Она усмехнулась в ответ, погладила руку:
— Спасибо. Иди к себе, а я посплю.
Было близко к вечеру, вокзальная жизнь слегка оживилась, народу прибавилось. Гордеев дождался своей очереди к окошку, нагнул голову, чтобы получше видеть уставшую и раздраженную кассиршу.
— На Владимир. На сегодня.
— На сегодня только через Москву, — ответила женщина в окошке.
— Согласен. Сколько?
— Смотря какого класса билет.
— Самый простой. Дешевый.
— Сидячих в составе нет.
— А какие есть?
— Плацкарт.
— Давайте плацкарт. Сколько?
— Три тысячи семьсот пятьдесят.
— Скоолько-о?
— Три семьсот пятьдесят.
Артур выудил из кармана смятые купюры, стал пересчитывать их. Заметил чернявого мужичка, вертевшегося рядом, окрысился.
— Чего елозишься тут? Видишь, деньги считаю.
— Вижу, — ответил мужичок с небольшим восточным акцентом. — Долго очень.
— Потерпишь. — Артур снова склонился к окошку. — Не хватает.
— Значит, свободен, — отмахнулась от него кассирша и крикнула: — Следующий!
— Может, подешевле есть? У меня всего три двести.
— Следующий!
Гордеев расстроенно отошел в сторону, на всякий случай снова пересчитал деньги, со зла плюнул.
Вдруг увидел, как тот самый мужичок возле кассы, прижавшись к женщине, стоявшей перед ним, аккуратно и профессионально отводит на себя ее сумку, запуская в глубь нее руку.
— Э-э!.. — Артур сорвался с места, в несколько прыжков оказался возле кассы, успел поймать руку вора. — Ты чего делаешь?!
— Что нужно? — закричал мужичок, вырываясь. — Чего хочешь? Сейчас полицию позову!
— Я сам полицию позову! — Гордеев силой разжал ладонь мужичка, выцарапал несколько ворованных мятых купюр, показал испуганной женщине. — Ваши?
Женщина пошарила в сумке, всплеснула руками.
— Мои!.. Украл, паразит!.. Как же это я не заметила? — заполошно закричала она. — Полиция, грабят!
Вор вертанулся, оттолкнул тетку и Артура, юркнул через зал на выход.
— Держите! Во-ор!
Гордеев бежал за мужиком, по пути кого-то сбил, за кого-то зацепился, в итоге завалился на бетонный пол.
Из глубины зала неслись полицейские свистки.
Гордеев поднялся, огляделся, на самом выходе заметил, как промелькнула футболка вора, кинулся следом за ним. Налетел на сгрудившихся и ничего не понимающих зевак, увидел спешащую к выходу пострадавшую женщину. Схватил ее.
— Не уходите. Я его догоню.
— Не трогай меня, паразит! — испуганно вертанулась женщина.
— Вы свидетель. Потерпевшая.
— Все вы тут одной масти! — Женщина попыталась снова вырваться. — Чего нужно?
— Ждите!.. Полицию ждите!
— Пошел ты со своей полицией! — Она отцепилась от него, кинулась к выходу.
Артур попытался догнать ее, но какой-то здоровяк легко подшиб его, повалил на пол. Сам лег сверху.
— Оп-па! — и заорал. — Полиция!
— Ты чего делаешь?
— Полиция! Вора поймали!
— Какой я вор?.. Вор убежал!
— Менты разберутся.
Два подбежавших моложавых полицейских профессионально подцепили Гордеева под руки, поставили на ноги.
— В чем дело?
— Вот женщину ограбил! — объяснил здоровяк, отряхивая колени. — Пришлось вмешаться.
— Чего несешь? Не грабил я!.. За вором бежал!
— Гражданин, не сопротивляться. Сейчас все выясним.
— Да не вор я!
— Спокойно! — Старший полицейский махнул здоровяку: — Будете свидетелем.
— Не, вы чего, парни!.. У меня поезд через пять минут. Просто помог женщине!
— Ладно, без него разберемся, — сказал младший полицейский чин и крепко взял Артура за локоть. — Пройдемте, гражданин.
— Да не воровал я!.. Другой человек воровал!
— Разберемся, сказал.
Полицейские потащили Гордеева в глубь огромного гулкого помещения, он оглядывался, взывал к толпе зевак:
— Граждане! Я ж за вором бежал!.. Скажите им!.. Чего они. Где та гражданка, у которой украли?
Глазеющий народ с интересом таращился на него, кто-то довольно громко комментировал:
— Вора поймали.
— Здоровый бугай.
— Судить таких нужно!
— Сейчас менты разберутся.
Дежурная комната полиции была небольшая, скудно обставленная, с вытертыми линялыми обоями.
Старший из полицейских старательно что-то заполнял в протоколе, заглядывая в паспорт Артура. Второй расположился напротив задержанного, смотрел недовольно и сурово.
— Сидели, значит? — спросил наконец старший.
— Было дело, — как можно спокойнее ответил Гордеев.
— За что?
— За драку.
— И, наверное, за воровство?
— Такого не было, но потом пришили.
— Так и пришили?
— Говорю как на духу. Воровать вообще не мое.
Полицейские переглянулись.
— Хороший клиент, — усмехнулся младший.
— Поймите, люди, — попытался объяснить Артур. — Я не воровал! Сам увидел, как мужичок лезет в сумку, вот и бросился.
— Мужичок — ваш сообщник?
— Да вы чего?!. Вор. Я же этот народ знаю! Наблюдал в колонии. Знаю повадки.
— Допустим, — согласился старший. — Чем занимались на вокзале?
— Хотел купить билет во Владимир. Не хватило денег.
— Во Владимире у вас кто?
— Никого. Приехал сюда на заработки, теперь тапки в обратную сторону.
— Темная история, — снова хмыкнул младший. — Нужно вызвать наряд, пусть в отделении разбираются.
— Парни, вы чего? Какое отделение? Только освободился и опять на нары?
— А что с тобой еще делать?
— Отпустите. Клянусь, я завязал. Поступил как честный бамбук и вот попался. Не ломайте судьбу, парни. У меня даже бабок нет, чтоб доехать до дома. — Артур полез в карман, выгреб деньги. — Глядите, билет три семьсот, а у меня три двести.
— Дай сюда, — протянул руку младший.
— Зачем?
— Пересчитаю.
Артур отдал полицейскому деньги, тот пересчитал, взглянул на коллегу.
— Маловато.
— Больше нет, что ли? — не поверил старший.
— Ни копья! — мотнул головой Артур.
— Обыщи. Вдруг заныкал.
Младший заставил Артура подняться, умело прошелся по одежде, развел руками.
— Вроде пустой, — вдруг нащупал что-то в кармане, вынул старый мобильник. — Во, мобила. Рухлядь, правда.
— Покажь. — Старший повертел телефон в руках, кивнул задержанному: — Ваш?
— Ну, мой… Почти не пользуюсь.
— Вы не пользуетесь, а кто-то с большим удовольствием. — Полицейский положил телефон в ящик стола, повертел в раздумье паспорт, бросил владельцу: — Ладно, скачи. Только чтоб в следующий раз объяснил корешам, что воровать грех. Тем более у женщин.
Артур на лету поймал документ, растерянно и виновато поклонился:
— Благодарю.
Когда был уже на пороге, услышал окрик старшего полицейского.
— Минуту!
Остановился, оцепенел.
— Забери бабки, — смилостивился полицейский. — Может, доберешься до своего Владимира. Например, автобусом. А то на вокзале опять тормознут.
— Каким автобусом?
— Попутным.
Гордеев неуверенно вернулся, взял купюры, снова поклонился.
— За щедрость тоже благодарю, — и вывалился за дверь.
Антонина не кричала, а хриплым, севшим голосом умоляла. Стояла у окна, смотрела, как во дворе поливал газон муж, прикрывала трубку ладонью.
— Светочка, родная. Ну, как ты могла?.. Зачем?.. Он же один? Без жилья, без денег, без знакомых. Что с ним? Где он теперь? Прошу, заклинаю. Поспрашивай, поищи. А если объявится, не гони. Пусть дождется. Я брошу все и приеду. Лучше, уже лучше. Это уже не имеет значения. Главное, найти его.
Совсем к вечеру рейсовый автобус притормозил напротив «Бим-Бома», выпустил нескольких пассажиров, среди которых был и Гордеев. Он был осунувшийся, мятый, жеваный, с небольшим кровавым подтеком под глазом.
Идти сразу к кафе не стал, издали понаблюдал за происходящим. Увидел Дильбар и помогавшего ей Хамида, высморкался на обочину, решительно зашагал к заведению.
Вошел на веранду, нашел место подальше от водителей, дождался, когда на него обратят внимание.
Хамид заметил его с опозданием, подошел осторожно, почти испуганно.
— Салам, — произнес с легким поклоном. — Извини, Артур… Не сразу увидел.
— Ладно, чего извиняться? — кивнул тот. — Кто в кафе?
— Мы с Дилей.
— Антонина, Михаил?
— Антонина Григорьевна давно не приходит, хозяин был только днем.
— А вообще как тут? Если не секрет, конечно.
Хамид оглянулся, присел напротив, перешел на шепот:
— Совсем плохо, дорогой. За работой никто не смотрит, стройка для караоке кирдык, продукты Михаил Иванович почти не привозит, что-то нехорошее происходит.
— Не боишься, что выгонят? — спросил Артур.
— Конечно, боюсь. Куда денусь с Дилей? Трое маленьких детей с бабушкой в городе.
— Слышь, Хамид. По-дружески. Я так и не понял, чего вас тут колбасит? — Артур явно косил «под дурака». — Меньше недели не был, а ты мне ужастики рисуешь?
Хамид коротко огляделся, подсел поближе:
— Говорят, Михаил Иванович сильно побил жену.
— Антонину, что ли?
— Да, Антонину.
— За что?
— Ревновал.
— Кто тебе такую глупость сказал?
— Нинка… Нинка из магазина сказала. Соседи слышали, как хозяин бил бедную женщину. Стонала, полицию хотели вызывать.
— Блин. — Гордеев заелозил на стуле. — А к кому ревновать-то? Никого чужого, все кругом свои. К кому ревновать? Разве что к тебе?
— Сам подумай. — Хамид не сводил с него хитрого насмешливого взгляда. — Я уже старый для любви, а кто-то есть совсем молодой, интересный.
— На меня намекаешь, что ли? — возмутился Артур.
— Не намекаю. Говорю, что слышал.
— От Нинки?
— От Нинки. Сидела тут вечером, пила чай, плела языком. Немного подшофе была.
— Во курва.
— Ты ей тоже нравишься. Я заметил.
Артур подумал, мотнул головой:
— Не-е, я тут ни при чем. Говорю как другу. Пусть меж собой разбираются, а меня в эту свистопляску не впутывают.
— Твое дело. — Хамид поднялся уходить.
Гордеев придержал его: