Учащённо дыша, я отошёл от телескопа. Когда моё зрение вернулось к нормальной фокусировке, я снова увидел Мириам Банкрофт. Она стояла рядом с недоделанным планером, уставившись на меня. Наши взгляды встретились, и я едва не вздрогнул. Уронив руку на панель управления телескопом, я сделал то, что должен был сделать Банкрофт перед тем, как размозжить себе голову: ткнул клавишу стирания памяти. Цифры, в течение последних семи недель державшие телескоп наведённым на дирижабль, заморгала и погасли.
В жизни мне не раз приходилось чувствовать себя дураком, но ещё никогда – таким полным. Неопровержимая улика спокойно торчала на самом виду и ждала, когда её найдут. Её упустила полиция: потому что спешила, не интересовалась ходом расследования и не имела необходимых знаний; её упустил Банкрофт, потому что телескоп давно стал неотъемлемой частью его мира, и он смотрел на него, не замечая. Но у меня не было никаких оправданий. Я стоял на этом самом месте неделю назад и видел перед собой два конфликтующих факта. Банкрофт утверждал, что уже несколько столетий не смотрел в телескоп, а следы на пыльной поверхности неопровержимо свидетельствовали, что прибором пользовались совсем недавно. И меньше чем через час Мириам Банкрофт поставила всё на места, заявив: «Пока Лоренс таращился на звезды, кое-кто не отрывал взгляда от земли». Тогда я подумал про телескоп; мой рассудок возмутился против вялой сонливости, вызванной недавней загрузкой, и попытался меня предупредить. Но я, еще не придя в себя, не успев привыкнуть к новой планете и новому телу, отмахнулся от предостережения. Последствия выгрузки дали о себе знать.
Мириам Банкрофт стояла на лужайке под балконом, не отрывая от меня взгляда. Отступив назад от телескопа, я натянул на лицо маску спокойствия и вернулся в кресло. Банкрофт, поглощённый образами, которые я вероломно подкинул в его сознание, похоже, не заметил моего недолгого отсутствия.
Но теперь мой собственный рассудок пришёл в движение и понёсся по широким дорогам, открывшимся благодаря списку Ортеги и футболке про резолюцию номер 653. Обречённое спокойствие, которое я испытывал в Эмбере два дня назад, нетерпеливое желание поскорее продать Банкрофту мою ложь, вызволить Сару и покончить со всем этим исчезло. Всё было связано с «Головой в облаках», в том числе и сам Банкрофт. Не вызывало никакого сомнения, что он был там вечером накануне своей гибели. В том, что произошло на дирижабле, крылась причина его смерти на вилле «Закат» несколько часов спустя. Вот эту-то истину и пыталась так отчаянно скрыть Рейлина Кавахара.
Отсюда следовало, что мне предстояло отправиться на «Голову в облаках».
Подняв стакан, я глотнул коктейль, не ощущая вкуса. Позвякивание кубиков льда вывело Банкрофта из оцепенения. Вздрогнув, он поднял голову, словно удивляясь, что по-прежнему видит меня здесь.
– Пожалуйста, извините, мистер Ковач. Нужно время, чтобы осмыслить сказанное вами. Я перебрал столько разных сценариев, но мне даже в голову не приходило что-то настолько простое. Настолько вопиюще очевидное. – В его голосе прозвучало отвращение к самому себе. – На самом деле, не нужно было нанимать следователя из бывших чрезвычайных посланников. Достаточно было посмотреть на себя в зеркало.
Поставив стакан, я встал.
– Вы уходите?
– Если у вас больше нет вопросов. Лично я считаю, что вам необходимо какое-то время, чтобы прийти в себя. Если я понадоблюсь, вы сможете найти меня в «Хендриксе».
На пути к выходу, в парадном холле, я столкнулся нос к носу с Мириам Банкрофт. На ней был тот же комбинезон, в котором она работала на лужайке, волосы перехватывала дорогая статическая защёлка. В одной руке Мириам несла цветочный горшок на шпалере, держа его, будто фонарь в ненастную ночь. По шпалерам ветвились длинные побеги цветущего мученического сорняка.
– Вы…
Она осеклась.
Я шагнул к ней, входя в зону мученического сорняка.
– Все кончено, – сказал я. – Я зашёл так далеко, как только мне позволяла совесть. Ваш муж получил ответ, но это неправда. Надеюсь, это удовлетворит и вас, и Рейлину Кавахару.
Когда я произнёс это имя, потрясённая Мириам Банкрофт приоткрыла рот. Это стало единственным указанием на брешь, пробитую в её самообладании. Но большего мне и не требовалось. Я хотел сделать что-нибудь жестокое; потребность настойчиво поднималась из тёмных забытых глубин гнева, моих эмоциональных запасников.
– Я никогда не думал, что Рейлина может быть хороша как любовница. Хотя, возможно, дерьмо притягивается к дерьму. Надеюсь, в постели она лучше, чем на теннисном корте.
Мириам Банкрофт побледнела как полотно, и я приготовился к пощёчине. Вместо этого она натянуто улыбнулась.
– Вы ошибаетесь, мистер Ковач.
– Да, со мной это случается часто. – Я сделал шаг, обходя её. – Прошу меня извинить.
Не оглядываясь, я пересёк холл и вышел на улицу.
Глава тридцать третья
Здание было пустым, как скорлупа: внутри огромное пространство заброшенного склада с одинаковыми сводчатыми окнами и белыми колоннами через каждые десять метров. Тускло-серые блоки потолка усилены железобетонными балками крест-накрест. Пол из голого бетона, но отлит безупречно ровно. Резкий свет, проникающий в окна, не смягчался кружащейся пылью. Воздух был прозрачным и холодным.
Приблизительно в середине зала, насколько я мог определить, стояли простой стальной стол и два неудобных стула, расставленные словно для партии в шахматы. На одном стуле сидел высокий мужчина с холёным загорелым лицом. Он выстукивал по крышке стола быстрый ритм, как будто у него в голове звучал джаз из вживленной акустической системы. Совершенно не к месту мужчина был одет в синий хирургический халат и медицинские тапочки.
Выйдя из-за колонны, я прошёл по ровному бетону к столу. Подняв взгляд, мужчина кивнул, нисколько не удивленный.
– Привет, Миллер, – сказал я. – Не возражаешь, если я сяду?
– Мои адвокаты вытащат меня отсюда через час после того, как вы предъявите обвинения, – небрежно заметил Миллер. – А то и раньше. Приятель, вы совершаете большую ошибку.
Он продолжал выбивать джазовый ритм. Его взгляд скользнул куда-то поверх моего плеча, словно Миллер увидел что-то интересное в одном из стрельчатых окон. Я улыбнулся.
– Очень большую ошибку, – повторил он.
Протянув ладонь, я вежливо накрыл его руку, обрывая дробь. Голова Миллера резко дернулась назад, как у рыбы, пойманной на крючок.
– Какого дьявола вы себе позволяете…
Высвободив рывком руку, он вскочил на ноги, но тотчас же осёкся, так как я довольно грубо усадил его назад. На мгновение показалось, что Миллер попытается броситься на меня, но нас разделял стол. В конце концов он остался сидеть, злобно сверкая глазами и, вероятно, вспоминая то, что говорили ему адвокаты по поводу виртуальных допросов.
– Миллер, тебя никогда раньше не арестовывали, да? – мимоходом спросил я. Он не ответил, и я, взяв второй стул, развернул его и уселся верхом. Достав пачку, я вытряхнул одну сигарету.
– Что ж, строго говоря, это утверждение по-прежнему верно. Ты сейчас не арестован. Полиция не имеет к твоему задержанию никакого отношения.
Я отметил, как у него на лице мелькнули первые признаки страха.
– Давай немного прокрутим события назад, хорошо? Вероятно, ты думаешь, что пристрелив тебя, я ушел, и в клинику нагрянула полиция, подобравшая оставшееся. Полиция обнаружила достаточно улик для того, чтобы возбудить дело против клиники, и сейчас тебя ждёт официальный допрос. Что ж, отчасти это верно. Я действительно ушёл, и в клинику нагрянула полиция, подобравшая то, что было. К несчастью, кое-чего там недоставало, потому что я забрал это с собой. Я имею в виду твою голову. – Подняв руку, я подкрепил слова жестом. – Я отрезал её лазерным лучом от шеи и унёс под курткой, с нетронутой памятью полушарий.
Миллер сглотнул комок в горле. Склонив голову, я оживил сигарету и сделал глубокую затяжку.
– Так что сейчас полиция считает, что твоя голова сожжена чересчур мощным зарядом бластера. – Я выпустил дым Миллеру в лицо. – Я умышленно оставил обугленные следы на шее и груди, чтобы всё выглядело именно так. Разумеется, хороший эксперт-криминалист, повозившись с трупом, заподозрил бы что-то неладное. Но, к несчастью, твои оставшиеся в живых коллеги выставили полицию за дверь, прежде чем та успела провести серьёзное расследование. И это легко понять, если учесть, что именно могли бы найти полицейские. Не сомневаюсь, на месте своих коллег ты поступил бы точно так же. Однако это означает, что ты не арестован. В действительности ты считаешься умершим настоящей смертью. Тебя не ищет полиция, и кто бы то ни было ещё.
– Что вы хотите? – хрипло спросил Миллер.
– Очень хорошо. Вижу, ты быстро оценил своё положение. Впрочем, чего ещё можно ожидать от человека твоей… наверное, надо сказать, профессии. Так вот, я хочу получить подробную информацию о «Голове в облаках».
– О чем?
Мой голос стал жёстким.
– Я ясно выразился.
– Понятия не имею, о чем вы говорите.
Я вздохнул. Этого следовало ожидать. Мне приходилось сталкиваться с подобным всякий раз, когда на сцене появлялась Рейлина Кавахара. Преданности, смешанной с ужасом, которую она внушала своим подручным, позавидовали бы её бывшие боссы из Городка Ядерщиков.
– Миллер, у меня нет времени с тобой возиться. Клиника «Вей» имеет связи с летающим публичным домом «Голова в облаках». Вероятно, контакты осуществлялись через женщину-силовика Трепп из Нью-Йорка. Но в конечном счете ты имел дело с женщиной по имени Рейлина Кавахара. Ты должен был побывать на «Голове в облаках», потому что я знаю Кавахару и знаю, что она всегда приглашает своих людей в логово. Во-первых, чтобы продемонстрировать собственную неуязвимость, и, во-вторых, чтобы преподать какому-нибудь нерадивому прислужнику урок преданности. Тебе приходилось видеть что-нибудь подобное?
По глазам Миллера я понял, что приходилось.