Причитающего Лутоню увели – Незване из окна было видно, как он с надеждой цеплялся за стражников и испуганно оглядывался по сторонам. Утащили в мешке тело того незнакомого парня. Один из стражников прошелся по всему дому, заглянул в подвал и на чердак. Еще двое стражников внимательно осматривали двор. А Чурила и Хвалибой задержались, расспросили каждого из тех, кто был сегодня в «Мирном очаге». Что, мол, делалось тут после того, как Незвана и Яр побежали за стражей?
Оказывается, Горыня сказал Карасихе, что платит за всех – пусть, мол, нальют еще бражки. Сейчас, когда хозяйки нет рядом и не надо рассказывать ей про пустой карман, можно признаться: не все скоморошьи денежки ушли Хорю в пасть! Куденя гордо заявил, что тоже не нищий, готов новых друзей угостить. Карасиха бодро притащила брагу – и пошла попойка! В окно не глядели, а хоть бы и глядели – дровяник оттуда не виден… Калитка? Калитка видна, но как-то не до нее было: пили за здоровье воеводы и за погибель варварийских лазутчиков.
Выходили ли из комнаты? Да вроде нет. Или кто-то выскакивал? И не вспомнишь такую ерунду… пили же… Была ли открыта калитка? Обязательно была! Нараспашку! Это же постоялый двор, здесь калитка запирается только на ночь!
Незвана сидела на скамье, кутаясь в платок. А десятник негромко рассказывал ей о том, что произошло в дровянике.
– Этого парня кличут Селезнем… то есть кликали. Был он слугой в доме воеводы, а на нынешнем пиру – чашником… Тоже еще надо разобраться, почему чашник Свирята не смог свое дело править. Руку ему вчера в драке сломали. Любопытно бы знать, с кем он дрался и с какой стати… Заменил его Селезень. И не будь я звенецким стражником, если не этот самый Селезень бросил яд в чашу воеводе.
– Ясно, что он, – кивнула Незвана. – А то с чего бы ему убегать, да еще в бабьих тряпках? Но вот почему его понесло в мой «Мирный очаг»?
– А про то Лутоня рассказал сам, без нашего приказу. Он так был перепуган, что языком молотил без передышки. Ему Селезень обещал денег, если Лутоня его из Звенца выведет. Заранее сговорились, прохвосты… А как изловили вы их да обоих в один дровяник заперли, они ни о чем не толковали: Селезень на Лутоню цыкнул, велел к нему не лезть. Молча сидели, свои думы думали. А тут, как сказал Лутоня, донесся от оконца шепот. Окликнул кто-то Селезня. «Я, – говорит, – тебя в беде не брошу. Подойди ближе – расскажу, как на волю выбраться». Лутоня уши насторожил, а Селезень к оконцу бросился – и словно споткнулся, захрипел, упал… Кто-то ему сквозь оконце в самое горло ткнул острым лезвием.
Незвана зябко передернула плечами. Спросила:
– А не могло такого быть, чтоб сам Лутоня дружка порешил, а вам наврал про шепот из-за окна?
– Нет. Из горла кровь хлынула, а на Лутоне ни пятнышка, он в стороне сидел. Упал Селезень лицом к окну – так и должно быть, если оттуда ударили, из оконца. Да и не нашли мы в дровянике оружия, хоть и искали… Пойду гляну, как там мои бездельники подворье обшаривают.
Чурила вышел на крыльцо, крикнул стражникам:
– За сараем еще малая калиточка, к реке ведет. Тоже проверьте!
– Уже проверили, – басом отозвался седой стражник, подходя к крыльцу. – Глянь, десятник, что у той калиточки валялось.
И протянул Чуриле кинжал с длинным тонким лезвием и с приметной рукоятью в форме рыбки.
– Сходится! – хищно глянул десятник на кинжал. – У того дурака рана была на горле – именно такая.
– Варварийское «шило», – зло сказал седой стражник. – Наши с этакими узкими ножами не ходят. А этакие обычно парными делают – два одинаковых кинжала у одного хозяина. Видать, торопился убийца, раз свою пару разрознил.
На крыльцо вышли Незвана и Дарёна (девочка не усидела в доме, несмотря на все уговоры Карасихи: любопытство оказалось сильнее). Обе глянули из-за его плеча на кинжал.
Незвана, которая из-за двери слышала беседу стражников, сказала удивленно:
– Задняя калитка? Так она же у нас всегда на щеколду закрыта. Открываем, когда по воду ходим.
– Сегодня точно была закрыта? – обернулся к ней десятник.
– Если заднюю калитку не закрывать, ее ветром мотает, там ветер от реки. Она об забор стучит, громко так… Была закрыта, не сомневайтесь.
Седой стражник хохотнул:
– Закрыта? Да там такая щель… и такая щеколда, что с другой стороны запросто откинуть можно, если лезвие просунуть в щель.
– Да?! – Незвана была неприятно удивлена. – Сегодня же плотнику закажу хороший засов.
– Давно бы тебе это сделать, – строго сказал женщине десятник и обернулся к стражнику: – По следам можно убийцу сыскать? Снег же!..
– Здешняя хозяюшка по всему двору снег расчистила, – ответил стражник так хмуро, словно подозревал Незвану в пособничестве убийце. – А от калитки тропка к речке протоптана. Похоже, все соседи по ней к реке ходят.
– Ходим! – подтвердила Карасиха, высунув нос из сеней (бабка явно подслушивала). – И мы с моим стариком ходим, и соседи с той стороны…
– Словом, упустили мы гада, – мрачно подытожил Чурила. – Так сотнику сейчас и доложу…
Дарёна еще раз глянула на кинжал и вздрогнула:
– Как подумаю, что убийца по городу ходит…
– А ну, ступай в дом! – всполошилась Незвана. – Нечего тебе такие речи слушать!
Незвана с уважительными поклонами проводила сотника Хвалибоя, приятельски простилась с десятником Чурилой и кивнула стражникам: «Как сменитесь, парни, заходите бражки выпить».
Скоморохи поблагодарили Незвану за гостеприимство и отправились на подворье к Булыге. Яр и Куденя застряли у дровяника – заглядывали в оконце да спорили: как стоял Селезень, как ударил его неведомый вражина. Незвана их там и оставила. Не до них ей было.
Хозяйке «Мирного очага» предстояло много работы. Пора готовить ужин. Сейчас вернутся те постояльцы, что были званы на пир к воеводе. Их расспросят и отпустят, а поесть у них вряд ли получилось, не до того им было. Шумный будет вечер на постоялом дворе…
Незвана вернулась в трапезную. В уголке на скамье, прислонившись к стене, сидела Дарёна и спала. Голубую шаль с серебряными кистями она даже во сне не выпускала из рук.
Поволновалась и уснула? Или старая Караси-ха пожалела девочку и заварила ей сонных травок? Улыбается во сне… Жалко будить, а придется. Сейчас тут будет много народу, надо отвести Дарёнку в ее каморку. Заодно и колено посмотреть – она же говорила, что ушиблась… да, и хромала…
Наверное, от пристального взгляда девочка проснулась. Улыбка не исчезла с ее лица.
– Ой, тетечка Незвана, какой мне сон хороший снился! Будто весна настала – вот совсем ранняя, только-только из-под сугробов ручьи побежали. А у нас на дворе будто бы – свадьба!
– И кто же к тебе посватался? – усмехнулась Незвана.
– Да что ты, это не ко мне! Это на нашем заднем дворе кикимора за домового выходила! Стол стоял длинный, а гости были – друг друга чуднее, я таких смешных и не видала никогда! Домовой в синей рубахе с красным поясом, борода расчесана, гордый такой…
– Не в шапке ли? – встревоженно перебила ее Незвана. – Худой это знак – увидеть домового в шапке!
– Нет, тетенька, простоволосый, лохматый… И босой! Даже на своей свадьбе – босой! А кикимора сидит веселая, нарядная, а в косу алая лента вплетена!
Часть третья«Человеком-то лучше!..»
1. Волкодлак
Волчий вой, тяжелый и суровый, не взмывал в сумеречное небо, а полз, припадая к земле, по окраине Звенца. Низко пластался он, словно сам был зверем, который что-то вынюхивает у крайних домов города.
Заслышав этот жуткий вой, трезвели расходившиеся по домам из кабака пьянчужки. Вздрагивали загулявшиеся парочки. Не одна девица невольно, не понимая, что делает, припала в тот миг к груди своего парня. А парни – все, до единого! – не обняли подруг, а коснулись рукоятей своих ножей.
Страшно, страшно было бы заслышать этот вой под открытым небом, в сумерках, в лесу. Но и здесь, в городе, под защитой крепких стен вселял он в души тревогу. Стены не казались такими уж прочными, когда доходил до ушей горожан мрачный голос зверя. Спешили люди захлопнуть ставни и набросить на них железный крюк, хоть и был за окнами ранний вечер начала лета…
Вот и хозяйка постоялого двора «Мирный очаг» взялась обеими руками за ставни – и замерла, вслушиваясь в полумрак.
– Тетенька Незвана, – с опаской заговорила у нее за спиной Дарёнка, – уж очень он близко воет… Словно не за стеной голосит, а прямо в городе!
Не оборачиваясь, Незвана ответила:
– Может, и в городе. Видала зимой лис на мусорных кучах? Если еды не хватает, они в город приходят, под стеной подкапываются. Может, волк лисьим лазом пробрался…
– А чего это он летом в Звенец забрел охотиться? Не зима же…
– Не охотится он, Дарёна. И стаю не скликает. Ищет что-то. И сильно тоскует.
Дарёнка промолчала. Не стала спрашивать, с чего тетя Незвана это взяла – не сам же волк ей сказал, верно?
А не спросила потому, что Незвана и впрямь знала больше, чем прочие женщины в Звенце.
Много ведала Незвана про повадки нечисти и нежити. Иной раз казалась Дарёнке, что хозяйка «Мирного очага» понимает язык зверей и птиц. Вот недавно, например, шла она по двору – и на ходу устало бросила громко каркающей вороне: «Да врешь ты всё, дура старая!..»
А сейчас внимательно вслушивалась в удаляющийся волчий вой. Наконец выпустила ставни из рук, так и не закрыв окно:
– В лес ушел. Что искал – не нашел… Ну и ладно, у него свои дела, у нас – свои. Ты мне, голуба, вот что скажи: почему эти вечера тебя дома не бывает?
– Так я с утра побольше дел переделаю, а вечером с девушками купаться бегаю… – зачастила Дарёна, но Незвана остановила ее взмахом руки:
– Последние дни ты и с утра пропадала, хотя время самое горячее, гостей полон двор, моих рук не хватает… Да не делай такую рожицу виноватую, я не очень-то сержусь. Понимаю же – ярмарка! Тебе охота на площади покрутиться, пряников или лент купить… Я тебе даже медяков на это дело отсыпала, верно?