Для меня аргумент был очень прост — это очередная бюрократическая штука, которая даст мне каплю опыта, которую нежелательно терять. Каждый уровень требует всё больше, и я не уверен, что у меня получится поддерживать столь же высокий темп, учитывая, что уже сейчас времени не всегда хватает. Очень уж много времени уходило на самое базовое действие… а именно — переход до ближайшего боя.
Для них аргумент был более натянутым — сейчас будет пьянка, чтобы случайно не раскинуться деньгами, да и такое надо с утра, с хорошего настроения…
Сама новость о премировании неплохо повысила довольство всех. Это стоило мне чуть больше двух тысяч — половину из того, что было в седельной сумке, — но это также будет и показателем, что я не упускаю из виду чьи-либо заслуги.
Но время всё дальше и дальше клонилось к закату. За это время ко мне не раз успели подойти разные полурослики, перекинуться парой слов, побежать по своим делам дальше, и далее-далее…
Прогулка по деревне надолго не затянулась — весьма быстро я наткнулся на Зенона и Гильдербранда, которые вполне мирно сидели, потягивая как напитки, так и трубки с табаком, периодически что-то говоря.
Подпись Зенона мне была-таки нужна, для полновесности бумажки, так что я двинулся к ним. А если получится ещё и решить одну из проблем…
Когда сатир услышал о требуемом, то подмахнул бумажку едва бросив на неё взгляд. Также без особых проблем было получено разрешение на проведение религиозного обряда — пусть и формальность, но оно было соблюдено… а помимо этого я задал волновавший меня вопрос — нет ли у них башмачника.
В ответ на этот вопрос я был направлен к здешнему кожевнику, который работал как с одеждой, так и с обувью. Был он с противоположной стороны деревни, так что путь до него занял некоторое время, а потом ещё и объяснить, что требуется, на примере…
И тот, подхватив мои сапоги-скороходы, тут же сказал мне разуться, после чего подложил дощечку мне под ноги, быстро обведя те угольком и что-то прикинув у себя в голове, после чего озвучил цену.
— Пять сотен и к утру следующего дня будет как под тебя делали.
— А как?.. — кожевником я не был, так что мог лишь догадываться как он и что будет делать. На мой вопрос он махнул рукой.
— Тебе оно не надо. Так платишь или как?
Альтернативы на ближайшее время не было, так что я передал тому требуемую сумму, после чего меня выпроводили наружу. Оставалось лишь вздохнуть и начать готовиться к следующему танцу и мелодии. Придётся вновь скинуть броню, да перевязаться бинтами… и где-то найти гитару или что-то подобное.
Но я уже знал, кому я её посвящу эту мелодию и песню.
Ближе к полуночи все уже были готовы праздновать победу.
Длинные столы, за которыми сидели полурослики, а также стол, где могли сидеть вместе с ними. Удивительный такт — они расположили всех так, чтобы было «не обидно».
Гильдербранд сидел чуть поодаль, рассказывая самым молодым из полуросликов, в том числе и детишкам, какие-то истории. Когда я проходил рядом то чуть прислушался, и невольно отметил для себя, что он рассказывал отнюдь не что-то «мирное» и «детское», а историю что походила на байки ветерана о своей старой службе, а «детишки»… с интересом слушали и внимали практически каждому его слову!
Уловив же моё внимание, он чуть хмыкнул, но от рассказа не отвлёкся, явно планируя довести его до конца. При этом было заметно что он краем глаза следил за тем, что происходило за столами, как бы проверяя, всё ли так как он указал.
Рядом со мной и Ангнисс было больше мяса и рыбы, и рядом с нами были морские эльфы. Сатиров аккуратно разместили вблизи нас, но дав им больше «травы» и алкоголя, а вот сработать с феечками у них не получилось, так как они летали то тут, то там, чаще перехватывая что-то сладенькое, типа орешек в меду.
Даже Хати усадили рядом с нами, посчитав за полноценного спутника и члена отряда.
Полурослики и немногие кентавры поднимали кружки, восхваляя храбрость как кентавров, так и нас, не забывая отдать почести Гильдербранду, который всё и организовал.
Было видно, что они привыкли праздновать с размахом, не экономя и не жалея на праздник ничего. Складывалось ощущение, что тут собралась практически вся деревня — настолько много полуросликов тут было.
Но спустя какой-то время один из полуросликов — Гильдербранд — поднялся, и поднял кружку, привлекая к себе внимание.
— Сегодня был тяжёлый день. Мы узнали тяжёлую весть — Винница уничтожена, на этих землях вновь поднимаются немёртвые, а их слуги уже давно бродили недалеко от нас. Сегодня нас взяли в осаду и некоторые из нас погибли, хотя никто не верил, что такое может произойти, — он замолчал, стоя с поднятой кружкой. Весь гомон прекратился, а полурослики внимали каждому слову что тот говорил. — Мы были беспечны, и не приди к нам помощь, сегодня мы бы кормили вороньё, и это в лучшем случае. Мы могли бы восстать, как и те, кого привели под нашу стену… а ведь кто-то говорил, что это растрата… — он хмыкнул, но быстро вернулся к серьёзному тону. — И посему, я хочу поблагодарить тех, кто пришёл к нам на помощь, не прося ничего взамен. Я видел, как они сражались, каким был неравным бой, но как они победили. Я поднимаю эту кружку за наших спасителей, за Мэйзара и Ангнисс, тех, кто привели к нам помощь. Будьте здравы.
Звонкая тишина прерывалась лишь глотками, которые неспешно делал Гильдербранд. Складывалось ощущение, что он озвучил то, что предпочитали до этого не замечать.
С небольшим запозданием начали разноситься те же слова — пожелание здоровья и благодарность. С одной стороны, ощущалось смятение, смешанное с радостью и задумчивостью…
Однако оставлять такое без ответа было нельзя. Могут понять, но не оценят.
Я встал со своего места, привлекая внимание всех сидевших, после чего гомон вновь умолк, давая мне возможность говорить.
— Я благодарю вас за то, что вы приняли нас как гостей. Немногие готовы принять таких как мы с сестрой, тёмных, даже после такого.
Я ненадолго замолчал, подбирая следующие слова. Возможно, это цинично, так с ними играть, но…
— Мы давно скитались по земле, не зная, что такое настоящая «семья». Мы лишь недавно познали, что такое умиротворение, лишь тогда, когда смогли уйти от своей старой семьи… от своих старых корней.
Мне приходилось играть интонацией голоса, где надо, смягчая его, а где надо — делая более глубоким или приглушённым.
— Но даже там, где мы нашли умиротворение, «семья» нас нашла, вынудив бежать. Они забрали практически всё что было у нас, и жизни тех, кто нас приютил… и после этого мы оказались здесь, на этих островах.
Новая пауза, подчёркивающая завершённый отрывок. Ни единого звука — все слушали то, что я говорю, то, к чему я веду.
— Мы вновь пустились в наше странствие, надеясь найти место, где мы сумеем мирно жить. Мы не любим войну — она тяжела для всех, болезненна и разрушительна. Мы хотели найти место, где сумеем жить в мире… и мы вышли к Виннице, которую разоряли мертвецы и проклятые. Мы с сестрой не смогли пройти мимо — это зрелище болью отдавалось в нашей душе, — мой голос уже начал распаляться, и послышался скрип дерева, шедший от моей кружки, которую я слишком сильно сжал. — Мы знали, что будем чужими, но… нам дали шанс. Нам поверили, дав возможность спасти оставшиеся семьи, которые мы привели для спасения к вам. Но даже здесь, даже у вас… произошло почти тоже самое.
На этот раз появилось согласное бурчание, но без какого-то конкретного источника.
— Мы не могли взять и уйти, ведь жизнь превыше всего. Мы не смогли вас оставить, и вы приняли нас здесь, почти как семью… нормальную семью… — мой голос в этот момент стал чуть более приглушённым, как бы отсылая их к тому, что у тёмных эльфов понятие «семья» весьма отлично от их. — И я поднимаю этот тост за всех вас, тех, кто приняли нас здесь. Будьте здравы все вы.
После этого я вновь поднял кружку и приложился к её краю, делая медленные глотки.
Столы же… после этого практически взорвались. Где-то были слышны отклики и едва ли не клятвы в вечной дружбе, предложение о принятии в семью, остаться здесь, со всеми…
Но когда я опустил кружку, то наткнулся на взгляд Гильдербранда. В нём читался расчёт и оценка, будто измеряя мою ценность и то, что можно получить. Он чуть кивнул, как бы говоря, «пусть будет так».
— Но коль вы позволите, — начал вновь говорить я. — Мы с сестрой желаем сыграть песню и провести танец во имя Луны, под которой находимся все мы сейчас.
Под одобрительные восклицания и видимый хмык старосты, мы выдвинулись на заранее отгороженное место. Мне передали мой инструмент, после чего моя сестра начала танец под растущей луной, а мой голос начал вести новую песню.
Пусть Песнь о Бездне, но не о той, о которой изначально была речь… но именно эта песня подойдёт.
Old friend, we seem surrounded
As decay is closing in
And the kiss of deadly silence
Has been placed upon my skin
For the code we’re bound to follow
You have led my last crusade
Now we’re swallowed by the city
Asitfades…
Когда же лунный луч вновь коснулся меня, вновь ослепляя и заставляя ощутить изменения глубоко внутри себя, я выдохнул, продолжая песню уже совершенно иным голосом.
Я бросил взгляд на Хати, который, кажется, начал что-то понимать. Быть может отблеск костра, быть может, просто показалось, но на его мордашке что-то блеснуло, а сам он поскуливал, будто понимая о ком была эта песнь.
Глава четвёртая. Never fade away.
Третий день.
Окончание ночи и начало утра было ознаменовано новой пачкой сообщений о повышении отношений. Вероятнее всего большую часть этого бонуса я получал благодаря тому, что ассистировал Ангнисс, однако бонусы всё равно были достаточно ощутимыми. Особенно важным было повышение у здешнего старосты-полурослика — его, видимо, также зацепила песня и музыка что были мной выбраны, так как иначе я не могу объяснить повышение почти до двадцати единиц.