Американский капитал занимает место исчезнувшего европейского – прежде всего английского. Американские спецслужбы, во главе с ЦРУ, образованным в конце сороковых из Управления стратегических служб, жестко пресекают деятельность германской агентуры в странах Латинской Америки, предотвращая попытки абвера создать в этих странах антиамериканскую оппозицию.
Так что уже давно возникшим в недрах германских секретных ведомств планам о создании на Южноамериканском континенте плацдарма для грядущей войны с США не суждено увенчаться успехом. По прежнему в Лиме, Бразилиа, Боготе, и других его столицах правят проамериканские режимы.
США, бросив на решение этих задачи все наличные силы, предотвращают приход к власти в Аргентине радикального националистического правительства генерала Перона.
В крайнем случае, если у власти в какой-то из стран континента и оказывается у власти антиамериканское правительство, США не останавливаются и перед массированной интервенцией (так же, как и в реальности).
Американцы прилагают максимум усилий не просто к тому, чтобы ничто не могло угрожать их господствующему положению в экономике этого региона, но к полному прекращению торговли южноамериканских стран с Германией и проникновению в них немецкого капитала.
По их прямому указанию, местные правительства вводят жесточайшие заградительные меры для германских товаров, одновременно создавая для США режим наибольшего благоприятствования.
Одновременно полностью сохраняются и даже усиливаются (хотя куда уж их усиливать) непреодолимые протекционистские барьеры на пути торговли Германии с Америкой, она продолжает оставаться под фактическим запретом. Так что, к примеру, планам компании «ИГ – Фарбендустри», по вытеснению американской химической промышленности с мирового рынка, и проникновению в США не суждено осуществиться, также как аналогичным планам других воротил немецкого бизнеса. (27,97)
Абвер в ответ пытается, действуя через немецкую диаспору в Латинской Америке, установить связи с враждебными США силами, самого разнообразного толка, но успехов не достигает.
В самих США стремительно набирают силу крайне правые элементы, средоточием и одновременно олицетворением которых является организованная в 1947 году «Комиссия по расследованию антиамериканской деятельности» во главе с сенатором Маккарти.
Она преследует как коммунистические, и просто более-менее левые силы, так и прогерманские движения и организации, в которых видит (и не без основания) – прямую агентуру нацистов.
В 1948-49 годах проходят испытания первых советских и германских (а то и германо-советских) атомных бомб.
Одновременно центр в Пенемюнде, во главе с Вернером фон Брауном все силы отдает разработке ракет, способных пересечь океан. Но долгое время у немцев ничего не получается – огромные неуклюжие А-9/А-10 взрываются в полете или прямо на старте.
Неудачей завершаются и попытки запуска так и не получивших боевого применения ракет Фау-2 и Фау-3 с подводных лодок – техника того времени еще недостаточно совершенна для реализации подобных проектов.
Активно пытается создать свою атомную бомбу и Япония. Возможно даже Германия поделилась бы со Страной Восходящего Солнца ее секретом.
А пока что Япония резко форсирует свою программу разработки и производства биологического оружия. Разрабатываются и совершенствуются планы его массовой заброски на территорию США, с помощью аэростатов, или силами диверсантов, высаживающихся с подводных лодок.
И – в те же годы – в штабах обоих союзников, – на всякий случай, начинают разрабатывать планы войны друг против друга, с применением атомного оружия.
Правда, высшие нацистские бонзы, как представители нации трезвой и прагматичной, несомненно понимают, что даже в случае победы им достанется отравленная радиацией пустыня, а что всего вернее – в такую же пустыню обратится и сама Германия.
Тем более не горит желанием затеять атомную войну и Япония, испытавшая на себе – что это такое.
Кроме того, даже все совокупные ядерные арсеналы стран «Оси» составляют лишь незначительную часть американского – в США вскоре вступают в строй мощности по производству расщепляющихся материалов, позволяющие изготовлять по одной атомной бомбе в три дня.
Последней – где-то во второй половине пятидесятых годов свою атомную бомбу с немалым скрипом создает и Италия – не столько потому, что она ей действительно нужна а, в основном, для того, чтобы потешить тщеславие стареющего «дуче».
В этот же период Германии, после многолетних неудачных попыток, наконец-то удается создать ракету, способную поразить цели на восточном побережье США – какую-нибудь Фау-5, или А-20. Ее немедленно ставят на поток – в Третьем рейхе еще со времен войны отработана технология массового изготовления ракетного оружия: Фау-2, как известно, производились в количестве до 300 штук в месяц.
Но у США есть чем ответить – на вооружение базирующихся в Исландии бомбардировочных воздушных армад, укомплектованных новейшими Б-52, уже поступили термоядерные заряды, мощностью в 15-20 мегатонн.
В конце пятидесятых водородное оружие и межконтинентальные ракеты появляются в СССР.
Чуть позже, и спустя несколько лет после того, как аналогичные корабли появились у американцев, со стапелей стран «Оси» начинают сходить атомные подводные лодки; сначала торпедные, а потом и оснащенные ракетами с атомными боеголовками.
…Думается, дата смерти Гитлера не очень намного бы отстояла от даты его самоубийства. Впрочем, варианты завершения его карьеры могли быть самыми разнообразными.
«Адольф Алоизович» мог окончательно сойти с ума, и его окружение тихо отстранило бы его, объявив, что фюрер ушел в долгосрочный отпуск по состоянию здоровья. Он мог умереть своей смертью – хотя бы от тех сомнительных снадобий, которым его в изобилии пичкал личный врач Морель – фигура, по своему значению вполне сопоставимая с Распутиным при русском дворе. Наконец, его могли устранить в результате какого-нибудь заговора, обставив дело, как естественную кончину.
Кто бы мог заменить Гитлера на его посту, стать, так сказать, «фюрером №2»?
Хотя наверняка за звание наследника Гитлера в последний период его жизни боролось бы немалое число высших иерархов НСДАП, реально просматриваются лишь три кандидатуры. Это второй человек в фашистской партии Мартин Борман (да-да, тот самый, которого иные отечественные журналисты, со слов Гелена и Канариса произвели в личные агенты Сталина), рейхсфюрер СС Гиммлер и Геринг. Причем преимущественные шансы имел Борман, сразу за ним шел Геринг. Гиммлер, как руководитель СС был неприемлем для очень многих, и прежде всего для военной элиты рейха.
Также практически не имели шансов многочисленные политики второго эшелона, вроде Деница и фон Нейрата.
Но уход Гитлера от власти, или вообще с этого света, ничего бы уже существенно не изменил.
Германия владеет практически всей Европой – остались только жалкие сателлиты рейха вроде Словакии, Румынии, Болгарии, Венгрии.
Испания и Португалия хранят формальный нейтралитет, хотя тоже фактически являются союзниками Германии. Та же судьба ожидает и Турцию, и Финляндию.
Советский Союз не понес тех колоссальнейших потерь, которыми обернулось для нашей страны нападение гитлеровской Германии. Не погибли двадцать семь миллионов человек, не разрушенными остались 1410 больших и малых городов и десятки тысяч сел и деревень.
Германия тоже, в общем, довольна.
Но почти вся остальная Европа, жестоко истерзанная, растоптанная, медленно умирает.
По прежнему дымят трубы крематориев в гитлеровских лагерях смерти – Аушвиц (Освенцим), Дахау, Маутхаузене и многих других.
Впрочем, в течении нескольких лет их число сокращается – просто в них некого посылать. Еще к концу сороковых годов практически завершено чудовищное «Окончательное решение еврейского вопроса». Казнены последние коммунисты. Умерли польские, французские, чешские, югославские и прочие военнопленные – те, которых не отпустили, в виде великой милости по домам.
Уничтожена еще оставшаяся чешская и польская элита – включая учителей начальных школ и ксендзов – в полном соответствии с идеями Розенберга. Также поголовно истребляется и польское дворянство, в котором гитлеровцы видят носителей ненавистного им польского национального духа – непокорного и свободолюбивого.
Сам министр по делам восточных территорий, вынужденный довольствоваться Богемией и польскими землями, с истинно немецкой методичностью очищает их от коренных жителей.
Бывшую Польшу покрывают немецкие поселения и латифундии, обрабатываемые бесправными батраками.
Иностранные рабочие, насильственно вывезенные в Германию, живут в особых кварталах, им запрещено свободно передвигаться по территории страны, они полностью бесправны перед хозяевами.
Искореняется высокая европейская культура, закрываются большинство учебных заведений, вплоть до средних школ и лицеев. Закрыты все европейские университеты, а тех, кто осмеливается тайно преподавать и учиться – ждет концлагерь.
Оккупационные власти неуклонно проводят в жизнь политику уничтожения «антигерманской» литературы; хранение подобных книг, а гестаповские списки весьма длинны, и в них самые различные названия – от Маркса до Мопассана, Ремарка и Ромена Роллана – карается лагерем, а то и смертью. (18,107)
Ведущие европейские музеи обобраны почти дочиста, их сокровища перекочевали частью во дворцы и коллекции нацистской элиты, частью – в создаваемый под патронажем лично Гитлера гигантский Берлинский музей искусств, который вполне заслуживает право именоваться «Музеем большого грабежа».
Зато в изобилии возникают низкопробные театрики – буфф и варьете, да кинотеатры, где демонстрируются пошлые комедии и откровенная порнография, призванные, по мнению хозяев Европы, отвлечь население оккупированных земель от окружающей несправедливости.
Также книжные прилавки заполнены подобной дешевой литературой.
Впрочем, и культурная жизнь самой гитлеровской Германии находится практически на том же уровне.