Теперь ему нужно больше информации, это точно.
Дрейтон-Гарденс не была неприятной улицей, обсаженной деревьями, а Донован-Корт - неплохим кварталом тридцатых годов на восточной стороне. Конечно, не то чтобы Герберт мог многое видеть. Он позвонил на номер 22.
«Было бы ему просто повезло, если бы Франклина не было», - подумал он.
Да, были и другие, кто мог объяснить, о чем идет речь во всей этой болтовне со спиралями и ромбовидными структурами, но что-то атавистическое в Герберте согревало постороннего в Розалинде, и именно с ней он хотел поговорить.
Прошло несколько минут. Туман рассеял вокруг них завитки липкого холода.
Герберт топнул ногами и пробормотал вздымающиеся шлейфы ерунды, прежде чем снова ударить в колокол в раздраженном, недоверчивом отчаянии; и внезапно открылась главная дверь квартала, и вот она.
«Инспектор Смит, - сказала она. «Вы нашли убийцу?»
"Да. Я имею в виду, я так думаю.
Ханна сардонически приподняла бровь, и Герберт вспомнил; на самом деле он этого не сделал.
Он нашел разные слои правды о де Вер Грине, Папворте и Казанцеве, но ему еще предстояло окончательно доказать, какой из них убил Стенснесса.
"Превосходно. Входи, входи. Тебе должно быть мерзнуть.
Розалинда провела их через дверь, быстро оценила Ханну с головы до ног и представилась ей. Герберт заметил, что Розалинда не предлагала Ханне больше помощи, чем эта, - действительно, она и глазом не моргнула ни в чем, связанном со слепотой Ханны, - и он с быстрым беспокойством подумал о своей глупости, когда впервые встретил Ханну, и о ее способах в котором он пытался помочь ей прогрессировать.
Розалинда Франклин очень много понимала в гордости, подумал Герберт.
Розалинда повела их вверх по лестнице; она не выглядела из тех, кто поднимается на лифте, независимо от того, был ли он доступен или нет.
Герберт на мгновение задумался, о ком это ему напомнило, и понял, что это была сама Ханна.
Номер 22 был четырехкомнатной квартирой, и было ясно, что Розалинда жила одна. Декор и вещи были слишком последовательны по тематике и внешнему виду, чтобы принадлежать более чем одному человеку, хотя эффект не казался надуманным. Квартира хоть и была опрятной, но не особо навязчивой.
Розалинда ушла на кухню и вернулась с чаем на троих; «странная британская реакция», - подумал Герберт. В британском мире было несколько болезней, от которых, по крайней мере, нельзя было избавиться с помощью старого доброго чая.
Помимо Полинга и его коллег из Калифорнийского технологического института, охота была сосредоточена вокруг двух других институтов: Королевского колледжа Розалинды и Кембриджского университета.
Герберт сразу увидел картину.
Кингс был печально известной коммунистической точкой доступа, даже в большей степени, чем Кембридж, куда де Вер Грин бывал на регулярной основе и который на протяжении целого поколения поставлял основную массу британских шпионов.
Трудно представить себе более четкую взаимосвязь между учреждениями и разведывательными службами - МГБ в King’s, Five в Кембридже и ЦРУ в Калтехе.
Де Вер Грин, Казанцев и Папуорт; они все должны были точно знать, что предлагал Стенснесс. Возможно, хвастовство Стенснесса чем-то, что изменит мир, было своего рода паролем, а также обещанием.
Но, клянусь Богом, он был прав. Эта вещь изменит мир во всех отношениях и навсегда.
"Это гонка?" - спросил Герберт.
«Это ценно, - ответила Розалинда. «Но гонки вульгарны».
«Только если проиграешь», - сказала Ханна.
Розалинда улыбнулась, соглашаясь с этим. «Большинство ученых проводят свою карьеру, внося свой вклад в долгое, медленное накопление дат и идей», - сказала она. «Принять участие в драматической победе - редкая привилегия».
Но это была гонка; Герберт прекрасно это видел. Структура ДНК оставалась неизвестной, Эверест еще предстояло покорить, четырехминутную милю предстояло пройти, Луну еще предстояло пройти. История запомнит только тех, кто был первым. Ученые, в честь которых были названы теории - Дарвин, Ньютон, Эйнштейн - были не просто гениями; они были пионерами.
Если бы Бетховен не написал свою Девятую симфонию, никто бы этого не сделал. Но если Полинг не открыл структуру ДНК, то раньше, чем позже, это сделал бы кто-нибудь другой.
Герберт вспомнил цитату Эйнштейна над столом Розалинды и подумал, что она понятия не имела о масштабах того, над чем работала - то есть в политическом, а не в научном плане. Независимо от ее блеска как ученого, ей просто не могло прийти в голову, что правительства убивают ради тайны.
Для Розалинды и ей подобных знания были ключевыми, их применение было направлено на высшее благо, независимо от нации или вероисповедания. Они считали, что наука есть наука; это была ничья собственность.
«Мир стал бы лучше, если бы больше Розалинды Франклинс», - подумал Герберт.
Он вручил Розалинде свою расшифровку расшифрованного кода, и она с раздражением прочитала ее. «Необоснованные… преждевременные… предположения… неверные», - сказала она, наполовину про себя, а затем подняла глаза. «За что Макса убили?» она сказала.
"Да."
«Какой идиот», - огрызнулась она. «Глупый, глупый дурак. Какая трата времени. "
"Что это вообще такое?" он сказал.
«Х-образная форма?»
"Да."
«Это фото 51, которое я сделал в мае прошлого года».
Герберт, должно быть, выглядел удивленным, потому что Розалинда улыбнулась. «Не фотография, как ее понимает обыватель; рентгеновский снимок. То, что вы видите на микроточке, изначально было около трех или четырех дюймов в диаметре. Подожди, я тебе покажу.
Она снова вышла из комнаты и вернулась через минуту или около того с металлической штуковиной и закрытой пробкой стеклянной бутылкой с белыми волокнами на дне.
«Это микрокамера Филипса», - сказала Розалинда, ставя металлический прибор на стол перед Гербертом.
Это было похоже на что-то из фантастического фильма; более или менее плоский круг с рифленым краем, труба, торчащая по диагонали из плеча, и линза посередине, все они поддерживаются вертикально над цоколем.
«Я использую его для записи дифрактограмм», - добавила Розалинд.
"Какие узоры?"
«Дифракционные картины. Представьте себе объект, который невидим во всех отношениях. Вы не можете увидеть это, почувствовать запах, услышать, потрогать или попробовать на вкус. Единственный способ изучить этот объект - направить через него свет или отразить от него свет. Наблюдая за образцами, образованными светом, и сопоставляя их с тем, что вам известно о образцах, вызванных различными видами дифракционных решеток, вы можете получить много информации о структуре объекта ».
Она подняла стеклянную бутылку. «Это ДНК тимуса теленка. Сейчас он сухой, но во влажном он лучше фотографирует; он длиннее, тоньше и его легче увидеть. Насколько мне известно, мы в King’s были единственными, кто это осознал ».
«Это означает, что Макс продавал другим то, чего, как он знал, у них нет».
Неудивительно, что Стенснесс пытался продать фотографию 51, когда он это делал. Конференция объединила всех основных игроков каждой из трех команд, ищущих молекулярную структуру. Это был один из немногих случаев - возможно, единственный за много лун - когда все участники расы находились в одном месте.
Розалинда опустила взгляд, и Герберт понял, что для нее предательство Макса было глубоким. "Да. Конечно, чем четче фотография, тем легче будет различить молекулярную структуру. Итак… сухая ДНК, кристаллическая, мы называем форму «А»; гидратированная форма «В», паракристаллическая.
«Мы размазываем немного« B »в волокна, как в паутине. Мы вставляем его в камеру здесь, - она указала на тыл, - перед пленкой. Рентгеновские лучи проходят через точечное отверстие здесь, - постукивая по маленькой линзе, - а трубка в правом верхнем углу предназначена для пропускания увлажненного газа через камеру для контроля содержания воды в волокне. Мы концентрируемся на одной нити волокна диаметром около десятой миллиметра ».
«И рентгеновские лучи отражаются от этой нити?»
«Они отскакивают от атомов в этой нити, потому что их собственные длины волн очень короткие; при этом они оставляют узор на пленке. Следовательно, следы на фотографической пластинке - это не следы самих атомов, а пятна, которые оставляют рентгеновские лучи, когда они рассеиваются после столкновения с атомами. Поскольку рентгеновские лучи усиливают друг друга в некоторых направлениях и нейтрализуют друг друга, пятна различаются по интенсивности. По этой интенсивности и расположению можно предположить атомную структуру; то есть вы можете превратить двумерные узоры в трехмерные молекулярные структуры. Пока ясно? »
«Примерно».
«Так и должно быть. Я уже дважды объяснял тебе это ».
Она сказала это без злого умысла, и Герберт понял, что для ученого мало что может расстраивать больше, чем необходимость описывать вещи непрофессионалам, заполнять те базовые знания, которые профессионал считает само собой разумеющимся, и в то же время времени, чтобы упростить задачи и процедуры, чтобы иметь смысл.
Он взял расшифровку расшифровки и прочитал ее еще раз, чтобы освежить память.
Х-образный узор дифракционно характерен для спиральной структуры. Алмазная структура выполняет две функции. Во-первых, это указывает на то, что узор повторяется выше и ниже центральной X-образной формы, сигнализируя о продолжении спирали. Во-вторых, он возникает из регулярного ряда вдоль оси молекулы фосфатных групп сахара, которые образуют основу молекулы. Симметричные рисунки горизонтальных мазков на руках и ногах «X» демонстрируют, что спираль изгибается через равные промежутки времени. Четвертый слой-линия на каждой конечности отсутствует; это может указывать на двойную спираль с отсутствующей линией слоя, представляющей точку, в которой две нити пересекают друг друга.
Розалинда сказала, что единственное, что несомненно известно о структуре ДНК, - это присутствие и относительные количества четырех нуклеотидов; однако здесь Стенснесс настоятельно предполагал, что ДНК не только спираль, но и двойная.