– Лео, если я доверю тебе тайну, ты сможешь ее сохранить?
– Даже не сомневайся!
– Так вот, сразу под каютой Мэри – матросский кубрик. И когда она была еще влюблена в Головешку, то проколупала в полу дырочку, чтобы хоть иногда слышать голос любимого человека.
– В палубе проколупала.
– Не важно, где именно. Важно то, что, когда Головешку она уже разлюбила, Мэри стала слушать голос Стерка, и он вдруг такое сказал! Мне едва удалось ее успокоить!
То-то я замечал, что лицо у Мэри частенько бывает пунцового цвета. И все ломал голову, что не так у нее со здоровьем и почему Рейчел не может его поправить. Оказывается, все дело в том, что она подслушивала разговоры в матросском кубрике.
– Рейчел, скажи мне, только честно! А ты вместе с Мэри не подслушивала, о чем говорят матросы в своем кубрике?
Подруга фыркнула.
– Ну и зачем мне это? Что нового бы я узнала? Как будто мне и без того неизвестно, о чем именно по большей части говорят мужчины, когда среди них нет ни одной женщины.
Как будто среди женщин – иная картина! Следовало бы выяснить, откуда и каким образом Рейчел это знает, но я не стал. Как бы то ни было, элекит на моей груди за все время нашего плавания ни разу не нагревался.
Следующим утром меня разбудили какая-то возня и сопровождающие ее приглушенные голоса недалеко от палатки.
Накануне вечером мы с Блезом пришли к выводу, что исследовать остров дальше не имеет ни малейшего смысла. Если уж Казимир ничего не нашел за целых семь лет, что бы мы смогли сделать за день? Тем более с нами не мог пойти Головешка. Сам Тед предлагал поджарить на костре Казимиру пятки, утверждая, что тот сокровища все же нашел и собирается вернуться за ними при первом удобном случае. И успокоился только тогда, когда я пригрозил вывернуть ему и вторую ногу.
Потому я рассчитывал проспать как можно дольше, желательно – до самого обеда. Не получилось. Приглушенными-то голоса были приглушенными, но явно встревоженными. Ломая голову, что бы это все значило, я осторожно выглянул из палатки, чтобы увидеть полностью объятого языками пламени тробора Гаспара, который застыл посреди очага.
– Лео, что это они там делают? – Рейчел проснулась тоже.
– Нашего тробора из огня спасают. Спи дальше.
Гаспара спасали всей командой «Морского орла», стараясь при этом не шуметь и то и дело бросая в сторону нашей палатки опасливые взгляды. Как будто в произошедшем была хоть капля чей-то вины.
Тробор, когда вместе с нами прибыл в лагерь, застывал лишь изредка. Все остальное время он бродил по округе и даже умудрился зайти глубоко в воду. Причем находился в ней так долго, что я было подумал: все, утонул. Но нет, уже совсем стемнело, когда он появился из темноты с противоположной стороны так внезапно, что заставил всех вздрогнуть. Светало, когда он забрался в нашу палатку, после чего застыл возле самого ложа. Мы некоторое время молча за ним наблюдали, пока Рейчел наконец не прошептала:
– Лео, я его боюсь! Он нам ничего не сделает?
Этого я знать не мог. Но показать себя трусом перед любимой женщиной не мог еще больше и потому вскочил на ноги, чтобы заявить:
– Ну и чего ты сюда приперся? Тебя кто-то звал? Вали отсюда!
Естественно, тот продолжал стоять. Пинать его босой ногой, которая все еще побаливала, я не стал и потому повторил еще более грозно.
– Вали, я сказал!
И тот действительно пошел. Причем с таким видом, что Рейчел поразилась:
– Лео, да он же сейчас заплачет!
– Чему там плакать-то? – не согласился с ней я. – И чем?
И все-таки она была права. Мне и самому показалось, что Гаспар весьма расстроен таким с ним обращением.
– Ладно, можешь остаться. Но только возле самого порога – там твое место, – смилостивился я.
Но поскрипывание ходилок тробора отдалялось все дальше.
– Тяни! – скомандовал Стерк, и команда «Морского орла» дружно потянула за накинутый на Гаспара канат, чтобы вытащить тробора из огня. Тщетно.
– Не идет он! Хоть бы на ладонь сдвинулся!
– А ну-ка, давайте еще разок! Только осторожно: если мы ему что-нибудь отломаем, когда капитан проснется, он что-нибудь отломает всем нам.
– Оторвет, – поправил Стерка Гайат, опасливо косясь в сторону моей палатки, изнутри которой я подглядывал в дырку за происходящим.
– Не важно, оторвет или отломает, тут главное – в живых остаться. Все, потянули!
Толку не было и на этот раз. Хуже того, лизавшие тело Гаспара языки пламени лизали еще и канат. В итоге тот лопнул, отчего все завалились наземь.
– Этак мы все канаты пожжем, – вытер ладонью пот со лба Райан. – Третий уже!
– Я же еще в самом начале говорил, что не тянуть его надо, а огонь водой заливать! – зло пробормотал Гайат. – Никогда вы меня не слушаете!
– Ты хоть представляешь, как бы тогда зашипело! Тогда бы мы точно капитана разбудили, и он бы всем нам головы оторвал, что не уберегли его вещь! А так вытащим эту проклятую железяку из огня, оттащим где поглубже и утопим. Главное всем потом утверждать: тробор, мол, сам куда-то ушел да и пропал с концами. Должно сойти с рук!
Я только головой покачал: это какого же зверя они во мне видят? И ведь никаких поводов для этого не давал. Тогда-то к ним и подошел Казимир. На нем была новехонькая матросская роба, он успел коротко подстричься, а также гладко выбриться.
– Зря вы так беспокоитесь, – позевывая в ладонь, сказал он. – Ничего с ним не случится. В моей печи он однажды чуть ли не неделю простоял. Погода в то время стояла неважная – шторм на целую неделю затянулся. Ветер, дождь – жуть, одним словом! Так что мне волей-неволей приходилось все время ее топить. Я даже обрадоваться успел. Подумал, что, если отломать от тробора ничего не получилось, глядишь, он расплавится, а уж затем применение металлу я найду!
– И что тробор?
– Да ровным счетом ничего! Сколько я дров на него перевел, а он хоть бы нагрелся! А когда однажды из печи все же вышел, на нем даже следов копоти не осталось.
– Что же ты раньше молчал?! Мы тут такое успели пережить!
– А как бы я мог сказать, если вы меня не разбудили? Благо хоть сам проснулся, иначе бы вы все канаты пожгли.
– Так, парни, – показываясь из палатки, громко сказал я, – оставьте его в покое. Нравится ему там стоять – пускай стоит, – и, обращаясь уже персонально к корабельному коку, добавил: – И все же будет лучше соорудить новый очаг. Когда ему надоест стоять, он может котлы опрокинуть.
Гаспар шагнул из огня в тот самый миг, когда в новом очаге в котлах уже вовсю булькала похлебка. Мы затаив дыхание следили за ним. Куда же он направится? И не оставит ли он нас без завтрака? А если тробор так и будет путешествовать из очага в очаг? Нам что, питаться всухомятку? Или готовить тайно, где-нибудь в глубине острова? Любой из этих вариантов категорически не устраивал.
К счастью, тробор прямиком направился в джунгли, где и исчез.
«Хоть бы он в них вообще остался! – подумал полностью разочарованный своим новым приобретением я. – Еще той проблемой будет переправить его на корабль. Но даже если он там окажется, неизвестно, что станет с нашим «Морским орлом». Все-таки в этой железяке такой вес, что и до беды недалеко!»
К вечеру зачистка корпуса корабля была закончена полностью. То ли от его левого борта ракушки с водорослями отлипали более охотно, то ли команда выработала навык, но справились мы, затратив куда меньше времени и усилий. Возможно, все дело было в том, что к вчерашним работникам прибавилось еще несколько пар рук – мои, Блеза, а глядя на нас, и Алавира. К тому же новый член команды Казимир, чтобы произвести положительное впечатление, работал за двоих.
И даже виконт Антуан пытался что-то соскрести. Но поранился скребком, проколол ногу острой ракушкой и был сослан мною на берег, чтобы не путался под ногами.
– Нигде от него толку нету, – хмуро пробормотал Алавир вслед дю Эскальзеру. Шкипер явно был раздосадован тем, что ему пришлось работать наравне с матросами. – Такая у меня замечательная кандидатура на место навигатора была!
Я и сам уже успел пожалеть о своем необдуманном согласии взять виконта. Дю Эскальзер, определив наши координаты несколько раз, получал точки на карте, настолько далекие от конечного пункта нашего путешествия, что оставалось утешать себя единственной мыслью. Гнологалайские острова протянулись с севера на юг так далеко, что мы обязательно на Терессу наткнемся. Главное, все время держать курс на запад, а уж в этом нам и виконт не сможет помешать.
Когда начался прилив, «Морской орел» был полностью готов к дальнейшему плаванию. Оставались сущие мелочи: свернуть лагерь, перевезти все добро на борт корабля и решить проблему с тробором.
Попытки заманить его в шлюпку угрозами команды, моими ударами ногами и ласковыми увещеваниями Рейчел не увенчались успехом. Проклятый механизм бродил вокруг шлюпки, иногда полностью скрываясь под водой, но внутрь упрямо не лез. Наконец я объявил:
– Все, оставляем его здесь. Весла на воду!
– Лео, он за нами идет! – заявила Рейчел, которая наблюдала за тробором, перегнувшись через борт.
Чтобы гребцы не сбивались с такта, глазея на ту часть тела Рейчел, которая в таком положении обтягивалась одеждой, мне пришлось пересесть так, чтобы хотя бы отчасти ее собой прикрыть.
– Точно идет?
– Точно. Теперь он остановился. Ага, снова пошел. Все, уже не видно: глубоко стало. – Выпрямившись, Рейчел печально вздохнула. – Жалко его. Все-таки было в нем что-то особенное! И с собакой он ладил.
Если с кем тробор и ладил, так это именно с Барри. Потому что, постоянно путаясь у всех под ногами, он ни разу не побеспокоил пса, где бы тот ни улегся подремать.
– Надеюсь, Барри не очень будет сожалеть о его потере, – пробормотал я.
Что до меня самого, точно не стану. Отбить все ноги, которые до сих пор побаливали, и, в конце концов, потерять его тогда, когда я уже установил цену, за которую тробора продам!..
– Поднять якорь! – скомандовал Алавир, когда мы поднялись на борт «Морского орла».