– Да как в случае с дикарями. Подойдем поближе, направим гибмет, после чего гаркнем пару раз, и они сами с корабля в воду бросятся. Ну, может, и не пару раз – полдня орать придется, но сработать должно обязательно.
Все посмотрели на меня снова.
– А ведь неплохая идея, капитан! – торопливо сказал Стерк, видя, что я перекинул саблю из руки в руку, и приняв это действие за знак того, что без абордажа не обойтись. – Главное, без лишней крови!
Сам я тоскливо осмотрелся вокруг: других кораблей нигде не видно? Ведь тогда можно будет сказать, что риск излишний. Но нет, горизонт был чист. Как была чиста и моя голова от мыслей, позволявших бы мне выкрутиться из этой ситуации.
– Алавир, чей это корабль?
Трепыхавшийся на ветру четырехцветный флаг был мне незнаком. Если установить государственность, возможно, какая-нибудь мысль появится. Но меня ждало еще одно разочарование.
– В этом нам тоже повезло, господин капитан. Флаг, а следовательно, и сам корабль принадлежит Тарландии.
Тарландия – это плохо. Тарландия находится весьма далеко от здешних вод, так что немедленная месть нам не угрожает.
– Да какая разница, чей он! – вновь подал голос Головешка. – Главное, что содержится в его трюмах!
– Полностью с тобой согласен, – поддержал Теда Райан, который тоже находился на мостике, но почему-то старательно держался от шкипера в стороне, то и дело бросая на него опасливые взгляды. – Хорошо бы золото!
Алавир кивнул: хорошо бы, после чего попытался поправить ему ворот рубахи. Райан отпрыгнул так далеко, что едва не сбил с ног увлеченно покрывающего лист бумаги записями навигатора дю Эскальзера. А пишет он всегда одно: что сказал Черный Корсар, что сделал и даже что он подумал.
– Что это с ними? – спросил я у Блеза.
– Алавир как-то очень странно себя ведет, – также негромко сообщил он. – Такое впечатление, будто ему вдруг начали нравиться мужчины. Вместо женщин, – уточнил Блез. – Шкипер же продыху Райану не дает! Никогда бы о нем такого не подумал.
«Алавир пытается загладить перед Райаном вину за то, что так долго его третировал, – догадался я. – Никому невдомек, что они родственники, и потому возникает недопонимание».
Рейчел, которая внимательно слушала наш с Блезом разговор, смотрела на Алавира с явным интересом.
– Ни разу таких мужчин не видела! – пояснила она. – С виду и не определишь, что он ненастоящий. Надо обязательно Мэри все рассказать. Она мне недавно призналась, что как будто бы у нее к Алавиру чувство начало просыпаться. Нечего ей время на него зря тратить.
– Ну так что, капитан, гибмет против них использовать будем? – начал настаивать Головешка. – Такие деньжищи мимо проплывают!
– Скорее, тонут, – заметил Казимир.
– Полностью с вами согласен. – Виконт ненадолго оторвался от записей. – Корабль у них накренился еще больше. Того и гляди, на борт ляжет. Тогда центр тяжести сойдется с центром величины, как следствие, значение метацентрической высоты станет нулевым, и тогда все! Следует поторопиться.
Будь я действительно пиратом, ситуация показалась бы мне счастливой. Тарландский купец накренился так, что воспользоваться катапультами при всем желании бы не смог: часть из них смотрела прямо в воду, а на противоположном борту – в небо. Да и не до этого им было: команда отчаянно боролась за жизнь корабля. Словом, подходи и бери голыми руками.
– Да отстаньте же вы от меня наконец! – раздался за спиной едва ли не истеричный голос Райана. – Я не из этих!
Алавир посмотрел на него недоумевающим взглядом, и тут до него дошло.
– Так ты решил, что я из этих?! – От гнева шкипер побагровел так, что на него было страшно смотреть. – А ну-ка быстро наверх! Теперь ты будешь сидеть там не слезая до самой Терессы!
– Алавира сейчас одного на абордаж этого купца отправлять можно, – заметил Блез. – При его виде все они за борт от страха попрыгают.
Завидя спускающегося с мачты Гайата и вспомнив о дырке под кроватью, я побагровел не меньше самого Алавира.
«Точно, он просверлил! Глядя на его рожу, не ошибешься!» Моя реакция при виде Гайата не ускользнула от внимания шкипера. Правда, списал он ее на трусость матроса и потому пообещал:
– Ничего, господин капитан, я ему и на палубе веселую жизнь устрою!
– Лео, так мы будем что-нибудь предпринимать? – вернул меня к действительности голос Головешки. – По твоему лицу вижу, что ты за абордаж. И все-таки, быть может, гибметом?
– Лео, даже не вздумай идти на абордаж в одиночку! – вцепилась мне в руку Рейчел. – Возьми с собой еще кого-нибудь, а лучше – двоих-троих.
Вместо того чтобы посмеяться над ее наивностью, команда «Морского орла» дружно шагнула вперед. Затем от толпы отделился Стерк.
– Госпожа Рейчел права, капитан, – сказал он. – Такие вещи в одиночку не делаются, мало ли что. Лучше иметь за спиной подстраховку. Правильно я говорю?
И толпа за его спиной одобрительно зашумела. Я смотрел на их суровые, полные решимости идти за мной до конца лица и думал: «Как все-таки иногда мало требуется людям! Создадут легенду, страстно поверят в нее, и попробуй переубеди их, что мне даже в самом горячечном бреду не пришло бы в голову идти на абордаж одному».
– Теперь слушайте все: никакого абордажа не будет! – повысил голос я. И едва только Головешка успел пробормотать: «И правильно, Лео, гибметом надежнее», продолжил: – Как не будет и ничего другого. Вернее, другое как раз и будет: мы их спасем.
– Нет спасения – нет вознаграждения! – блеснул знанием свода морских законов попугай на плече Головешки в образовавшейся после моих слов тишине.
– А ведь и верно! – ахнул кто-то в толпе. – Браво, капитан! Зачем рисковать жизнью или губить чужие, когда все можно обстряпать именно таким образом! Ну а мы уж постараемся, чтобы вознаграждение стоило наших хлопот, – заржал говорящий.
Такой оборот дела устроил всех, за исключением меня самого. Могу себе представить, что останется ценного на купце, когда команда «Морского орла» заберет с него свое вознаграждение. Но что-то менять было поздно. И потому скрепя сердце я приказал:
– Шкипер, сигнальте им: «Держитесь, идем на помощь!»
– Что у вас случилось? Сместился груз? – с проницательностью бывалого капитана поинтересовался я у офицеров, сгрудившихся на мостике «Гливленской розы», когда мы приблизились к ней. Именно так назывался тарландский купец.
– И это тоже, – кивнул человек, который, несомненно, и являлся на «Розе» капитаном. Я решил так из-за его длинной бороды, которая ему доставала до пояса.
– Что-то они там все бородатые, – заметила Рейчел.
И верно: на кого ни глянь – обязательно с бородой. Даже выглядевший насмерть перепуганным юнга носил на подбородке пусть жидкую, но поросль.
– Это же тарландцы! – пояснил Алавир. – У них без бород не принято.
– Почему?
– Они убеждены, что мужественность заключается именно в ней.
– Дикое суеверие! – заявил виконт Антуан. – При чем здесь борода? Взять даже нашего капитана. Растительность на его лице отсутствует полностью, но тем не менее ту самую мужественность он собой и олицетворяет, простите за невольную тавтологию.
На всякий случай я выдвинул вперед нижнюю челюсть и нахмурил брови, чтобы точно уж ни у кого сомнений не оставалось.
– За что вас, виконт, простить? – не понял Стерк.
– Не важно, – отмахнулся тот. – Сейчас куда насущнее – помочь этим несчастным людям.
– Кто вы? – наконец спросил капитан «Гливленской розы». – Вижу, что пакетбот, и, судя по обводам корпуса, брангарийской постройки. Но флага почему-то нет. Даже вымпела.
– Пираты, – честно ответил Головешка.
Несмотря на всю трагичность ситуации, на мостике не удержались от улыбок. Еще бы: «Гливленская роза» не самый большой корабль из тех, что бороздят моря и океаны, но «Морской орел» в сравнении с нею выглядел как заяц рядом с собакой.
– Коли пираты, значит, на абордаж нас брать будете? – Судя по бороде, которая была всего на пол-ладони короче капитанской, на этот раз с нами разговаривал старший помощник.
И вновь Теодор проявил честность.
– Уже нет. Поначалу хотели, но затем решили спасти. Естественно, за вознаграждение.
– Ну слава богам! – делано облегченно выдохнул тот. – Хотя я ничего не имел бы против, если бы меня взяла на абордаж эта обворожительная женщина! – И он вперился в Рейчел тем откровенным мужским взглядом, который ясно давал понять, что именно он имеет в виду.
– Спокойно, Леонард! – завидя мою реакцию, вперед выступил виконт дю Эскальзер, встав так, что я оказался за его спиной. – Все-таки эти люди сильно потрясены случившимся, – после чего обратился уже к тарландцу: – Любезный, настоятельно бы вам рекомендовал посадить свой язык на привязь! Эта леди не кто-нибудь, а жена самого Черного Корсара!
При упоминании имени легендарного пирата старший помощник «Гливленской розы» поначалу вздрогнул, но затем, взглянув на «Морского орла», ухмыльнулся.
– Так, может быть, и сам Черный Корсар здесь присутствует? Или он командует более подходящим кораблем, а этот подарил жене для раскрутки, в надежде, что бизнес станет семейным?
В чувстве юмора отказать ему было нельзя, я и сам невольно улыбнулся. Что же говорить об офицерах «Розы», которые покатились от смеха.
– Не сомневайтесь, присутствует собственной персоной, – уверил его виконт. – Прямо за моей спиной. Что до размеров нашего корабля… Всего-то две недели назад Черный Корсар взял на абордаж пинас в одиночку.
– Вдвоем с тробором, виконт, – возразил ему Блез, который не мог не влезть, заслышав неправду.
– Тробор – механизм, то есть предмет неодушевленный, – не согласился с ним виконт и прибегнул к логике. – Вот вам понадобится, например, наколоть дров. Естественно, что при этом вы воспользуетесь топором. А теперь вопрос: сможете ли вы после этого заявить, что накололи дров вдвоем с топором?
Немного подумав, Блез покрутил головой: мол, не смогу.
– Или что сходили на охоту вдвоем с арбалетом.