— В любой, не важно, — не спешил раскрывать все карты юноша. — В принципе такое возможно?
— Насколько я знаю, нет, — покачал головой отец. — По крайней мере, я о таком никогда не слышал. А почему ты интересуешься?
— Да так… — замялся Юрка. — Участковый днем заходил, спрашивал, не видел ли я в подъезде маломера. Они его там ловили с каким-то сержантом. А сейчас прочел в новостях, тут, неподалеку от нас, одного ньюпа осы насмерть закусали. Вот я и подумал: опасно, наверное, маломеру в городе…
— Конечно, опасно, — охотно согласился отец. — Поэтому для них и построены мини-сити — там, по крайней мере, большинство рисков сведено к минимуму. А те маломеры, кому по работе требуется жить в мегаполисе, предпочитают держаться вместе, так их безопасность легче обеспечить. А представь — расселятся они все по отдельным квартирам — как тогда за каждым уследишь?
— Жильцы могли бы взять на себя заботу о них, — не унимался юноша.
— А захотят ли такой заботы сами маломеры, ты не подумал? — спросил отец.
— А почему нет?
— Ну, смотри. В мини-сити они сами себе хозяева. В мегаполисе — на временном контракте. А в квартирах кем будут? Домашними питомцами? Не каждый согласится променять свободу — или, если хочешь, иллюзию свободы — на ошейник, пусть даже красивый и удобный.
— Ну почему же сразу ошейник? — взвился Юрка. — При чем здесь вообще домашние питомцы?! Я говорю о равноправном отношении! Таком же, как контракт у маломеров-работников в мегаполисе!
— Работники отдают мегаполису свой труд, за который мы готовы им платить. Это действительно соглашение равных — ну, условно равных — сторон. А то, о чем говоришь ты, больше всего похоже именно на отношения человека с домашними животными. Лично я бы, на месте маломеров, на такое не согласился.
— А я бы сначала их спросил, согласятся они или нет, — сердито буркнул Юрка, чувствуя, однако, что в чем-то отец может быть и прав.
— Ну вот и спроси, — с улыбкой пожал плечами тот. — Как увидишь маломера — так сразу и спроси.
Это он, конечно, просто так пошутил, но в сложившихся обстоятельствах Юрка воспринял совет совершенно серьезно.
Интерлюдия. Вид снизу. Петр
Поднявшись на высокое, украшенное резными столбиками крыльцо дома бургомистра, к немалому собственному неудовольствию Петр заметил, что его ладонь, которой он как раз собирался взяться за выполненную в форме головы шмеля с устрашающими черными жвалами дверную ручку, предательски вспотела. Это не было чем-то и ряда вон выходящим: всякий раз, когда ему требовалось предстать пред светлы очи главы мини-сити, на Петра неизменно накатывал приступ неконтролируемого, почти панического страха. И не имело значения, ожидал его суровый разнос за допущенную недоработку, заслуженная награда за успех или просто очередное ответственное задание. К слову, повода для серьезного недовольства он бургомистру давно уже не давал, на награды руководитель был щедр, а характер поручаемых миссий свидетельствовал о безграничном доверии, которым пользовался у вождя московских маломеров Петр. Доверии заслуженном: пусть преданных слуг у лидера мини-сити имелось и немало, но вот опытных и инициативных помощников, способных на большее, нежели тупое следование полученной от начальства инструкции — таких по пальцам можно было пересчитать.
К примеру, кто, как не Петр, разоблачил вербовщика, подосланного в прошлом году в Москву никак не желавшими угомониться радикалами из питерского мини-сити? Кто, как не он, раскрыл хитрую схему мошенничества в мини-кафе? Кто, наконец, нейтрализовал спятившего актера мини-театра Артура, задумавшего, ни много, ни мало, осуществить покушение на самого бургомистра? А ведь этот злодей даже с товарищами по подполью своим замыслом не поделился — видать, понимал, что не найдет поддержки. А может быть, просто опасался утечки. Правильно опасался, кстати говоря — добрая половина господ диссидентов сливает информацию о «злой половине» агентам бургомистра. Но не помогла Артуру его скрытность: в своем безумном плане он предусмотрел почти все, не учел лишь одного — Петра. За что и поплатился.
В благодарность за спасение свой жизни бургомистр подарил верному соратнику шикарные апартаменты в полисе. Формально оформленные на мини-сити, фактически они в любой момент готовы были поступить в полное распоряжение Петра. Когда-нибудь он, возможно, и в самом деле переселится туда, ну а не он — так его будущие дети или дети его детей. Пока же время для этого еще не пришло: ни сам Петр не готов к полису, ни полис к Петру. Насколько он знал, сейчас апартаменты сдавались внаем какому-то богатому верзиле, вырученные средства поступали в мини-сити и, после вычетов на общие нужды, перечислялись на личный счет Петра. Какая часть денег доходит до конца этой цепочки, а какая оседает в бюджете мини-сити, он никогда не интересовался, платя бургомистру доверием за доверие.
Словом, никаких реальных причин для волнения, и уж тем более — для страха, у Петра не было и быть не могло. А вот поди ж ты…
Собравшись с духом, он резко повернул черно-желтую ручку, поправил ножны на бедре, не без труда заставил себя расправить плечи, на которые с каждой ступенькой крыльца словно взваливалось по килограмму груза, и переступил, наконец, высокий порог.
— Разрешите?
— Входи, входи! — незамедлительно раздалось ему навстречу.
Как и все дома мини-сити, жилище бургомистра состояло из одной-единственной комнаты, ничуть не большей, чем та, в которой ныне обитал и сам Петр. Но если последний делил ее с тремя соседями-холостяками, то вождь мог позволить себе одиночество.
Обстановка помещения, не отличавшаяся ни роскошью, ни аскетизмом, также была вполне обычной для мини-сити — за исключением исполинского черного ноутбука, подаренного бургомистру верзилами. Помнится, тогда, чтобы занести его внутрь, у дома пришлось разбирать крышу. Экран громадного компьютера был темен — впрочем, за все время службы вождю Петр ни разу не видел его ноутбук включенным.
Отложив в сторону мачете, которое небрежно держал на коленях (бургомистр был уже не молод, но поговаривали, что в поединке на клинках ему до сих пор не сыщется равных во всем мини-сити), хозяин радушно поднялся навстречу гостю из глубокого кресла у окна. Они обменялись крепкими рукопожатиями — Петр очень наделся, что ладонь, которую, входя в дом, он незаметно вытер о штанину комбинезона, не выдаст жалкого состояния его духа ни пo'том, ни дрожью.
— Только от Витрины? — вроде бы невзначай поинтересовался бургомистр, как водится, не сочтя нужным предложить гостю присесть.
Тот машинально опустил взгляд вниз: не перепачканы ли штанины землей грядок, но тут же сообразил, что, разумеется, позаботился переодеться перед визитом.
— Да, — выговорил он чуть растерянно.
— Давно собирался исключить вас из расписания, — вздохнув, сокрушенно покачал головой хозяин. — Тебя, Романа, Виту, Кирилла, еще пару человек…
— Люди этого не поймут, — осторожно заметил Петр.
Отработать свою смену у Витрины на потеху верзилам обязаны были все взрослые члены общины, за исключением, разве что, самого бургомистра. Даже контрактники, круглый год жившие в полисе, не реже раза в месяц специально приезжали для этого в мини-сити — манкировать не решался никто, не исключая самых записных смутьянов, горделиво именовавших себя подпольщиками.
— Поэтому до сих пор и не исключил, — грустно кивнул его собеседник. — И все же, гораздо больше пользы от тебя сегодня было бы в полисе. Кто знает, не копайся ты полдня в навозе, возможно, все бы и обошлось…
Голос бургомистра внезапно сорвался, и только теперь Петр осознал, что обычно абсолютно непрошибаемый глава мини-сити пребывает в крайней степени ярости. По счастью, его нынешний гость никак не мог быть тому причиной, и все же от животного ужаса ноги у него едва не подогнулись, в утробе возникла ледяная пустота, а во рту разом пересохло.
— А ч-что, случилось? — сипло выдавил Петр.
Вместо ответа хозяин поманил его пальцем за поднятый экран ноутбука. Там — Петр знал — располагался длинный узкий столик, обычно пустой, но сейчас на нем громоздилось нечто объемное, укрытое белой простыней. Еще прежде, чем бургомистр судорожным движением сдернул ее, многоопытный визитер уже догадался, что сейчас увидит мертвое тело, не мог предположить лишь чьим оно будет.
На столе лежал Роман — молодой агент, совсем недавно приближенный к себе лидером мини-сити, но уже успевший отметиться несколькими успешными операциями. Признаться, Петр даже немного ревновал вождя к этому юному выскочке, и в первый миг в глубине его души мелькнула искра мимолетного злорадства — но тут же угасла под гнетом стыда: такой смерти, как настигла Романа, невозможно было пожелаешь и злейшему врагу, не то что конкуренту за высочайшее расположение.
Покойник выглядел так, словно его извлекли из недр пчелиного улья. Не прикрытыми плотной одеждой у него были лишь лицо и кисти рук, но Петр легко насчитал на них не менее полудюжины укусов. Пожалуй, все-таки не пчелиных — осиных, если только кто-то не позаботился вытащить из ранок оставленные там полосатыми летучими убийцами жала. Черты лица мертвого маломера были искажены страшной гримасой, вкупе с опухолью от яда превратившей его в кошмарную маску — присмотревшись к нему внимательнее, Петр даже удивился, что с первого взгляда узнал покойника: не так уж и много осталось в том от скуластого, худощавого Романа.
— Его привезли полицейские верзилы, — сухо поведал между тем хозяин. — Они нашли его в полисе, на пустыре. Бумаги потом посмотришь…
— Как это могло произойти? — выдохнул Петр, попеременно переводя широко раскрытые глаза с трупа на бургомистра и обратно.
— А вот это ты мне расскажи, — буркнул его собеседник.
— Я? — не столько даже испуганно, сколько удивленно переспросил он. — Но я был у Витрины, вы же знаете…
— А он — на другом конце полиса, на задании. И что?
— Роман всегда был очень осторожен, — невпопад пробормотал Петр. — Один укус — еще ладно, но столько сразу…