— Тось, не гони так, — попросил Артур. — Или давай я поведу.
— Боишься за жизнь? — криво усмехнулась она.
— Ничего не боюсь. Просто опасно.
Ответить Антонина не успела. Обходя «Жигули», легко выскочила на встречную полосу, почти уже нырнула обратно, как вдруг увидела несущийся прямо в лоб грузовик. Вскрикнула, вертанула баранку, заметалась между другими машинами и со всей скорости полетела в кювет.
«Мерседес» перевернулся несколько раз, попал в какую-то яму, после чего замер, завалившись на бок.
Артур, лежа на спине, коснулся лба, обнаружил на ладони кровь, приподнялся, увидел лежащую рядом неподвижную жену.
— Тось, ты чего?.. Тося! — Он приподнял ее голову, повернул к себе окровавленное лицо. — Тося, родная! — Артур не без труда выбрался из машины, обежал вокруг, принялся вытаскивать Антонину из салона. — Тося, ты живая?.. Тосенька, потерпи!.. Сейчас доктора. Сейчас позвоню в «неотложку». — Вытащил, аккуратно положил на траву, увидел на трассе несколько остановившихся автомобилей, закричал: — Наберите «неотложку»!.. Срочно пусть едут! — нащупал в кармане свой мобильник, набрал нужные цифры. — Але, «неотложка»?.. Тут авария!.. Человек без сознания. Разбился!.. На трассе при выезде из города. Умоляю, срочно!
Больничный коридор длинный, гулкий, стерильно белый. Артур сидел на стуле недалеко от палаты, куда определили жену, тревожно оглядывался по сторонам. Голова его была забинтована, рука тоже.
Подошел немолодой доктор, предложил:
— Можете пока ехать домой. Супруга пришла в себя, ей нужен покой.
— А что с ней?
— Серьезное сотрясение и перелом голеностопа.
— Это опасно?
— Я бы не сказал. При подобных авариях бывают ситуации и посерьезнее.
— Я посижу еще.
— Не вижу смысла. Вас все равно к ней сейчас не пустят.
— Все равно посижу. Так спокойнее.
Артур остался один. Пощелкал кнопками мобильника, приложил трубку к уху:
— Але, техстанция?.. Там вам сегодня доставили покоцанный микроавтобус… Да, белый «мерс». В каком он виде?.. Еще не брались? А навскидочку, сколько дней потребуется, чтоб довести до ума? Целую неделю? Да вы что, парни? А чего так долго? Знаю, что весь бок помят, но можно и поживее. Ладно, позвоню еще или сам приеду.
Отключил связь, повертел головой по сторонам, устраиваясь поудобнее, чтоб вздремнуть и чтобы боль чувствовалась меньше, на какой-то момент отключился.
Минут через десять резко проснулся, вздрогнул. Коридоры отделения были пустые, ни медперсонала, ни больных видно не было.
Поднялся на цыпочках, подошел к двери палаты, в которой лежала Антонина. Осторожно протиснулся внутрь.
Антонина, с перебинтованной головой и приподнятой вверх ногой, лежала на широкой койке, глядела немигающими глазами в потолок. Услышала шаги, повернула голову. Улыбнулась запекшимися губами, тихо промолвила:
— Артурчик, ты?
Он подошел, склонился к ней, прижался, замер.
— Родной, любимый. — Антонина погладила его по голове, с улыбкой сказала: — Какое счастье, что ты у меня есть. Даже не ждала… Думала, тоже где-то в палате.
— Нет, я в коридоре. — Артур разогнулся, поправил съехавшую на глаза повязку. — Караулил, когда никого не будет.
— Сильно ушибся?
— Нормально. За день-другой заживет. Ты как?
— Голова болит.
— А нога?
— Не знаю. Не чувствую… Хорошо, что ты легко отделался.
— Машину жалко.
— Сильно разбилась?
— Левый бок в хлам. Сказали, недели две будут чинить.
— Придется на время взять в аренду что-нибудь.
— Будет видно. Главное, чтобы ты поскорее отсюда выбралась. Не сказали, на сколько здесь тормознешься?
— Никто ничего еще не говорил. Только недавно пришла в себя.
Открылась дверь, в палату заглянула медсестра:
— Это что еще такое? Кто вам разрешил?
— Никто. Сам… Супруга все-таки.
— Быстро отсюда. Марш!.. Занесете какую-нибудь инфекцию, кто будет отвечать?
— Да вы чего? — улыбнулся Артур. — Какая у меня инфекция? Я же свой, можно сказать, родной.
— Немедленно покиньте палату!
— Как скажете. Без сопротивления. — Артур посмотрел на Антонину, подбадривающе улыбнулся. — Поправляйся, Тося. Завтра буду прямо с утра, — остановился у порога, спросил: — А это… с деньгами совсем туго. Где они у тебя дома?
— Завтра скажу, — ответила Антонина, с нежностью помахала вслед. — Купи мне новый мобильник, старый разбился.
— Будут бабки, сразу куплю, — ответил Артур и покинул палату.
Такси подкатило прямо к веранде кафе, Артур увидел спешащих к нему Хамида и плачущую Дильбар, поправил повязку на голове, приветственно помахал рукой.
— Спокойно, все нормалек. Не нужно слез, не нужно рыданий. Главное, все живые, а здоровье как-нибудь прикупим!
Из кафе вышел доедающий шашлык Виталик, а чуть погодя из зала выбежала Настя.
Окружили Гордеева, смотрели с жалостью, ожидая новостей.
— Скажи, Артур Константинович, — первым обратился Хамид. — Где хозяйка? Почему не приехала? Она живая?
— Хозяйка живая, хотя пока в больнице, — солидно ответил Артур. — Перелом ноги, ушиб головы. Но это дело поправимое.
— Тебя тоже, видать, по башке крепко долбануло, — заметил охранник.
— Зачем так говоришь? — возмутился узбек. — Почему башка? Человек постарадал, а ты такое говоришь! Если русский знаешь, скажи — голова!
— Учить меня будешь, что ли?
— Буду, если у самого башка не думает.
— Тихо, спокойно! — поднял руку Артур. — Сейчас главное что? Главное, не ссориться. Об этом просила Антонина Григорьевна, об этом прошу и я. Работать! Работать и работать, как говорят немцы! Будто никакой аварии не было, ничего не случилось! Обслуживать клиентов, следить за порядком, держать дисциплину. И даже караоке должно работать! А через неделю-другую хозяйка вернется, порадуется и скажет всем большое спасибо. — Повязка снова сползла на лоб Артура, он поправил ее. — Еще вопросы будут?
— Проведать Антонину Григорьевну можно? — спросил узбек.
— Обязательно. Как только врачи разрешат, так сразу. Все хором!
— Товар нужно завезти, хозяин, — виновато сказала Дильбар. — Картошка нет, мука нет, масло нет, ничего уже нет.
— Все будет, дорогая, — приобнял ее Гордеев. — Главное, без паники.
— Можно, я тебя перебинтую? — неожиданно предложила Настя. — Кровь на бинтах запеклась.
Виталик прыснул в кулак, Настя вспыхнула, возмущенно глянула в его сторону:
— Чего ты? Нельзя помочь человеку, что ли?
— Обязательно можно! — продолжал смеяться охранник. — Кто за ним присмотрит, если больше некому? Голову забинтуем, волосики слипшиеся причешем, баиньки уложим. Да?
— Ты дурак. Понял?
— Рядом с тобой, конечно! Умнее тебя тут никого нет.
— Ты, это самое, кончай, — резко повернулся к Виталику Артур. — Если язык почесать охота, вон забор. Только занозы потом не забудь вытащить. — Он кивнул Насте. — Не обращай внимания на идиота. Пошли.
Хамид подошел к охраннику, крепко постучал кулаком по собственному лбу.
— Глупый ты парень, Виталик. Силы много, ума мало. У него любимая жена в больнице!
Гордеев открыл дверь комнаты Антонины, пропустил внутрь Настю, запер дверь на ключ.
— Зачем? — удивилась она.
— Чтоб не лезли, кто не нужен, — открыл дверцу комода, стал что-то искать.
— Что ищешь?
— А чем бинтовать будешь?
— А, ну да, — рассмеялась Настя. — Не подумала как-то.
— В следующий раз думай. — Артур достал из нижнего отсека коробку с белым крестом на крышке, стал выкладывать на стол какие-то баночки, пузырьки, вату, бинты. — Так и знал, что у Тоси все есть, — взглянул на Настю. — А сумеешь?
— Конечно. После школы я полгода стажировалась в медучилище.
— Ишь ты, молодец. Ну и чего не доучилась?
— Долго рассказывать. — Настя подошла к Артуру, усадила на стул. — Только спокойно, не дергаться.
— А если будет больно?
— Не будет. — Она ловко и легко сняла упаковку с бинта, затем вынула стерильные салфетки, зеленку.
— А у тебя и правда получается, — заметил Гордеев.
— Можешь помолчать?
— Молчу.
Настя быстро и почти безболезненно сняла с головы старую повязку, бросила в корзину. Быстро протерла лоб спиртовой салфеткой, принялась наносить зеленку.
— Нормально?
Артур смотрел на нее молча.
— Нормально, спрашиваю? Не щиплет?
— Знаешь, — вдруг произнес Артур. — А ты мне все больше нравишься.
— Что? — Настя приостановилась, удивленно взглянула на него.
— Нравишься.
— Это что значит?
— То самое и значит.
— А голова соображает?
— Не соображала бы — не говорил бы.
Настя отступила на шаг.
— Послушай, тебе не стыдно?
— Почему?
— У тебя жена в больнице.
— Знаю. И что теперь? Не могу сказать, что думаю?
Артур привстал, протянул к ней руку, Настя оттолкнула:
— Получишь по морде.
— За что? — Он вдруг рассмеялся. — Ты про что подумала? Я про то, как бинтуешь, а ты сразу «по морде». Настюха, ты чего?
— Думаешь, я полная дура?
— Наполовину.
— Сядь. Сядь, молчи, не дергайся. А то брошу все и уйду.
— А никто и не держит. Вали хоть сразу!
— Сядь, сказала!
Артур занял место, Настя снова принялась бинтовать, молча, сосредоточенно.
— Настюха, — позвал Артур.
— Ну?
— А ты что, правда подумала, что пристаю?
— Не слышу, занята.
— Если б приставал, все было бы по-другому.
— Как?
— Показать?
Настя снова отступила:
— Артур!.. Не надоело?
Он смотрел на нее, улыбался.
— Пальчики у тебя нежные. Гладят так, что ничего уже не болит. Нужно, чтоб на врача выучилась.
— Выучусь. Еще не поздно. — Настя закончила бинтовать, аккуратно завязала кончики бинта, артистично хлопнула в ладоши. — Полный ажур! Больной может полюбоваться в зеркало!
Артур подошел к висевшему на стене зеркалу, осмотрел себя.
— Класс… Молодой, красивый, почти не больной.