ный телефонный звонок заставил его вздрогнуть. Он взял трубку и услышал голос лейтенанта Болларда, резкий и требовательный.
— Я жду тебя, док, у дверей твоей конторы через три минуты, — сказал он.
Боллард подъехал из минуты в минуту. Он был не в полицейской машине, и, кроме него, в машине никого не было. Не успел Стэндиш захлопнуть дверцу, как Боллард уже набирал скорость.
— Я говорил тебе, что мы возьмем Эсти, — сказал он.
Стэндиш не ответил, потому что при той скорости, на которой они летели по городу, он предпочитал, чтобы лейтенант полностью сосредоточил свое внимание на дороге. Перед заброшенным кирпичным домом с выбитыми стеклами, рядом с которым стояли три полицейские машины, Боллард резко затормозил. Стэндиш выбрался из машины и пошел к дому. Он успел дойти до тротуара, когда его схватили сзади за плечо.
— Не туда, док, — сказал Боллард ровным голосом. — Вот сюда. — И подтолкнул Стэндиша к «седану» выпуска пятилетней давности, который в первый момент не попал в поле зрения Стэндиша.
«Седан» стоял между двумя полицейскими машинами, окна были опущены, и Стэндиш сразу увидел на сиденье скорченную, застывшую фигуру; на сером лице выделялось безобразное пятно. Приглядевшись, можно было заметить крошечное отверстие в виске и вокруг него — ожог от пороха.
Он открыл дверцу и наклонился над телом, его опытные пальцы автоматически проделали свою работу. Потом он спросил, где пистолет.
— Он был под телом, — сказал Боллард. — Пуля прошла насквозь и застряла вот здесь. — Он показал на обшивку в промежутке между дверцами. — Пистолет 32 калибра, — сказал он. — Уже отдали на проверку; почти наверняка это тот самый, из которого стреляли во Флеминга. Когда наступила смерть?
— Вероятно, более 12 часов тому назад. Точнее пока сказать не могу.
— Да, конечно, — сказал Боллард. — Это произошло вчера вечером. Выбежал после того, как убил Флеминга, поездил по городу, смекая, какие у него шансы выкрутиться, и выбрал легкий путь. Где-то около полуночи. А на каком расстоянии, по-твоему, произведен выстрел?
— Похоже, что несколько дюймов. Это не контактная рана.
Боллард был вполне удовлетворен. Он признал, что его отдел допустил промашку, — не учли, что у Эсти была машина. Он объяснил, что машину заметили этим утром, но тщательно не осматривали, так как она не вызывала подозрений. И только когда любопытный полицейский заглянул, наконец, внутрь, был обнаружен труп Эсти.
Он говорил что-то еще, но Стэндиш уже его не слушал. Его взгляд не мог оторваться от тела Ральфа Эсти; при жизни это был коренастый мужчина лет двадцати пяти, с буйной шевелюрой и широким худощавым лицом. Что-то помимо смерти заставило Стэндиша испытывать чувство странного потрясения и горечи.
Факты недвусмысленно свидетельствовали в пользу версии о самоубийстве. Он ясно это сознавал; и все же какая-то часть разума упрямо отказывалась признать очевидное. Как он ни спорил сам с собой, он не мог найти объяснения тому факту, что Флеминга накормили порошком, от которого теряют сознание. Вскрытие это подтвердило. Положение усугублялось тем, что сейчас одного этого факта было уже недостаточно.
У доктора не было времени, чтобы заняться собственным расследованием, почти до вечера следующего дня. Утром пришлось делать вскрытие, и оно лишь подтвердило предположение о самоубийстве; днем один за другим шли пациенты, а после окончания приема пришлось посещать больных на дому.
Когда он в начале пятого вернулся в офис, Ли Чини ждал его в приемной — небольшой человечек с острым носиком неопределенного возраста.
Он и его помощники обнаружили множество деталей, притом самых разных. Среди них несколько фактов, похоже, заслуживали внимания. Первое: Уоррен Чоут, вдовец, на протяжении нескольких последних недель скромно обедал с женщиной в черном.
— Брюнетка, — добавил Чини, — всегда в шляпе с вуалеткой, никто не мог назвать ее имени.
— И как часто они обедают вместе?
— Трудно сказать, но дама всегда одна и та же.
— Неплохо, — сказал Стэндиш. — Ну, а как насчет миссис Тримэйн?
— Тут у нас почти ничего, вроде как прочерк, — сказал Чини, глянув на свою сигарету, докуренную до последнего сантиметра, и затушил окурок в пепельнице. — Почти все время сидит дома, покупки совершает, в основном, по телефону. Иногда выходит из дома вечерами. Соседи видели, как она выходила часов в семь, не всегда видели, как она возвращается домой.
Взгляд Стэндиша пополз вверх и застыл на стене над головой Чини. Внутри у него росло возбуждение.
— А Дональд Тримэйн?
— Ну, здесь у нас дела получше, — Чини откинулся назад, явно довольный собой. — Ты знаешь, где он живет? Такой небольшой дом. Одна квартира на этаж. Владелец занимает нижний этаж и любопытен донельзя, да к тому же у него бессонница. Похоже, что у Дональда есть подружка, которая навещает его раз в неделю после наступления темноты. Примерно в девять часов. Хозяин дома считает, что уходит она очень поздно, потому что он ни разу не видел, как она возвращается. Кроме как в прошлую ночь.
— Ага! — Стэндиша все больше охватывало волнение. — Брюнетка?
— Угу. Обычно появляется по понедельникам, но неожиданно зашла вчера. Примерно на час.
Стэндиш насторожился.
— Ты поставил человека на этот дом, как я говорил?
Чини усмехнулся.
— А как же. И парень не растерялся. Он даже проводил ее. Брюнетка в темных очках, женщина не маленькая, с вуалеткой. Тебе, может, рассказать, куда она направилась?
— К дому Тримэйнов.
— Верно. — Чини скрестил ноги и отпустил замечание, явно не содержащееся в записях. — Похоже, — сказал он, — что наша брюнетка успевает на оба конца, а?
Стэндишу понадобилось некоторое время, чтобы переварить услышанное и сделать выводы.
И только после этого он был готов слушать дальше.
— Что с банками?
— Тут тоже прочерк, — сказал Чини. — Я начал с Национального, потому что три нужные нам конторы находятся в этом же здании. Все три имеют банковские счета. Я однажды оказал небольшую услугу Национальному банку, и кассир относится к моим просьбам с пониманием, если я говорю ему, что это конфиденциально и в качестве личного одолжения.
Он сверился с записями и сказал:
— Что касается Чоута, тут глухо. Его счет слишком велик и операции проходят так часто, что углядеть что-то особенное на тот срок, что ты отметил, невозможно. У миссис Тримэйн был небольшой счет с ежемесячным балансом около трехсот долларов. Никаких ощутимых вкладов или изъятий денег не было, кроме как две недели тому назад, когда, как я понимаю, ей выплатили страховку.
— Дональд Тримэйн?
— Примерно то же самое.
Стэндиш поразмыслил над этой информацией и нашел, что она их вперед не продвигает.
— Что у Джорджа Флеминга?
— Никакого банковского счета найти не удалось. Темные личности вроде него счетов не заводят. — Чини отложил свои записи. — Но, может быть, вот это тебе пригодится, док. Флеминг никогда не шиковал. До недавнего времени. За прошедшие три месяца он купил машину новой модели, хотя и подержанную, за две тысячи семьсот зеленых — наличными! — и несколько новых костюмов и крупно играл на скачках, хотя много не выигрывал. — Он встал. — Пожалуй, все.
Стэндиш остался сидеть, где сидел, и угрюмо наблюдал, как уходит маленький сыщик. Сосредоточась на финансовой информации, которая теперь у него имелась, он понял, что только Флеминг давал кое-что в поддержку его версии. Флеминг разжился деньгами; следовательно, его могли нанять для того, чтобы сбить Уолтера Тримэйна. Но кто?
У Уоррена Чоута был мотив для убийства и были деньги, но не было доказательств, что он воспользовался деньгами именно с этой целью. У Эвелин Тримэйн явно не было наличных, чтобы в то время заплатить за такую работу, правда, она могла договориться с Флемингом о том, что заплатит за сделку позже, что было маловероятно. Не было денег и у Дональда Тримэйна. Вот только…
Он вскочил, когда в мозгу сверкнула эта мысль; в нем снова стало разгораться возбуждение. Когда он вошел в свой кабинет и увидел за столом Мэри Хэйворд, он сказал, что хочет пойти к Чоуту Уоррену и вернется самое большее через полчаса.
Большинство из обслуживающего персонала фирмы «Чоут энд Тримэйн» уже разошлись к тому времени, когда Стэндиш до них добрался. Но дверь была еще не заперта, и он вошел. Уоррен Чоут перед тем, как уйти, складывал на столе бумаги. На этот раз его взгляд был непроницаемым и свирепым.
— Нет, — сказал он, когда Стэндиш высказал свою просьбу. — Никогда.
— Но у Дональда Тримэйна действительно имеется здесь счет?
— На это я вам отвечу: да, имеется. Что же до остального… — Он не закончил фразу, оперся руками о стол и нагнулся к Стэндишу. — Я сказал вам вчера: я буду сотрудничать с вами, если у вас будут доказательства в пользу вашей теории. В настоящее же время, как я понимаю, полицию удовлетворяет версия, по которой Эсти убил Флеминга, а потом застрелился сам. При данных обстоятельствах ваше желание просмотреть счета наших клиентов может быть удовлетворено только при наличии вызова в суд, доктор.
Стэндиш встретил этот отпор без всякой враждебности. Голос его оставался ровным, уверенным и ясным, хотя от него явно отмахнулись.
— Говорите все, что вам будет угодно, г-н Чоут. — Стэндиш сел на ручку кресла; он не торопился. — То, что стало мне известно, подтверждает мои сомнения насчет случайности смерти Уолтера Тримэйна. Я бы предпочел вести свое расследование без лишнего шума, но если вы настаиваете, я пойду в полицию и предоставлю им свои данные. Думаю, они не откажут в вызове в суд, но в ту же минуту, как они это сделают, вся пресса будет об этом знать. Если вам сейчас нужна эта шумиха…
Он поднялся, расправил куртку и приготовился уйти.
— Минуту.
Стэндиш остановился.
Чоут смотрел на него с холодным презрением, но в голосе его появилась неуверенность.
— Что вам нужно?
— Я хочу знать, что вы купили или продали от имени Дональда Тримэйна в июне.