Хм? Как-то странно: темно кругом, а я отчётливо видел следы футбольного мяча на потолке?
От этой мысли меня отвлёк звонок телефона на тумбочке дневального, мимо которой, я как раз проходил, направляясь в душевую.
Сам дневальный, сидевший за столом дежурного возле запертой входной двери на этаж с раскрытой на примерно середине книжкой в руках, с каким-то современным боевиком-детективом, если судить по обложке, тут же подорвался со стула и подбежал к тумбочке, чтобы снять трубку с телефонного аппарата и поспешно представиться.
Расслабон, конечно, но с другой стороны: контрактная рота, пустой этаж, камер, направленных на тумбочку и дневального, ведущих прямую трансляцию на пульт ДЧ, как во многих других частях, нет. Так к чему самих себя ерундой уставщинной задрачивать? Главное-то не по стойке смирно всю ночь под гербом на подставке простоять, а бдить. Не проспать, кого не надо.
— Что там? — дождавшись окончания разговора и того момента, когда дневальный повесит трубку, спросил его я. Всё же, телефон, в такое время, просто так не звонит.
— Дежурный с третьего просил тебя за ним зайти, как на доклад пойдёшь — у него что-то там с часами. По тебе сориентироваться хочет, — пожал плечами дневальный.
Я потёр переносицу — сонливость и одурь никак не желали отпускать. Кивнул дневальному и взялся за ручку двери комнаты умывания.
— А кто ДЧ сегодня? Напомни, — попросил я его.
— Ты чего, Ванёк? — удивился тот. — Овца же. Помнишь, развод же два раза ещё переносил.
— Овца… — тупо повторил я, соображая. — Чет зафазил, никак в себя не приду.
— Ну, после прыжков — не мудрено, — сочувственно пожал плечами он. — Сам еле держусь.
— Пойду умоюсь — может, полегче станет…
— Давай, — кивнул он мне, уже снова поудобнее устраиваясь возле двери на этаж.
Овца… майор Овчинников. Это плохо. Этот на докладе не меньше сорока минут распинаться будет, выделываться, как вошь на гребешке. К нему лучше с заспанной харей не показываться на глаза — обязательно пристрянет.
После умывания действительно слегка полегчало. Да и время прошло. Как раз уже идти надо было. На размышления и рефлексии ни сил, ни внимания не осталось.
Знакомая до боли ночная территория части. Родные елки. Таинственные аллеи в неверном свете не до конца исправных фонарей. Водопады тонких лоз плакучей ивы. Памятник Дзержинскому в двойной арке сквозного прохода через здание казармы. Ночной плац. Протяжный писк-скрип птенца совы, сидящего где-то в гнезде, притаившемся в густых кронах старых деревьев…
В Дежурке всё было ожидаемо: сорок минут. Сорок минут это пидороватое полутораметровое недоразумение в майорских погонах изо всех своих карличьих сил пыталось строить из себя крутого опытного «спэшла». Так достал, что даже старлей-помощник задолбался его скрипучий голос слушать — ушёл подальше, в соседнюю комнату чай заваривать.
Это он ещё за весь разговор не кривился ни разу, как полюбил после типа-контузии своей, когда во время СВО «лепесток» догадался палкой потыкать…
Блин, какое СВО? Какой «лепесток»? Что это вообще? Откуда это в голове моей вылезает?.. Нет, что такое «лепесток», я знаю. Но откуда «лепесток» и Овца с палкой… не было же ещё этого… Ещё? В каком это смысле?
От раздумий отвлёк Дежурный по штабу — знакомый контрактник, сержант. Правда, фамилии и имени его не помню. Тут, в части, это не редкость: очень многих в лицо знаешь, даже за руку здороваешься, какие-то общие случаи помнишь, а как зовут…
— Мужики, сегодня Жидарев ГУПаДом, — сообщил он нам, собравшимся на доклад Дежурным по ротам.
— Да ну на!.. — чуть ли не в один голос посыпались матерные ругательства-реакция на эту новость. — Только этого не хватало!
Да уж… Просто «страйк»! Собрать в одном наряде и Овцу и Жидарева… Бля, везёт, как утопленнику. Этот точно на этаж припрётся. Устав будет спрашивать, в журналах копаться, обязательно до чего-нибудь докопается, утром командиру отряда нажалуется, командиру роты мозги вые… выест.
Теперь точно не до сна. Да и не до посторонних мыслей. Теперь журналы самому перерыть раза три, перепроверить самому. Пожарные и боевые расчёты все, поверку… Ещё Устав повторить. Какая там у него нынче любимая статья? Двести девяносто девятая вроде… Но, блин, этот может и трёхсотую спросить, и триста первую. Дословно, что б от зубов отскакивало… Эх, не было печали…
Пришёл. Спросил. До журналов не докопался. Но по расположению прошёлся. По головам ночующих контрактников пересчитал. Всех двух.
Ушёл, слава Богу…
Глава 16
Открыл глаза — снова потолок со следами от ударов футбольного мяча. На наручных часах время — пять тридцать утра. Чего ж меня сегодня так плющит-то? С минуты на минуту народ начнёт стягиваться. Командира отряда встречать надо, ротного, а я тут на койке разлёживаюсь в потолок таращусь!
Сел, привычным движением проверил наличие ключей от оружейки и штык-ножа на положенных им местах. Потом с силой потёр лицо, пытаясь помочь себе быстрее прийти в рабочее состояние. Действовало слабо.
Я бросил руки на колени и тяжело вздохнул. Взгляд сам собой упал на ряды рюкзаков, выставленных вдоль всего центряка по отделениям и взводам. Их было больше обычного. Больше стандарта: «бармицы» плюс сумка с бронёй и сумка с разгрузкой. Лежали ещё и личные набитые рюкзаки, пакеты, гражданские сумки…
Я помассировал переносицу и снова посмотрел на центряк. Такой вот своеобразный «аншлаг» бывает только в одном случае: в ночь перед отъездом в командировку… Черт! Пять тридцать — сейчас уже народ валом попрёт, а я тут рассиживаюсь, на рюкзаки туплю!
Вон, кстати, и мои два лежат: один со всей «уставной» хернёй, положенной по штату, второй — с тем, что мне действительно пригодится. Баул ещё со шмотками и маленький рюкзачок, который непосредственно поедет со мной в вагоне… Хм, понятно тогда, почему на Дежурстве сегодня — я. Мне вечно такая «честь» выпадает. Как самому непьющему, «ответственному» и холостому… Идеальное сочетание для всех нарядов на праздники и такие вот дни, когда все семейные прощаются с семьями, а «безответственные» нагуливаются и отпиваются впрок. А мне что? Мне ж не надо ничего… ага. Я ж не человек. Так — функция. Вешалка ходячая для формы: ни чувств, ни желаний, ни потребностей, ни своего мнения…
Ладно! Пять сорок уже. Надо вставать и тащить свою задницу ко входу на этаж, пока не припёрся никто из тех, кто потом будет часами мозги выедать по поводу отношения к выполнению обязанностей дежурного по роте.
Пять сорок пять, а я всё ещё туплю. В голову какая-то несуразица лезет о том, что у меня вроде бы какой-то другой баул должен быть, который я сам на купленной по приколу швейной машинке из четырёхсотого черного оксфорда в свободный вечерок сшил, в который всё моё барахло вместе со мной самим сверху запихать можно, и ещё место на двоих таких же останется… Поднимать, правда, его только вдвоём возможно. Ну так он не для ношения предназначен, а чтобы в «Урал» его бросить, и ничего по приезду на место по углам и под лавками выискивать не пришлось. Что б всё в одном месте ехало, лежало, хранилось, ждало…
На тумбочке дневального раздался звонок телефона. И почти тут же послышался крик.
— Ванёк, с КПП звонили: Сэм прибыл! Сейчас уже здесь будет!
Я сорвался с койки быстрее, чем успел дослушать. Вот только в голове была ещё большая каша: «Сэм? Почему Сэм? Как Сэм? Он же умер три года назад! Убили его… Героя ещё посмертно присудили потом…».
Уже стою на исходной для уставных «трёх шагов» перед дверью. В голове хаос, но тело прекрасно помнит всю последовательность действий. Выполняет на автомате. А снизу уже по этажам переползает крик «Смирно!»… Но, блин, почему Сэм?!!
Но тут стало не до сомнений: на лестнице показался сам обладатель столь звучного прозвища. Пофиг, что умер. Вот ведь он — живой, ходит. Что я, живых ходячих трупов не видел, что ли? А теперь вот, ещё и представлялся таковому…
Дальше закрутилось: доклад, оповещение о совещании, встреча ротного, доклад ротному, встреча замполита, встреча зампотыла, встреча замкомроты, встреча старшины, поток знакомых «контрабасов»… Продохнуть получилось только почти через час. И тут же новая забота.
— Вань, ты с первой сменой пойдёшь в столовку? — подошёл второй, свободный пока дневальный.
— Я б вообще не ходил, — поморщился. — Но сегодня Жидарев ГУПаДом: по-любому будет возле входа караулить, по головам считать…
— Это да, — почесал в затылке под опостылевшей уже за время наряда шапкой Санёк. — Давай, тогда, иди в первую. А мы с Серым лучше потом, с подразделением сходим. Так спокойнее будет.
— Ладно, — вздохнул я. — Пойду чаю с булочкой заточу…
***
Худшие ожидания, как это обычно с худшими ожиданиями и бывает, оправдались: подполковник Жидарев, со своим ГУПаДским значком на груди, стоял возле двери в столовую, со списком в руках и считал пришедшую завтракать первую смену по головам, значкам и повязкам. И, если бы я не явился, командиру отряда от него в следующие полчаса уже бы было отправлено сообщение с требованием о проведении расследования по этому поводу. И пофиг ему, что отряд сегодня уезжает — он свои обязанности буква в букву исполнит, что бы не происходило.
С одной стороны, его за это вся часть терпеть не может, так как нет в ней человека, который хоть раз бы не отхватил неприятностей от этой одиозной личности. С другой… за это же и уважают. Это, блин, не Овца, который только пиздеть и может, при том, что сам забойщик тот ещё. Этот и от других требует, и сам соблюдает… но, как же это тормозит любые процессы! Кто б знал!
Человек — прямое доказательство тезиса: что, если всё будешь делать строго по инструкции, любая работа встанет.
Ладно, так или иначе, а и это препятствие осталось позади. Почти-что правильно, почти-что строем, снимая на входе шапки, мы ввалились в помещение столовой. Точнее, в его «предбанник». Дальше комната с умывальниками, лишь ещё дальше непосредственно место для приёма пищи со столами и лавками, а в углу линия раздачи с гражданскими поварами. «Аутсорсинг», мать его…