– Будешь отпускать? – засомневался я. – Вот что-то мне не верится.
– Только если у меня на тебя не будет планов… – поправилась Герда. – И еще. Ты же уже придумал, что за это поиметь? Я права?
– Да, – пришлось согласиться со своей женой.
– Иди, приготовь нам кофе, а я сама все скажу Инге. Кофе принесешь нам в бассейн.
Когда я принес кофе, они уже весело плескались в бассейне, и я тоже быстро оказался рядом с ними. Раздал чашечки и призвал к вниманию.
– Слушайте меня, дамы. Первое и главное. Я хочу переговорить с проводником. Пока я этого не сделаю, и думать об операции забудьте. Второе, и тоже главное. У нас всего сутки на подготовку, и все это время вы делаете то, что я скажу. Завтра мы с Гердой должны до обеда опробовать оружие, ты, Инга, можешь к нам присоединиться. Мы будем на стрельбище у Курта.
– Легко, – с готовностью согласилась Ингеборга. – Я уже у него стреляла. Только дистанции у него для меня маловаты.
– Тогда, значит, так и сделаем, а там и решим, как будем работать с этим человеком из банды. На вечер – встреча с агентом. Продумай, как сделать это незаметно. Никто ничего знать не должен. И третье, самое главное. У меня много условий по оплате…
Время мы провели изумительно, но почему-то, когда я вспоминаю, что происходило, начинаю краснеть, как гимназист у публичного дома. Вот такой я стеснительный.
Наша затея продолжала мне казаться идиотской. Но я решил твердо: мы попробуем это сделать. Вообще с первого дня моего пребывания на Асгарде все было сумасшедшим, и я в том числе. Моя женушка тому не исключение. И на людей с такими же явными признаками нам везло. Ингеборга, например. И еще. Все это время нам необыкновенно везло, и у меня не было оснований считать, что фарт нас покинул. Не для того меня с Гердой сюда закинуло, чтобы нас сожрали звери или пристрелили бандиты. Значит, та сила, что так пошутила, имеет на нас свои планы.
Асгард. Дагомея. Лимпо.
32 год. 26-е число. 7-й месяц
Рано утром мы отбыли домой, договорившись с Ингой через два часа встретиться у Курта на стрельбище. Дома чинно позавтракали с Ольгой и Руди, мило с ними побеседовали и узнали, что они откладывают свою поездку на неделю и просят нас тоже задержаться. У них появилась великая идея восполнить коллекцию бабочек. Слава богу, далеко они не собирались, и силы самообороны выделили им охрану. Нас это очень устраивало. Очень хотелось поехать с ними в Петерсберг, мы с Гердой как-то сразу привязались к этим необыкновенным людям.
Курт с удовольствием предоставил нам стрельбище и сам палил из МГ-34 и штурмовой винтовки. Стрельбище представляло собой огороженный участок земли размером сто на тысячу метров, упиравшийся в большой холм с обрывистыми склонами. Курт его сдавал, по одному ему известным взаиморасчетам, ополченцам и колониальным пехотинцам, но сегодня там никого не было. Местные жители берегли каждый цент и стрельбой, особенно спортивной, не увлекались, так что мы оказались в одиночестве. Но недолго, прикатила Инга и привезла с собой большую винтовку в металлическом кейсе.
– Что это у тебя? – не преминул я полюбопытствовать. Винтовка казалась очень элегантной, можно даже сказать, красивой. Анатомическое пластиковое ложе, толстый ребристый ствол, большущий оптический прицел и, как я успел приметить, даже с глушителем, который лежал в кейсе в специальном контейнере. Патроны к ней оказались заметно крупнее и длиннее, чем мой триста восьмой калибр.
– Мне ее на заказ делал очень известный мастер Готфрид Прехтль, в Вене. – Ингеборга бережно погладила винтовку. – Это четыреста восьмой калибр, он пока не очень распространен. Родители меня отдали заниматься художественной гимнастикой, но я там ничего не добилась, а папа тайком от мамы во-зил меня на пулевую стрельбу. Эту винтовку он мне подарил на день рождения.
– Они остались на Земле?
– Они погибли в автокатастрофе.
Больше я вопросов не задавал, было видно, что Инга до сих пор очень переживает.
Инга выстрелила из винтовки всего три раза. И очень быстро. Просто показав, что умеет. Я в бинокль четко увидел, как три тыквы, которые она привезла с собой, разлетелись в клочья чуть ли не одновременно. После чего она спрятала винтовку в чехол и позанималась со мной моей М-21. Я быстро выставил ноль и отстрелял тридцать патронов. Винтовка оказалась удобной, по своей идеологии недалеко ушла от СВД, но была значительно точнее и гибче тактически. Может, именно моя оказалась такой, за счет продвинутого ствола, но дистанция прямого выстрела у нее была пятьсот метров, на этом расстоянии рассеивание не превышало угловой минуты. Но дальше, после пятисот метров, пуля быстро и сильно теряла точность и траекторию. Как по мне, вполне достаточно. Ставить рекорды по дальнобойной стрельбе я не собираюсь, так что пятьсот метров как раз мой уровень.
Мой навороченный бинокль засекал расстояние мгновенно и очень точно, я быстро с ним разобрался, очень полезная штука, хотя и сложная. Однако брать с собой на операцию не буду, у Инги имеется отличный лазерный монокуляр-дальномер Bushnell.
Настрелялся из снайперки и взялся за автомат. Еврейский «калашников» отличался удобством и немного большей точностью, скорее всего, за счет более удобной эргономики – у него приклад регулируется. Не знаю, как с надежностью, но конструкция полностью идентична российскому автомату. Прицел ACOG доставил много радости, в мое время в армии такой роскошью нас не баловали, а зря, точность вырастает на порядок.
Инга в качестве второго оружия притащила такой же, как у Герды, МР-5 с интегрированным глушителем, только с коллиматором Aimpoint. Стреляла она неплохо, но не более. Стрельба из снайперской винтовки и из автомата – это совсем разные вещи, и тренируются они по отдельности.
Потом мы походили гуськом и побегали, отрабатывая слаживание на марше, не зря я на городскую тактику ходил. Герда соображала в этом гораздо больше, но помалкивала и только кивала головой. Умница. Когда я ей об этом шепнул на ухо, она в ответ нашептала мне такое, что я с нетерпением ждал ночи и только постоянно косился на нее и Ингу.
А потом Герда стреляла из пистолета, да так, что даже у Курта вылезли глаза на лоб. Отстреляв, она взялась за меня с Ингой, и мы до обеда настрелялись до чертиков в глазах. Пришлось прикупить еще цинк патронов сорок пятого калибра. У Инги пистолета не оказалась вообще, но Курт любезно одолжил ей такой же «Глок-21», как у Герды. На операцию, сказала, подберет себе маленький и легкий пистолет в оружейке представительства. Я бы в эту оружейку тоже заглянул. И судя по всему, загляну.
Я вспомнил про грядущую шпионскую облаву и попросил у Курта разрешения попользоваться его подвалом, причем почти честно сказал, зачем. Вот как-то уверен я в старике. И действительно, он сразу согласился и даже предложил свою помощь в дознании, с глубоким удовлетворением узнав, что кандидат – африканец, бандит и будет списан по окончанию разговора. Все-таки старая школа.
Инга рассказала, что товарищ, который нас интересует, работает в порту, обычно вечера проводит в баре, но долго не засиживается и уходит ночевать домой, в лачугу недалеко от порта. А проводник уже нас ждет в представительстве, что вполне нормально и ни у кого не вызовет подозрений. Инга привечает местных и даже распорядилась о выделении на эти цели небольшой гуманитарной помощи.
А вообще, она меня нешуточно удивляет. По ее словам, она просто работала в Австрии, где долго жила, в обычной консалтинговой компании, правда, с американскими хозяевами. Показала себя умной и исполнительной и находилась в отношениях с сыном одного местного крупного бизнесмена. Будущее, по моему мнению, имела блестящее, но приняла предложение рекрутеров Капитула и бросила всё. Здесь сумела организовать эффективную агентурную работу и нагнала такого ужаса на сотрудников, что они ходили по струнке, и опять же, не имея никаких специальных знаний, из ничего разработала серьезную операцию.
А еще мне кажется, что она была очень несчастлива до нашего приезда. Я, конечно, не претендую на звание психоаналитика, но это было видно по тому, как она тянулась к нам, и отдельным моментам, о которых лучше умолчать в приличном обществе. И проблемы у нее, скорее всего, были сексуального характера. Я попробовал расспросить Герду, она ответила, что все уже в порядке, а что и как – не мое дело. Не мое так не мое, все равно потом сами расскажут. Женщины есть женщины.
После стрельбища я позвонил Ольге и предупредил, что будем обедать дома и с гостьей. Мы с Гердой уже считали биологическую станцию своим домом, настолько нам там было хорошо и удобно, да и Руди с Ольгой, мы называли их между собой папан и маман, стали совсем родными.
Ольга обрадовалась, и обед получился исключительным. Прислуживала лично Серафима, та самая могучая домоправительница, называла нас молодыми хозяевами, и я еще раз в мыслях почувствовал себя в местах, описанных в «Хижине дяди Тома».
Инга полностью очаровала Руди и Ольгу. Она была мила с хозяевами, сразу прочувствовала дворянский стиль общения и обнаружила недюжинные знания в геральдике и правилах устройства светских приемов. Словом, чудеснее не бывает. После обеда Инга отбыла на работу, стращать персонал, а мы отдыхали и беседовали со стариками. С ними было удивительно интересно. Меня всегда привлекала история, а Ольга и Руди оказались просто кладезем информации, я узнал много нового и чрезвычайно интересного.
Поболтав, мы уехали в представительство. Отзвонилась Инга и сообщила, что проводник на месте.
Проводником оказался маленький, плюгавенький чернокожий мужчина в застиранных джинсах и такой же белой футболке, возраста совсем неопределенного, морщинистый, лысый и усатый.
Я поздоровался и спросил, зачем он это делает.
Мужичок почтительно выслушал вопрос и очень спокойно ответил:
– Знаете, мистер, я уже пожил в этом мире, точнее сказать, в двух мирах, и везде всегда боялся. Боялся там и стал бояться здесь. Я привык уже бояться. У меня никого не осталось, кроме моей дочери. Я боялся и за свою дочь. Теперь она, спасибо мисс Петерс, живет в пансионе в Петерсберге. Учится, не болеет и не голодная. Жена моя умерла. И вот, когда я остался один, вдруг перестал бояться. Оказывается, я боялся не за себя, а за родных. И мне стало так хорошо и спокойно, что я сказал себе – если мне так хорошо, то я должен поступать как нормальный человек. Увидел змею – раздави ее. Поймал вора и убийцу – убей его. Сделали тебе доброе дело – сделай в ответ во сто крат больше. Я же теперь ничего не боюсь. И смерти не боюсь. Эти ублюдки, убивающие людей, не черные люди, они черные дьяволы. И если есть люди, которые хотят их убить, значит, мой дол