый для разнообразия.
– Надеюсь, он вывалит на тебя все, что знает. Я уже раньше такое видел. Хоть он и понимает, что это не особенно хорошо, он всегда гнет свою линию, стараясь добиться обвинительного приговора. Джошуа Метц нацелен на продвижение по политической лестнице, а наличие нескольких удачных обвинительных приговоров – для прокурора верный способ продвинуться.
Миссис Шелтон посмотрела на меня и улыбнулась своей ласковой улыбкой.
– Все будет хорошо, Джек. Думаю, к тому моменту, как до тебя дойдет очередь, мы успеем склонить хотя бы несколько присяжных в твою сторону.
Мы вошли в зал, заняли места. Когда все расселись, судья Франклин спросил:
– Мистер Шелтон, у вас есть фотографии?
– Да, ваша честь. Я могу их предъявить?
Судья жестом подозвал его к себе. Мистер Шелтон передал фотографии мистеру Метцу, просмотревшему их безо всяких эмоций. Судья мельком взглянул на них, не вставая с места.
– Есть возражения, мистер Метц? – спросил он.
– Нет, ваша честь, – буркнул Метц, продолжая разглядывать фото. Судья забрал их у него и передал судебному приставу, а тот – присяжному заседателю, который, в свою очередь, продемонстрировал их другим присяжным. Судья дал всем время ознакомиться с фотографиями, прежде чем повернуться к мистеру Шелтону.
– Фотографии будут представлены как вещественное доказательство, – сказал он. – Вы готовы представить свидетелей защиты, мистер Шелтон?
– Готовы, ваша честь. Приглашается свидетельница в пользу зашиты Мэри Джейн Доусон.
Миссис Доусон взошла на трибуну. Я заметил, что ее рука согнута в локте, как если бы она несла Йоги, и понял, что никогда не замечал у нее такой манеры. Либо она слишком привыкла таскать с собой собаку, либо, делая вид, что взяла ее с собой, чувствовала себя увереннее.
Когда она зачитала текст присяги, назвала свои имя и адрес для протокола, миссис Шелтон поднялась на трибуну и сказала:
– Миссис Доусон, спасибо, что пришли сегодня сюда. Вы знакомы с обвиняемым?
– Да, мы друзья.
– Только друзья? – уточнила миссис Шелтон. Я удивился, к чему этот вопрос, но позже она объяснила – ей не хотелось, чтобы мистер Метц заподозрил свидетельницу в романтических отношениях с обвиняемым.
– Да.
– С Джеком Тернером вы также знакомы?
– Да, прошлым летом он работал у меня в качестве садовника и помощника по дому, – бодро ответила она, посмотрела на меня и улыбнулась. – Всем рекомендую этого молодого человека.
Я улыбнулся в ответ и подумал, что тоже всем рекомендовал бы ее как работодательницу.
– Вы назвали бы его честным человеком?
– Кристально честным. На второй или третий день его работы у меня я оставила на кухонном столе несколько монет и пару долларов наличными, просто проверить, возьмет ли он. Монет было много, и он мог бы подумать, что я не знаю, сколько точно там лежит денег, но я знала сумму до последнего пенни. Деньги пролежали на столе три дня, он к ним и не притронулся. Я каждый вечер их пересчитывала, желая удостовериться, и он не взял ни цента, – сказала миссис Доусон.
Я вспомнил этот эпизод. В то время я подумал, что она совершенно не заботится о деньгах, но взять у нее хоть монету мне бы и в голову не пришло, пусть даже я и не подозревал, что это проверка. Мне случалось совершать противозаконные поступки – например, взять лодку Дэна Расселла в день, когда я нашел Скелета, но я в жизни не сделал бы ничего способного причинить другому вред. К числу таких поступков я относил и кражу. Лодку Дэна мы лишь позаимствовали без разрешения и сразу вернули. Пару раз мне, правда, случалось воровать в магазинах, но у меня была на то серьезная причина.
– Поскольку вы хорошо его знаете, вы верите его утверждениям, что обвиняемый никогда не вел себя с ним недопустимым образом? – спросила миссис Шелтон.
– Верю, потому что он честный молодой человек. Но еще и потому, что хорошо знаю Хэнка, и мысль о том, что он может причинить вред ребенку, кажется мне полнейшим бредом.
– Вы когда-нибудь были свидетелями каких-либо взаимодействий между Джеком и офицером Хиксом из полицейского управления Дентона?
Лицо миссис Доусон резко посуровело.
– Да, – ответила она с раздражением.
– Не могли бы вы рассказать нам об этом?
Миссис Доусон рассказала, как офицер Хикс заподозрил меня в причастности к исчезновению ее машины, и снова упомянула, где машина была найдена и как она там оказалась. Она отметила, что он грубо со мной обращался, и в заключение добавила:
– Я сказала Джеку, чтобы он остерегался этого Хикса, потому что он ему, похоже, чем-то не понравился.
– Вы удивитесь, узнав, что офицер Хикс сочувствует Джеку?
Миссис Доусон нахмурилась.
– Если он так сказал, это ложь. Поверьте, Джек ему явно несимпатичен, и это еще слабо сказано. Он сразу решил, что именно Джек взял мою машину, когда я заявила о ее пропаже. Какова идея, а!
– Ваши вопросы свидетельнице, – сказала миссис Шелтон мистеру Метцу, улыбнувшись присяжным как можно ласковее. Мистер Метц вышел на трибуну.
– Миссис Доусон, сколько лет назад вы познакомились с Джеком Тернером?
– Прошлым летом.
– Значит, вы знаете его всего несколько месяцев?
– Да, – ответила миссис Доусон, и хмурая складка у нее на лбу стала глубже.
– Но при этом не сомневаетесь в его кристальной честности?
– Верно.
– Он рассказывал вам, как нашел свою собаку? – спросил мистер Метц.
– Да.
– Он рассказывал, как они с друзьями украли лодку, чтобы добраться до Сахарного острова?
– Он сказал, что они ее одолжили.
– Одолжили без разрешения владельца?
– Не знаю, но как бы то ни было, лодку они вернули, потому что иначе это была бы кража.
– Однако это не похоже на поступок безукоризненно честного человека, каким вы считаете Джека Тернера, верно?
– Можете считать этот поступок нечестным. Я так не считаю. Я вижу трех двенадцатилетних мальчишек, которым захотелось приключений.
Оставив эту тему, мистер Метц спросил:
– Вы знаете, что этот честный молодой человек два года назад был пойман на краже в магазине «Грейсонс Маркет»?
Этот вопрос удивил миссис Доусон. Она чуть откинулась на стуле и сказала: «Нет».
– Тем не менее он взял кусок колбасы и не заплатил за него.
У меня возник вопрос, как же он об этом узнал. Да, колбасу я в самом деле украл, но лишь потому что не ел два дня, пока родители не торопились домой с вечеринки, на которую ушли еще в выходные.
Миссис Доусон, по-видимому, это поняла.
– Может быть, он был голоден. Его мать и отца никак нельзя назвать родителями года. Если бы он воровал то, что воруют дети из нормальных семей, он взял бы скорее шоколадный батончик, а не колбасу.
Мистер Шелтон, не знавший о краже в магазине, посмотрел на меня, и я кивнул в сторону миссис Доусон, давая понять, что все было именно так, как она говорит.
Я был рад, что мои родители не пришли на суд. Они теперь даже не разговаривали со мной, когда я возвращался с работы домой. Будь они здесь, им не понравился бы комментарий о том, какие они плохие. Может быть, они даже закатили бы сцену прямо в зале суда.
Присяжные и несколько зрителей посмотрели на меня. Мне была противна жалость в их глазах. Я всегда предпочитал жалости злость.
– Да, но кража есть кража, – сказал мистер Метц, и мне вспомнились слова мистера Шелтона о том, что предвзятое мнение есть предвзятое мнение. Я задумался о том, сколько разных оттенков есть у подобных понятий. С различных точек зрения они могут казаться совершенно разными.
– А голодный ребенок есть голодный ребенок, – ответила миссис Доусон, и ее голос был твердым.
– Прошлым летом Джека арестовали за кражу машины, не так ли?
– Не совсем. Он был в компании мальчика, укравшего машину, – неохотно призналась она.
– И они повезли двух девушек в бильярдный клуб в Уортоне, верно?
– Мы с Джеком не особенно говорили об этом. Я сильно разочаро… – она осеклась, поняв, что мистер Метц готовит ей ловушку.
– Вы сильно разочаровались в Джеке? – уцепился он за ее слова.
– Да. Но все подростки совершают глупости. Он ошибся и признал свою ошибку.
– На тот момент он уже у вас работал?
– Да.
– Почему его не было на работе?
Миссис Доусон посмотрела на сумочку, лежавшую у нее на коленях, перевела взгляд на меня, как бы прося прощения, и призналась:
– В тот день он не вышел на работу.
– Правда ли, что он прогулял? Вы его ждали, но он не явился?
– Да.
– И вместо того чтобы пойти на работу, этот честный человек отправился кататься с другом и двумя девушками на ворованной машине. Все верно?
Проигнорировав очередное замечание о том, что я прогулял работу, миссис Доусон ответила:
– Он не знал, что машина была украдена. Можете сами его об этом спросить.
– Разумеется, я спрошу, – сказал мистер Метц, давая понять, что не нуждается в разрешении миссис Доусон. Видимо, сочтя, что все уже достаточно усомнились во мне и моей честности, он заявил:
– Мы закончили допрашивать свидетельницу, ваша честь.
Миссис Доусон спустилась в зал, не глядя на мистера Метца, и заняла место в нескольких рядах от меня.
– Следующий свидетель? – спросил судья. Миссис Шелтон сказала: «Приглашается свидетель в пользу защиты Леланд Косгроув».
На трибуну поднялся щеголевато одетый мужчина средних лет. Я не знал его лично, но знал, кто он такой – автор книги, с помощью которой мистер Метц хотел объяснить, почему Хэнк совершил со мной то, в чем его обвиняли, а доказал, наоборот, что он невиновен.