КГБ сегодня по-прежнему остается самой закрытой организацией в стране. Хотя и там есть мошенники, вымогатели, убийцы, контрабандисты, преступники всякого рода, и об этом должно знать наше общество, потому что любая элитная организация, будь то ЦК КПСС или КГБ, должна быть поставлена на равные начала с любой другой организацией.
Я бы сказал еще о том, что иезуитство, которое характерно для наших высших кругов, как в зеркале, отражается и в деятельности КГБ. Сколько было сказано слов с трибуны, причем руководителями Комитета госбезопасности, о том, что у нас нет никаких досье на советских граждан, что у нас нет никакого подслушивания советских граждан! Тем не менее смотрите: Верховный Совет рассматривает вопрос о подслушивании. Какое подслушивание? О чем речь-то идет? Ведь, если верить руководству КГБ, нет никакого подслушивания!
А возьмите недавнее сообщение Прокуратуры СССР. Это же посмешище для тех, кто знает, что это такое! Когда товарищей Гдляна, Иванова и примкнувшую к ним Корягину обвиняют в том, что они распространяют слухи о пороках и негативных действиях руководства и лично Горбачева. И, как сообщается, проверкой, проведенной в Прокуратуре, КГБ и МВД, ничего подобного не обнаружено.
Уважаемые товарищи! Ничего подобного обнаружить невозможно, потому что этого не может быть никогда! По инструкции ЦК КПСС ни один правоохранительный орган не имеет права держать, собирать, накапливать какую-либо негативную информацию о номенклатурных лицах в партийных и советских органах. Поэтому любое появление такой информации исключается. Откуда могут возникнуть, извините, какие-, либо материалы на этих и каких-то других лиц в архивах КГБ, МВД или Прокуратуры?
Я недавно был у одного из заместителей председателя КГБ, он же начальник контрразведки СССР. Правда, пришел он на эту должность в шестьдесят с лишним лет, никогда не работая в контрразведке, но, я думаю, время еще есть — научится. Я его предупредил, что, коль скоро мои высказывания и соображения не получают выхода на общественность, я использую другие каналы. А он мне в ответ с улыбкой, очень вежливой и симпатичной, говорит: "Олег, а ты не боишься, что подумают, что у тебя с головкой не все в порядке?" Вот она, психология сегодняшних, руководителей, готовых распространять любую ложь, дискредитировать любого, в том числе и народных депутатов, которые ведут себя не так, как кому-то хотелось бы, которые не устраивают либо партийную верхушку, либо аппарат КГБ.
Андрей Дмитриевич Сахаров как-то сказал, что КГБ — единственная организация, которую почти не затронула коррупция. И действительно, если брать масштабы взяточничества и прочего, КГБ — относительно здоровая организация. Хотя я упомянул, что и там есть и воры, и убийцы, и вымогатели, и рэкетиры современного типа. Но гораздо страшнее, что нынешний КГБ за последние 10–12 лет породил целую "плеяду" предателей и изменников, подпадающих в любой цивилизованной стране под соответствующие уголовные статьи, изменивших Родине, ставших перебежчиками за границей либо арестованных в Москве за шпионаж в пользу ЦРУ и других разведорганов. За все предыдущие 50 лет в истории чекистских органов такого не было. Так что же это, как не разложение?
Конечно, в происшедшем отразились реалии нашего общества. Но это отражение и той системы анкетного, блатного и "позвоночного" права набора в органы. И партийный аппарат, начиная с самой верхушки и вплоть до среднего звена, сегодня пронизывает всю структуру КГБ. Налицо взаимопроникновение, сращивание партийного аппарата с КГБ.
Никто в нашей стране не несет ответственности ни за развал экономики, ни за конфликты на межнациональной почве, ни за хаос, ни за другие безобразия. Также не несет ее и КГБ.
Более того, процветают лица, которые были непосредственными руководителями предателей и изменников. Они сегодня пошли резко вверх, стали заместителями председателя, начальниками контрразведки и разведки. Эта система круговой поруки, всепрощенчества и партийной ласки до сих пор царит в КГБ, особенно в руководящем звене. Это же свои бывшие партийцы, как их можно обидеть?!
Я хочу напомнить вам фразу из песни, которую- наши отцы-основатели пели с большим энтузиазмом, песни о том, что они умрут за власть Советов. Прекрасный лозунг — умереть за идею! Это свободный выбор свободного человека. Но мы этот лозунг трансформировали не в "умереть за идею", а "убить за идею". Вот во что превратилось в конце концов наше общество, которое за идею стало отправлять и. в ссылку, и на каторгу, и под расстрел миллионы и миллионы собственных граждан. Пока мы не объявим античеловечной любую практику расправы (я уж не говорю об убийстве) за идеи, до тех пор ни наше общество, ни какое-либо другое не могут быть здоровыми.
Я предлагаю деполитизацию органов КГБ, подчинение их органам Советской власти; полную реорганизацию и сокращение минимум на 50 %; ликвидацию системы политического сыска; отказ от платных осведомителей, особенно в процессе политической борьбы; политическая полиция не должна заниматься ничем, кроме борьбы со шпионами и теми организациями, которые проповедуют насилие против конституционного строя. Я предлагаю ликвидировать незаконную практику подслушивания, перлюстрации корреспонденции, негласного вторжения (кстати, об этом до сих пор никто не говорил) в жилища граждан для совершения тех или иных акций. Наконец, расформирование структур, которые занимаются подготовкой дезинформации внутри страны и за границей, ликвидацию потенциала (а такой потенциал имеется в КГБ), наносящего ущерб здоровью и жизни граждан.
В заключение хотел бы сказать следующее. Когда-то императрица Екатерина Вторая заметила: доверяйте только тем людям, кто имеет мужество вам перечить. К сожалению, наши руководители больше, видимо, оглядываются на "Краткий курс", чем на историю. И в этом, считаю, их трагедия.
Недавнее выступление Лигачева на Крестьянском съезде есть отражение того, что ХХУШ съезд может повернуться в сторону Лигачева, и тогда Михаил Сергеевич может оказаться в изоляции. Мне кажется, что, отвергая протянутую ему руку со стороны демократических сил, он рискует не только личным будущим, но и будущим нашей страны.
Вот, в сущности, то, что я хотел сказать вам о своей позиции, кстати, разделяемой некоторыми работниками КГБ.
О. Д. Калугин ПЕРЕРОЖДЕНИЕ
Кажется, Наполеону приписывают хлесткие, как пощечина, слова: "Революцию замышляют герои, делают дураки, а плодами ее пользуются сволочи".
Эта эпатирующая характеристика глубинного среза революционного процесса не выглядит старомодной, с какой бы исторической колокольни мы ее ни рассматривали.
Независимо от нашего отношения к Ленину сегодня многие согласятся, что он и его когорта принадлежали к числу героев, озаренных великой мечтой о всемирном братстве. Бессребреники, они были разными людьми, но их объединяла искренняя вера в посюсторонний рай, страстное желание сделать сказку былью. Их коммунистический идеал — царство свободы, справедливости и разума, — вырос на почве европейской философии, но он же нес на себе глубокую печать библейских пророчеств о неминуемом пришествии Спасителя и грядущем Избавлении. Этот сплав футурологической мысли и сокровенных чаяний народа стал мощным катализатором в мобилизации масс на разрыв со старым миром бесправия и унижения, он же обеспечил их поддержку на многие годы, пока был жив мессианский дух социальных преобразований, пока плоды революции были очевидны, пока партия, которая взяла на себя обязательство привести народ к вратам рая, пользовалась доверием.
На пути к светлому будущему ленинская гвардия не раз оступалась, и не всегда ее поступки совпадали с намерениями, но история едва ли вправе отказать большевикам в честности и нравственном максимализме.
Трагической фигурой представляется сегодня Дзержинский, выделявшийся своей суровой непреклонностью и в то же время обостренным чувством справедливости. "Железный" Феликс вошел в народную память как гроза контрреволюции, но он же был и защитником обиженных и обездоленных. Чекисты старшего поколения, многие из которых сложили свои головы на плахе сталинской бойни, и молодежь, пришедшая в органы на волне XX съезда партии, жили и работали по завету своего первого руководителя: "Кто из вас очерствел, чье сердце уже не может чутко и внимательно относиться к людям, уходите из этого учреждения. Тут больше, чем где бы то ни было, надо иметь доброе и чуткое к страданиям других сердце".
В 1918 г., когда возглавлявшаяся им ВЧК в условиях хозяйственной разрухи и накала классового противостояния ставила на первое место "самую живую отзывчивость к каждому делу, где попрана справедливость", она демонстрировала не столько свою приверженность провозглашенным партией лозунгам, сколько понимание настроений и надежд, с которыми народ связывал революцию.
Как и Ленин, Дзержинский был подчас жесток в своей решимости подавить сопротивление противников новой власти, но даже в самое суровое время он говорил о недопустимости "разрастания" чрезвычайных комиссий и выходил в ЦИК с предложением о роспуске их низовых звеньев.
В январе 1920 года ВЧК постановила прекратить применение высшей меры наказания к врагам Советской власти ввиду" …разгрома контрреволюции внутри и вовне". Позже, в письме к Уншлихту Дзержинский писал: "Высшая мера наказания — это исключительная мера, а поэтому введение се как постоянного института пролетарского государства вредно и даже пагубно".
В 1921 г. в приказе ВЧК за подписью Дзержинского указывалось: "Массовыми арестами и репрессиями, вполне понятными в боевой обстановке, при изменившейся обстановке Чека будет только лить воду на контрреволюционную мельницу, увеличивая массу недовольных".
Мало кто знает, что в 1918 г. в центральном аппарате ВЧК работало всего 120 сотрудников, включая технический персонал, а в 1919 г. — около 500. Тяжелый меч диктатуры опустился на Россию лишь тогда, когда в стране был развязан кровавый террор. К концу гражданской войны ВЧК насчитывала десятки тысяч бойцов в центре и на периферии. 27 % ее составляли рабочие, почти половину — служащие и учащаяся молодежь. 436 сотрудников были выходцами из дворян, 112 — из священнослужителей.