Но Мак-Грегор сидел за столом один, мрачный и молчаливый, а Мэри щипала травку перед домом.
– Хо, расскажи мне, почему то, что сказано в крепком месте, невозможно отменить?
– Почему же невозможно? – охотно откликнулся мастер. – Возможно, но не всегда и не везде. Можно здесь, например. Пока еще можно. Первое, что здесь будет сказано от души, имеет власть над тем, что было сказано ранее. А больше никогда и нигде, пока новое крепкое место не случится. А они случаются – как болотные пузыри. Невозможно знать, где и когда выскочит. Вот разве как ты здесь учинил… Но для этого надо такое обещание дать, какое выполнить невозможно, – и выполнить его. Без дураков невозможно. Совсем. Вроде как на небо сходить, понимаешь?
– Ну, без дураков он и не выполнил бы… А так – вы вовремя подоспели, – засмеялся Ао.
– То есть здесь и сейчас – можно? – у Видаля дух занялся. Он вскочил из-за стола и метнулся к Мак-Грегору. – Выйдем, дело есть.
Мэри, смотрела на них, потряхивая ушами. Видаль заулыбался и ткнул друга локтем в жилистый бок.
– Слушай, Мак-Грегор… а у тебя ведь жена…
– Стой! – вскричал Хэмиш, спрыгивая с крыльца. – Молчи! Я сам!
И Видаль откинулся, слегка стукнувшись затылком о бревна стены, съехал по ней спиной и закрыл глаза. Сквозь счастливую улыбку он слышал все – до единого – слова любви и восхищения, которые Мак-Грегор сказал своей Мэри, и как она ответила ему, и как потом они смеялись, плакали и вздыхали в объятиях друг друга. Слезы текли и по его лицу, но он их не замечал.
– О чем ты плачешь, любовь моя?
Сурья присела рядом, прижалась к плечу.
– Я не знаю, – ответил Видаль. – Я не знаю, что будет дальше. Как быть. Что делать. Как освободить мир от Тьмы, раз она не исчезла сама собой. Как избавить людей от ууйхо, ведь они остались. Что мне делать и как всё успеть. И я не знаю, что будет с нами. Ведь ты звезда, а я умру. И если мир будет освобожден от Тьмы и везде настанет время – я умру еще быстрее. И я не знаю, как всё устроено. И что я могу сделать, чтобы оно было устроено лучше, чем есть… Я только человек.
– И я не знаю, – ответила Сурья, теплея в его руках. – Я только звезда, очень маленькая звезда. И в мире так много всего, о чем я знаю – и еще больше того, о чем не знаю. И всё это открыл мне ты. И в этом мире столько чудес… Столько чудес, о небеса мои, столько! Их так много. Их просто видимо-невидимо.