– Теперь расставим другие сиденья.
Следуя указаниям Энн, Кортни подтащил два кресла – одно побольше, другое поменьше – и поставил их справа от того места, где в день убийства сидела Вики. Слегка выдвинул их вперед и развернул под небольшим углом, обозначив положение сидевших бок о бок Артура Фейна и его дяди. Еще два кресла он поставил слева – там, где находились Энн Браунинг и Фрэнк Шарплесс, – и тоже развернул их, но в другую сторону, чтобы замкнуть полукруг.
– Ага… – проворчал Г. М., подбоченившись и оценивая расстояние. Понять, что у него на уме, было невозможно. – Все предметы стояли именно так? Вы уверены?
– Да.
– Хорошо. Мастерс, положите на стол резиновый кинжал.
Старший инспектор сделал как велено, но перед тем согнул клинок, словно чтобы убедиться, что тот сделан из резины и не превратится в сталь прямо у него под носом. Кортни видел, что тот сбит с толку не меньше, чем они с Энн.
– Продолжим. Мастерс, займите кресло, где сидел Артур Фейн.
Мастерс послушно сел на указанное место.
– Теперь вы, сынок. Встаньте там, где стоял Рич.
С ощущением, будто он очутился во сне, где может произойти что угодно, Кортни помотал головой:
– Я не знаю, где стоял Рич. Меня тут не было.
– Девица покажет. Объясните ему, куда встать, моя милая. Так. Вот, собственно, и все – верно? Хорошо… – С невыносимой медлительностью Г. М. обвел глазами сложившуюся картину и продолжил, сунув ладони в проймы жилета: – Револьвер опустим, поскольку в преступлении он не фигурировал. Разве что без него убийца не смог бы совершить задуманное так, чтобы все сошло ему с рук. – Он покачал головой. – Ох, черт возьми, как же все просто! Просто до безобразия, настолько просто, что аж душа болит от этой простоты!
Побагровевший Мастерс впился ногтями в обивку кресла.
– Сэр, – произнес он, – так вы сами все расскажете или придется вас пытать?
– Тише, тише. Не горячитесь, сынок. – Г. М. взглянул на Энн и Кортни. – Сегодня вечером я начал было говорить Мастерсу и Агню, что шофер Адамса изготовит мне один предмет, необходимый для этой демонстрации. Теперь смотрите.
Он подошел к лежавшему на диване дождевику. Сунул руку в карман. Еще две секунды – и секрет будет раскрыт.
Но сэру Генри помешали.
Сверху донесся сдавленный крик – вернее сказать, леденящий душу вопль, заставивший всех обернуться. За ним хлопок, серия глухих ударов и хриплый голос:
– Попался, мерзавец!
Подняв руку, Мастерс, с лица которого почти сошел апоплексический румянец, взглянул на сэра Генри:
– Господи, этот идиот опять за старое!
Позже Кортни так и не вспомнил, кто из них первым оказался у выхода. Может, и Г. М., хотя с его нескладной тушей это маловероятно. Кортни знал лишь, что все столпились вокруг сэра Генри, застряли в дверях и только спустя несколько секунд оказались в коридоре, а там, следуя за Мастерсом, ринулись к лестнице.
На втором этаже, в коридоре с натертым до блеска паркетом, обнаружились трое. Фрэнк Шарплесс взирал на происходящее, стоя у стены. На полу, поперек коридора, бился и брыкался, издавая протестующие вопли, второй человек, а над ним склонился инспектор Агню. Кортни смотрел на эту картину и не верил своим глазам.
Незамедлительно вступив в бой, вновь покрасневший Мастерс выхватил из кармана какой-то предмет и сурово глянул на Энн:
– Прошу прощения за наручники, мисс. – С этими словами он защелкнул браслеты на запястьях Хьюберта Фейна. – Но этот человек – убийца по зову сердца, равно как и по необходимости, и мы считаем, что лучше не рисковать.
Глава двадцатая
Неделей позже, приятным теплым вечером третьего сентября, в той же гостиной собралось множество людей.
Там была Вики Фейн, которая снова лучилась здоровьем. Там был Фрэнк Шарплесс. Там была Энн Браунинг, и на подлокотнике ее кресла сидел Фил Кортни. В углу скромно устроился доктор Ричард Рич, а доктор Нисдейл – он заглянул проведать Вики и провозгласил, что в его опеке она больше не нуждается, – сидел в соседнем углу, но с куда менее скромным видом.
И наконец, там был сэр Генри Мерривейл.
– Видите ли, – важно сказал он, сидя в напыщенной позе с пальцем у виска, – главная фраза в этом расследовании прозвучала по чистой случайности. – Он взглянул на Энн. – И ее произнесли вы.
– Я?
– Вот именно. Вы сказали: «Страшно подумать, что человек сыграл совершенно не ту роль, которую ему приписывали». Помните?
– Да, но…
Г. М. взглянул на Вики:
– Вы, мэм, считали Артура Фейна убийцей, а Хьюберта Фейна – шантажистом. На самом деле все было наоборот. Убийцей оказался Хьюберт, а шантажистом – Артур. Хьюберт убил Полли Аллен, и знавший об этом Артур извлек из своей осведомленности немалую пользу. Вот и весь секрет нашего дела, больше ничего необычного, как я полагаю. – Он закинул ногу на ногу. – Видите ли, мэм, вы считали, что убийство, якобы совершенное вашим мужем, – достоверный факт. Но кто преподнес этот факт в качестве достоверного? Будь наша история записана на бумаге, вы, пролистав страницы, обнаружили бы, что единственным источником подробной информации, имевшей отношение к Артуру, был сам Хьюберт. За подушкой кресла вы обнаружили носовой платок. Вы слышали, как во сне Артур Фейн мямлит что-то насчет убийства Полли Аллен. Да, верно, то был груз на его совести, но не такой, как вы думали. Вы второпях пришли к выводу, что Артур виновен. На вашем месте так поступила бы почти любая женщина. Вы отправились к дяде Хьюберту, и тот сочинил первоклассную сказку.
Вики кивнула. Ее лицо омрачила тень.
Г. М., не спросив разрешения, раскурил одну из своих зловонных сигар.
– К несчастью, до нашей воскресной беседы мы – то есть я и Мастерс – не знали, о чем вам известно. Или якобы известно. Владей мы этой информацией заранее, прижали бы месье Хьюберта вдвое быстрее. А после разговора с вами детали головоломки встали на место.
Видите ли, почти все считали Хьюберта состоятельным человеком. Так думал Шарплесс. Так же думал Рич. И Мастерс тоже так думал. А вот вам и джокер в колоде: Хьюберт действительно богат.
С самого начала вас и вашего мужа сбила с толку одна мелочь. Хьюберт Фейн – скупердяй. Самый заурядный и презренный скряга. Он из тех – и все мы знаем подобных людей, – кто не запустит руку в карман, чтобы заплатить за выпивку для всех присутствующих, даже если от этого будет зависеть его жизнь; из тех, кто пользуется добротой родственников, квартируя у них весь год напролет, хотя запросто мог бы купить десяток собственных домов.
Все эти люди по большей части любезны и очаровательны. Но в своем реестре я заношу их в категорию паразитов – вместе с моим покойным дядюшкой.
Итак, вы сочли Хьюберта шантажистом, в то время как мы с Мастерсом попросту не понимали, что к чему. Ведь нам были известны факты, гори все огнем!
В прошлое воскресенье после обеда Мастерс заглянул ко мне с кучей собранной информации. С помощью руководства банка он проверил финансовое состояние всех, кто относился к нашему делу, и сказал, что не нашел совершенно ничего полезного или примечательного. Другими словами, Хьюберт был именно тем, за кого себя выдавал, – то есть состоятельным человеком.
Однако финансовое положение Артура мне сильно не понравилось.
Что мы успели узнать? Полгода назад Артур влез в долги и оказался на такой мели, что ему пришлось заложить медицинскую страховку. Но что потом? Артур выкупил ее. И что еще? Ни с того ни с сего деньги стали прибывать на его текущий счет, пригодный для погашения долгов, и к середине августа бухгалтерия Артура была в полном порядке.
Г. М. снова взглянул на Вики поверх очков и пожевал кончик черной сигары.
– Затем мы побеседовали с вами. Вы в подробностях – разумеется, со слов Хьюберта – рассказали, как Артур убил Полли Аллен, а затем добавили, что Хьюберт – шантажист без гроша в кармане и что он аккуратно, не нарушая приличий, выпрашивал у Артура деньги.
Тут, повторюсь, детали головоломки встали на место. Я понял, что ситуация поставлена с ног на голову. Если Хьюберт был убийцей, а ваш Артур – шантажистом… Щелк – и картинка сложилась воедино! Ведь теперь я получил ответ на вопрос, терзавший меня сильнее адского пламени: вопрос насчет мотива преступления.
Меж бровей Вики пролегла морщинка, после нескольких фальстартов она все же сумела подать голос.
– То есть, – нерешительно сказала она, – Артур никого…
– Никого не убивал? Нет, – ответил Г. М. – С финансовой точки зрения он был мошенник, но оставался чертовски верным мужем. Помните, Артур сказал, что во всей Англии не сыскать пары счастливее, нежели ваша? Он действительно так считал.
Вики спрятала лицо в ладонях.
Судя по всему, сэру Генри стало неловко.
– Пожалуй, – продолжил он, выпустив клуб густого дыма, – лучше рассказать историю с самого начала.
Итак, с первой нашей встречи я положил глаз на дядю Хьюберта. Он смахивал на одного паршивца, которого я знавал много лет назад. Ну да ладно. Чем сильнее к таким присматриваешься, тем больше замечаешь подозрительных нюансов.
К примеру, он любил играть роль заботливого дядюшки или даже папаши для знакомых женщин, «милейшего пожилого джентльмена», который расточал благожелательные советы для юных леди. Но пожилым он не являлся, если только вы не настолько молоды, чтобы считать стариком мужчину, которому слегка за пятьдесят. И что мы услышали о нем от доктора Рича – человека, который был его врачом и, несомненно, знавшего многое, чего не знаем мы? – Изогнув шею, Г. М. бросил пронзительный взгляд на Рича; тот мрачно рассматривал паркет. – Помните, сынок, как вы сказали, что обвинение сродни вашему – дескать, женщину загипнотизировали, дабы воспользоваться ею, – скорее могло быть адресовано Хьюберту Фейну?
– Помню, – ответил Рич.
– И считаете это адекватной оценкой его характера?
– Да, считаю. И всегда так считал.
– Вот-вот. И внешний вид, и поведение, и манера одеваться подсказывали, что Хьюберт Фейн охоч до женщин, причем молодых. Чем моложе, тем лучше. Ему нравились утонченные и хрупкие девушки. Вроде Полли Аллен. Или…