Сразу стало шумно и суетно. Всадники соскакивали с лошадей, затем отводили их к коновязям у казармы. Повозки ставили в ряд, словно строясь к параду. Из предполагаемой казармы прибежало с десяток женщин в местной военной (как я понял) форме. Куртки, штаны, короткие сапожки. Из оружия на поясе только нож и короткая дубинка. О чём-то переговорили с приезжими, быстренько прошли в мой барак и принялись там чем-то греметь. Вроде там никого нет, но двери глухо бухали, лязгали засовы, что-то ещё вроде цепей звенело. Несколько минут, и всё стихло. Словно дождавшись сигнала, приезжие стали стаскивать с повозок людей. Короткая перекличка, и они цепочкой потянулись к моему бараку в сопровождении охраны. Сразу, что бросилось в глаза — кандалы у тех, что приехали на повозках. Может, они назывались по-другому, но это были два грубых широких железных кольца, соединённых цепочкой сантиметров сорок в длину. Все приезжие выглядели усталыми, но по сторонам зыркали очень внимательно. На меня тоже бросали взгляды, но с непонятным выражением. Похоже, я чем-то не вписывался в привычную им картину, но никто не сказал ни слова. Вот все неспешно втягиваются в барак, какие-то команды, лязг дверей и запоров, и минут через десять охрана стала выходить на плац. Я наблюдал за всем этим действом с интересом, ничего не понимая. И самая главная для меня странность — что приезжие были почти сплошь женщины. Почти тридцать человек охраны — женщины. Возраст примерно от двадцати пяти до тридцати пяти лет. Может, и моложе, но сейчас все запылённые, с усталыми лицами. Если их отмыть, дать отдохнуть и накрасить, то лет на пять точно помолодеют. Странно было видеть женщин на конях с оружием, но почти все крепенькие, уверенные в себе. Все женские признаки на теле присутствуют, но любая уделает меня за несколько секунд. Не только в нынешнем моём состоянии, но и здорового. Я точно не боец, и драться с этими амазонками мне точно не стоит. А вот у заключённых мужчин — женщин примерно поровну. Тут разброс возраста больше, но и среди них я не заметил оплывших фигур. Тоже, в основном, крепенькие. Красотой не блещут, но выглядят вполне нормально. И мужики тоже вполне обычные, разве что лица жёсткие и взгляд неприятный. Это что же у них здесь за женское царство?
Приезжие, между тем, начали опять куда-то собираться. На этот раз в сёдла не садились, а потянулись куда-то влево от плаца, ведя лошадей в поводу. Но не все. Пока я таращился на все эти перемещения, ко мне подошли трое женщин. Лет тридцати пяти, короткие причёски. Особенно выделялась та, что посредине — властное выражение лица, тяжёлый давящий взгляд. Подошла и упёрлась в меня взглядом. Особой вины я за собой не чувствовал, но на душе стало тревожно. Женщина вдруг рявкнула властным голосом:
— Встать!
Эта тётка мне никто, но столько было властности в голосе, что я, держась за стеночку, медленно, но встал перед ней. Женщина снова оглядела меня с головы до ног, и вдруг коротко врезала мне под дых. Сам удар я даже не видел, просто вдруг меня бросило на стенку, и я сполз на землю, задохнувшись от боли. А сверху раздался спокойный голос.
— В камеру его!
Меня подхватили под руки и поволокли обратно в барак. Мне даже ноги не надо было переставлять, даже если бы я мог это сделать. Проволокли как мешок по коридору, втащили в камеру и, не церемонясь, бросили на пол. Спокойно вышли и тут же раздался грохот закрывающейся двери и засова.
Было дико больно, но гораздо больше меня мучил извечный вопрос идиотов: "А меня-то за что?!!!"
Как же ты не вовремя
Передачу дел заключенных завершали уже в кабинете начальницы. Та быстро просмотрела листы с делами заключённых и, не задумываясь, поставила размашистую подпись в акте приёма-передачи. Отодвинув от себя бумаги, она с мрачной задумчивостью наблюдала за тем, как начальник конвоя внимательно прочитала документ, затем аккуратно спрятала его в тубус у себя на поясе. После этого, посчитав официальную часть законченной, расслабленно откинулась на своём стуле. На пару минут установилась тишина. Наконец, женщина не выдержала.
— Ну и чего ты на меня злишься?
Начальница только вздохнула.
— Как же ты, зараза, не вовремя!
Женщина нисколько не обиделась на такое обращение, да и чего обижаться, если это её боевая кличка ещё с молодости?
— Ты, Дайрин, какие-то странные слова говоришь. Как может конвой с заключёнными быть вовремя или не вовремя? Как набралось достаточное количество, так и отправили. Мне сказали ехать, я и поехала.
— Да знаю я всё, — отмахнулась начальница — но как же ты не вовремя…Ну что тебе стоило пройти мимо того парня у барака? Сейчас бы пили вино и вспоминали былые денёчки, а теперь… — она снова помрачнела.
— Не поняла… — озадаченно протянула Зараза и даже села прямо, пытаясь понять слова старой подруги — Что значит "пройти мимо"? У тебя тут смертник сидит на лавочке без кандалов, без охраны, а я должна пройти мимо? Ты думай что говоришь, да скажи спасибо, что я его на месте не убила за попытку бегства.
— Всё правильно, по уставу. Спасибо — откликнулась начальница и ещё больше помрачнела.
Снова установилось мрачное молчание, но Зараза уже успокоилась от несправедливого обвинения, и в глазах появился интерес.
— Ладно, Дайрин, рассказывай, что я такого тебе испортила.
Вздохнув, начальница достала из стола бутылку с вином и пару серебряных бокалов, разлила вино и подвинула один из бокалов подруге. Пригубив вино, она ненадолго задумалась.
— Этого парня разъезд нашёл семь дней назад. Полз на четвереньках из последних сил, а когда увидел девочек, сразу отключился. Хотели бросить его в степи, но старшая оказалась достаточно умной и всё-таки проверила его мешок и пояс. А там… — она снова пригубила вино — А там оказалось несколько горстей золотых монет и больше полусотни колец и перстней, причём, почти два десятка из них — перстни магистров.
Зараза даже забыла про вино и присвистнула.
— Так это же…
— Да, Зараза, это очень дорого, если продать магам. Наша магиня аж затряслась, когда стала проверять эти перстни. А ещё у парня нашёлся нож, который магиня назвала "Убийцей магов". Он один стоит очень-очень дорого.
— Ну что сказать, повезло — Зараза уже пришла в себя и приподняла бокал в приветствии — Продашь, возьмёшь свою долю и можно подавать в отставку. Купишь себе домик и будешь поживать в своё удовольствие — она пригубила вино и закончила уже совершенно другим тоном — Только я пока не вижу — в чём моя вина?
— Вина? — Дайча тоже пригубила бокал — Есть несколько мелочей, которые всё меняют. Первая "мелочь" — парень вернулся здоровым! Магиня проверила его и говорит, что он сильно ослаб от голода и жажды, но он здоров! Представляешь?
Зараза насторожилась, но ответила спокойно.
— Ну… Мало ли. Повезло.
Дайрин усмехнулась.
— Может быть. А вторая "мелочь"…Если верить его рассказу, получается, что он принёс добычу чуть ли не из Долины Смерти.
— Ну, мало ли что он рассказывает — уже не так уверенно отозвалась Зараза.
— А ещё магиня лечила этого парня, и он в благодарность пообещал отвести её в эту долину. Он сегодня первый раз смог встать без чужой помощи, и дней через десять я собиралась отправить их за новыми находками. И тут ты. И твой любимый удар. И я теперь не знаю — сможет ли он завтра встать.
— Подожди, подожди, не вали всё в кучу — Зараза даже приподняла руку, пытаясь остановить разошедшуюся подругу — Как магиня решится туда идти? Мёртвым сокровища всё равно не нужны.
— А вот она почему-то решила, что парень нашёл безопасный проход, и она может вернуться живой. А уж с её способностями она в тех местах может найти столько интересного, что хватит на десять жизней.
— Ну… допустим, но при чём здесь я? — всё равно не понимала Зараза.
— Эх… — снова вздохнула Дайрин — Сегодня днём я видела взгляд этого парня. Это был взгляд живого человека, он хотел жить. Тем более, что я могла бы в случае успешного возвращения подать прошение о замене отложенной смертной казнь на обычную каторгу, а потом и вообще срок сократить до нескольких лет. И он бы мне поверил! И ходил бы в земли снова и снова! А потом твой удар в одно мгновение показал ему, что он смертник, и никакого особого отношения к нему не будет. И сейчас он валяется в камере с другими смертниками и, наверняка, захочет отомстить. Теперь я магиню с ним ни за что не отпущу!
— Всё равно не понимаю — Зараза задумчиво крутила бокал — Он как был смертником, так и остался. Не больше и не меньше. Если беспокоишься за магиню, то могу подобрать пару добровольцев, они за ней присмотрят.
Дайрин с ироничным недоумением смотрела на подругу.
— Вроде умная баба, а несёшь чушь всякую. Мёртвым землям плевать на умения, численность и оружие. Если парень знает безопасный путь, значит, знает и где опасно, а вот куда он поведёт твоих добровольцев, одни боги знают. Может, умрут быстро и без мучений, а, может, сгниют заживо за пару месяцев. Он ведь смертник, ему всё равно. Если раньше была хоть маленькая надежда на доверие, на возможную отмену смертной казни, то теперь он обычный смертник, и я не дам за жизнь тех, кто пойдёт с ним, и медной монеты.
— Может быть, может быть — задумчиво протянула Зараза — Если бы была хотя бы тень надежды вернуться живой, и я бы не отказалась прогуляться до Долины Смерти.
— Так и сейчас не поздно — ухмыльнулась Дайрин — Идёшь в барак, избиваешь парня как ты умеешь, и он тут же нарисует тебе карту со всеми подробностями. И можешь прямо с утра отправляться к демонам в зубы.
— Ладно, хватит скалиться — отмахнулась Зараза — Доставай вторую бутылку. Может, ты и права, а, может, и нет. Парню всё равно придётся идти в земли и что-то приносить.
— И я даже знаю что — снова усмехнулась Дайрин — Он будет уходить на день-два пути вглубь земель, устроит там лагерь и будет отъедаться и отсыпаться. Через неделю вернётся с десятком ржавых мечей, день отдохнёт, получит новые продукты и снова в свой лагерь на свежий воздух. А когда наберётся сил, просто сбежит.