Глава 16
Тишина, вокруг была тишина. Первым вернулось чувство слуха. Никаких посторонних звуков, сулящих близкую опасность. Радар, показывающий зараженных, тоже молчал. Мямля осторожно прислушался к себе, в попытке определить повреждения организма. Обширного опыта у него нет, но, вроде, все нормально, по первым ощущениям. Немного болит голова и ломит мышцы, но судя по всему, ничего не сломано и смертельных ран нет. Мямля пошевелился и открыл глаза. Темнота и скованность движений, такими были следующие чувства. Как будто в песок закопали.
- Где это я? - пробормотал парень себе под нос и поперхнулся, отплевываясь от попавшей в рот земли.
Память вспыхнула яркими образами воспоминаний, возвращая чувство недавно пережитого удушающего ужаса. Мямля вспомнил, где он и как тут оказался. Удар промахнувшейся элитной твари сорвал заднюю дверь, в которую мертвой хваткой вцепился изнутри новоиспеченный институтский сотрудник. Бронированный лист железа удачно впечатался в природную выемку под нависшим склоном оврага, сохранив жизнь человеку. А обвалившийся пласт земли завершил образование некоего бункера, окончательно похоронив парня заживо.
Мямля снова задействовал радар и облегченно выдохнул. Вокруг было пусто. Можно выбираться. Слабых сил не хватило, чтобы сдвинуть массивную створку. Пришлось копать. Хорошо, что грунт песчаный был, иначе там бы он и загнулся, под этой дверью. Через полчаса грязный, как чума, Мямля выбрался на волю, судорожно глотая свежий воздух. Быть замурованным заживо - тот еще кошмар. Как будто тут своих страхов не хватает.
Случайный порыв ветра шибанул в нос новыми оттенками. Смерть в Улье имеет свой специфический запах. Часто разный, но всегда узнаваемый. Мямля нанюхался такого в свое время. Беглый взгляд на опушку березового леса ясно дал понять, что шансов у парней не было никаких. Новая волна ужаса зашевелила волосы на голове и погнала Мямлю прочь от страшного места.
Чувство времени и пространства окончательно покинуло парня. Глаза смотрели, но не видели. Мозг, объятый страхом, отказывался воспринимать информацию. Все внимание лишь на радар. Только бы не появились ужасные разноцветные пятна, только бы не появились. Он бежал и бежал, продираясь через кусты, сбивая ноги о кочки и камни. Не важно, куда, лишь бы подальше от страшных мест.
Длительное мышечное и нервное напряжение наконец-то сказалось закономерно накатившей усталостью. Гормональный всплеск пошел на убыль. Мямля еще какое-то время ковылял, спотыкаясь на полусогнутых ногах и, наконец, остановился среди деревьев очередного перелеска. Легкие, с натужным сипом сбитого дыхания, втягивали воздух, ноги дрожали от непривычных нагрузок. Потихоньку возвращалась способность трезво мыслить. Парень затравленно осмотрелся.
Солнце собиралось нырнуть за горизонт по правую руку от него. Значит там запад, а соответственно все ужасы Пекла. А значит идти нужно на восток, то есть в противоположную сторону. Скудных познаний выросшего в тепличных условиях парня хватило, чтобы понять эту простую истину. Осталось немного, всего лишь не попасть в зубы монстрам на пути к людям. Но тут то, как раз, у Мямли все козыри на руках. Его способность замечать зараженных дорогого стоит. А значит, шансы есть и совсем не маленькие.
В уже сгущающихся сумерках, Мямля умудрился найти небольшую берлогу между мощных корней старого дерева. Натаскал сучьев и хвороста и кое-как, в меру своего разумения, замаскировал временное убежище. Все-таки он молодец, этот не особенно приспособленный к суровой жизни юноша. Рюкзак и оружие он сохранил, не выбросив их во время своего суматошного бегства. Поэтому на ночлег Мямля устроился относительно сытый. Холодное содержимое консервных банок, съеденное всухомятку и запитое живцом из фляги придаст ему необходимых для трудного путешествия сил.
Парень вымотался настолько сильно, что провалился в сон мгновенно, едва успев закрутить крышку на емкость с живительным раствором. Даже всеобъемлющий страх быть съеденным вездесущими чудовищами не смог долго сопротивляться объятиям Морфея. Такое бывает. Особенно, когда устанешь до невозможного предела и в голове одна лишь мысль – отдохнуть. А все мыслимые опасности и угрозы – ну их к черту.
Предутренняя прохлада собралась на всех доступных поверхностях крупными каплями росы. Светило выбросило первые лучи, собираясь разогнать обрывки тумана, заполонившего низины. Мямля зябко передернул плечами и открыл глаза. Чувствовал он себя не в пример лучше вчерашнего, непродолжительный отдых оказал поистине целительное воздействие. Немного затекла от неудобной позы спина и шея, но это ничего, это временное явление, разомнется на ходу.
Мямля первым делом, после того, как проснулся, просканировал округу на предмет присутствия опасности. Внутренний радар отозвался полным спокойствием. То ли эти окрестности не привлекали чудищ, то ли они здесь просто не водились, причины были совершенно не интересны. Нет их, и хорошо. Парень вскочил на ноги и занялся утренним туалетом. Отсутствие явной близкой угрозы делало Мямлю гораздо увереннее в себе. Он даже сподобился организовать себе горячий завтрак, разведя костерок из таблеток сухого горючего. Сытый, умытый и, можно сказать, довольный жизнью юноша погрузился в размышление о дальнейших своих поступках.
А чего тут долго думать-то, на самом деле. Все ясно и предельно понятно. Куда идти, с этим он еще вчера определился - на восток. Как идти, ну, тут уж вариантов совсем немного. Из доступных средств передвижения остались только ноги. Дар Улья никуда не делся, опасность обнаруживается на большом расстоянии, оставляя запас времени, чтобы убежать или спрятаться. В рюкзаке - запас воды, еды и живца. Немного, но на три-четыре дня хватит с избытком, а если экономить, то и на целую неделю. Даже автомат есть, с одним рожком на тридцать патронов. Правда, из Мямли тот еще воин выйдет. Ему эта железяка - только лишняя тяжесть весом в пять килограмм. Но ведь не бросать его, да и уверенности оружие придает, опять же. Даже Мямле. Человек с ружьем, так сказать, не просто слова.
Сказано-сделано. Голому собраться – только подпоясаться. Стараясь избегать открытых мест, Мямля двинулся в путь. Алгоритм движения выработался быстро. Сканировать местность, наметить очередной ориентир и самый безопасный маршрут к нему, быстрая перебежка и снова остановка. Улей очень эффективно обучает правильным решениям. Те, кто принимает неправильные, просто-напросто погибают, еще на первых своих шагах. Естественный отбор тут работает как нигде. С каждым разом перебежки становились длиннее, а время остановок короче. Мямля неожиданно для себя обрастал практическим рейдерским опытом. Бесценный груз знаний, он ведь на ровном месте не появляется. Только так, через пот, сбитые ноги и натруженные мышцы.
Постепенно к нему стала приходить уверенность в своих силах, загнавшая чувство страха на задворки сознания. Мямля даже начал воображать себя этаким первопроходцем, пионером, посреди обширных пространств Дикого Запада. А почему нет? Полевая, в духе текущих реалий, одежда. За спиной рюкзак, на поясе нож, а в руках оружие. Шапки из енота не хватает, с пышным полосатым хвостом на боку, для полного завершения образа. Ему бы по лесу ходить еще научиться, без отдышливого сопения, хруста веток под ногами и колыхания веток кустарников над головой, и было бы совсем замечательно. Но это мелочи, да и кто его научит. Выбор учителей, если мягко сказать, тут не великий. Поэтому Мямля шел, как мог, а в голове у него звучала подходящая случаю музыка из мультфильма про розовую пантеру.
Подобный переход для любого подвиг, а для Мямли, так и вообще - подвиг эпического масштаба. Он шел, меняя ритм движения от крадущегося шага до быстрого бега, продирался через заросли, местами даже полз сквозь невысокую траву. Попадались и такие участки на его пути. Когда внутренний радар окрашивался цветными метками зараженных, Мямля прятался и замирал, стараясь лишний раз не шуметь. Дожидался, когда опасность отступит и снова шел. И так постоянно. А в голове у него не переставала играть музыка.
Странное дело, но когда день начал клониться к вечеру, Мямля не ощущал особой усталости. Присутствовала даже некая эйфория, видимо от успешного путешествия. Чудно, но как только в голове начали формироваться мысли о поиске места для очередной ночевки, такое место тут же и обнаружилось. По всем признакам это был стабильный кластер, да еще и из самых старых в этом списке. Мямля застыл у края узкой посадки в раздумьях.
Несколько заброшенных домов ассоциировались с самой, что ни на есть глубинкой России. Кто видел, тот поймет, о чем идет речь. Попадаются такие заброшенные деревни хоть в Поволжье, хоть на Урале. Неполный десяток перекошенных, полуразрушенных хибар с прохудившимися крышами и разваленными сараями. Почерневшие от времени бревна срубов, покрытые многочисленными трещинами. Шиферные крыши, сплошь поросшие мхом и лишайником, с зияющими дырами. Покосившиеся ставни под шелухой облезшей краски обрамляют слепые дыры пыльных окон, чудом сохранившие стекла. Поросль вишни и сирени превратила палисадники в непролазные заросли. Вполне себе подойдет местечко.
Среди остатков стен, бывших некогда то ли гаражом, то ли сараем Мямля обнаружил массивный люк погреба. В его подсознании прочно закрепилась связь между погребом и безопасностью и место для ночлега определилось. Широкие доски рассохлись, но еще крепко держались, сбитые толстыми гвоздями. Крышка откинулась на ржавых петлях, и Мямля увидел добротную кирпичную лестницу, ведущую в темноту. Дохнуло специфическим запахом подземелья. Внизу обнаружилось довольно большое помещение, выложенное все тем же красным кирпичом. Хозяйственный, видать, мужик строил. На века. На полках по периметру стен стояли банки с ржавыми крышками, покрытые толстым слоем пыли. Сбоку стояла загородка для картошки, сооруженная из дощатых щитов. Корнеплоды давно сгнили и засохли, оставив после себя лишь неприятный запах. Но запах это мелкая неприятность, запах можно и перетерпеть.