– У тебя есть записывающее оборудование?
Постучав пальцем под левым веком, куда Рийз вживила камеру, я улыбнулся.
– Ты действительно надеешься, что я соглашусь на твои требования? – В глазах Кавахары сверкала лютая ненависть. Она сжалась, словно пружина, готовая распрямиться при малейшей возможности. Я видел Кавахару в таком состоянии, но тогда не мне нужно было принимать на себя её гнев. Опасности в этих глазах была больше, чем в огне повстанцев на улицах Шарии. – Ты действительно надеешься, что получишь от меня эти признания?
– Рейлина, давай взглянем на всё со светлой стороны. Наверняка тебе хватит денег и влияния, чтобы откупиться от высшей меры. А если не стирание, ты получишь всего каких-нибудь пару сотен лет хранения. – Мой голос стал жестким. – Иначе ты умрёшь здесь и сейчас.
– По закону признание, сделанное под принуждением, не является доказательством в суде.
– Не смеши меня. Всё это отправится не в ООН. Ты думаешь, мне до сих пор ещё не доводилось бывать в суде? Ты думаешь, я доверю это дело адвокатам? Как только я вернусь на Землю, всё, что ты сейчас скажешь, будет передано по первому каналу Всемирной сети. Это, а также картинка с тем, кого я пришил в псарне наверху. – Кавахара широко раскрыла глаза, и я кивнул. – Да, надо было сказать раньше. Там у тебя клиент. Он не совсем мёртв, но ему придётся искать новую оболочку. Так вот, полагаю, через три минуты после того, как Сэнди Ким выйдет в эфир со всем этим, спецназ ООН вышибет двери твоего борделя с целой охапкой ордеров на обыск. У больших шишек не будет выбора. Один только Банкрофт заставит их так поступить. Ты думаешь, люди, с чьего согласия были Шария и Инненин, остановятся перед каким-то конституционным правом, если речь идёт об угрозе их власти? Итак, начинай говорить.
Кавахара только недоумённо подняла брови, будто я сказал плоскую шутку.
– И с чего вы предлагаете мне начать, Такеси-сан?
– С Мери-Лу Хинчли. Она ведь выпала отсюда, правильно?
– Разумеется.
– Её взяли для работы на палубе извращений, так? Какой-нибудь больной ублюдок хотел натянуть на себя тигровую шкуру и поиграть в кошечку?
– Так, так. – Кавахара склонила голову набок, сопоставляя факты. – От кого ты мог это узнать? От кого-то из клиники «Вей», да? Так, дай-ка подумать… При том маленьком нравоучении присутствовал Миллер, но ты спалил ему память полушарий, так что… Ого, Такеси, ты опять стал охотником за головами? Неужели ты забрал старину Миллера домой в шляпной коробке?
Я промолчал, глядя на неё через прицел осколочного пистолета. У меня в ушах снова зазвучали слабые крики, доносящиеся из-за закрытой двери, перед которой лежала собака. Кавахара пожала плечами.
– Раз уж об этом зашла речь, тигры тут ни при чем. Но, впрочем, кое-что в таком духе.
– И Мери-Лу обо всём узнала?
– Да, каким-то образом она что-то пронюхала. – Кавахара словно расслабилась, что в нормальной обстановке должно было бы меня встревожить. Однако сейчас, накачанный бетатанатином, я лишь стал более внимательным. – Случайно услышанный обрывок фразы, какое-нибудь замечание техника. Видишь ли, как правило, мы сначала пропускаем наших клиентов через виртуальные версии, прежде чем позволяем им оторваться в реальности. Всегда лучше знать наперед реакцию, и в некоторых случаях мы даже убеждаем клиентов отказаться от своих намерений.
– Какая предусмотрительность!
Кавахара вздохнула.
– Такеси, ну как тебе объяснить? Мы в этом заведении предлагаем определённые услуги. Если это можно сделать, не нарушая закона, мы только рады.
– Чушь собачья, Рейлина. Ты кормишь своих клиентов виртуальностью, и через пару месяцев они начинают пускать слюнки по настоящему приключению. Привыкание наступает обязательно, и тебе это прекрасно известно. Ну а потом, продавая нелегальные услуги, ты получаешь рычаг воздействия на очень влиятельных людей. Наверное, среди завсегдатаев твоего заведения немало губернаторов ООН, да? Генералов Протектората и прочих больших шишек?
– «Голова в облаках» нацелена на высшие слои общества.
– Как, например, на того белобрысого кретина, которого я замочил наверху? Он тоже был какой-то важной фигурой, да?
– Карлтон Маккейб? – Кавахара вытащила откуда-то пугающую усмешку. – Полагаю, можно сказать и так. Очень влиятельная персона.
– Ты не желаешь поведать, какой именно влиятельной персоне ты пообещала дать возможность выпотрошить Мери-Лу Хинчли?
Кавахара напряглась.
– Нет, не желаю.
– Я так и думал. Ты хочешь оставить это на потом, чтобы можно было поторговаться? Ладно, проходим дальше. Итак, что было дальше? Хинчли попадает сюда, случайно узнаёт, для чего именно её откармливают, и пытается бежать. Вероятно, она стащила антигравитационную упряжь?
– Сомневаюсь. Всё снаряжение хорошо охраняется. Скорее всего, девчонке вздумалось прокатиться, ухватившись снаружи за челнок. Судя по всему, особым умом она не отличалась. Подробности до сих пор неясны, с определенностью можно сказать только то, что она упала в океан.
– Или спрыгнула.
Кавахара покачала головой.
– Не думаю, что у девчонки хватило бы на это смелости. Самурайским духом Мери-Лу не обладала. Подобно большинству серых представителей человечества, она цеплялась бы за жизнь до последнего. Унижаясь. Надеясь на чудо. Моля о пощаде.
– Как ты нехорошо о ней отзываешься. Её сразу же хватились?
– Разумеется сразу! Девчонку уже ждал клиент. Мы обшарили весь дирижабль.
– Представляю, в какое неловкое положение вы попали.
– Это уж точно.
– Но настоящие неприятности начались потом, когда через пару дней труп Мери-Лу выбросило на берег, да? Похоже, в ту неделю фея удачи от вас отвернулась.
– Это было очень прискорбно, – согласилась Кавахара, словно мы обсуждали плохой расклад при игре в покер. – Однако нельзя сказать, что мы ничего подобного не ожидали. На самом деле никаких проблем не должно было возникнуть.
– Вы знали, что Хинчли была католичкой?
– Естественно. Это необходимое требование при отборе кандидатов.
– Так что, когда Райкер, неудовлетворенный невнятным обетом веры, начал копать дальше, ты наложила в штаны. Показания Хинчли вывели бы на чистую воду ваш бордель, а также хрен знает сколько влиятельных дружков. «Голова в облаках», один из «Домов», уличён в половых извращениях. Тебе пришлось бы несладко. Какое выражение ты тогда использовала на Новом Пекине? Кажется, «недопустимый риск». Надо было срочно что-то делать, Райкера нужно было заставить замолчать. Остановишь меня, если я пойду не в ту сторону?
– Пока что ты всё говоришь правильно.
– Итак, вы его подставили?
Кавахара снова пожала плечами.
– Была предпринята попытка его купить. Но Райкер оказался неберущим.
– Какое несчастье. И что вы тогда сделали?
– А то ты не знаешь?
– Я хочу, чтобы ты сама всё рассказала. Мне нужны подробности. Я и так говорю слишком много. Попробуй внести свою лепту в разговор, а то у меня может возникнуть подозрение, что ты не хочешь помогать.
Кавахара театрально закатила глаза.
– Я подставила Элиаса Райкера. Навела его через ложного осведомителя на ту клинику в Сиэтле. Мы соорудили телефонную конструкцию Райкера, с её помощью расплатились с Игнасио Гарсией, чтобы тот сделал бирки «по соображениям вероисповедания» на памяти полушарий двух сотрудников клиники, убитых Райкером. Можно было не сомневаться, что полиция Сиэтла не купится на эти заголовки, а работа Гарсии придирчивого изучения не выдержит. Ну, так лучше?
– Как вы вышли на этого Гарсию?
– Изучали окружение Райкера перед тем, как пытались его подкупить. – Кавахара нетерпеливо заёрзала в кресле. – Вот и наткнулись на Гарсию.
– Да, я так и предполагал.
– Какая проницательность!
– Итак, всё зарыто и забыто. И вдруг всплывает резолюция номер 653, а дело Хинчли до сих пор не завершено.
Кавахара склонила голову.
– Именно так.
– А почему ты просто не провалила эту резолюцию? Разве нельзя купить нескольких членов Совета ООН?
– Кого? Земля – это не Новый Пекин. Ты встречался с Фири и Эртекин. Они произвели на тебя впечатление людей, которых можно купить?
Я кивнул.
– Значит, это действительно была ты в оболочке Марко. Мириам Банкрофт знала об этом?
– Мириам? – озадаченно переспросила Кавахара. – Конечно же, нет. Никто об этом не знал, в том-то и дело. Марко регулярно играет в теннис с Мириам. Прикрытие было идеальным.
– Не совсем. По-видимому, ты сама играешь в теннис дерьмово.
– У меня не было времени, чтобы загрузить навыки игры.
– А к чему выдавать себя за Марко? Почему бы не предстать в своём собственном обличье?
Кавахара махнула рукой.
– Я долбила Банкрофта с тех самых пор, как резолюцию только направили на рассмотрение. И Эртекин тоже, всякий раз, когда та подпускала меня к себе. Моя настойчивость и так уже начинала казаться подозрительной. Ну а если бы Марко замолвил словечко, я вроде бы была ни при чем.
– Это ты ответила на звонок Резерфорда, – задумчиво произнёс я, обращаясь не столько к ней, сколько к самому себе. – Тот, который поступил на виллу «Закат» после того, как мы наведались к Резерфорду в гости. Я думал, он звонил Мириам, но ведь ты в то же время находилась там, в образе Марко, сражаясь в дебатах о католиках.
– Да. – Слабая усмешка. – Похоже, ты сильно переоценивал роль Мириам Банкрофт в случившемся. Да, кстати, а кто в настоящий момент носит оболочку Райкера? Удовлетвори моё любопытство. Кем бы он ни был, получается очень убедительно.
Я промолчал, но уголки моих губ тронула улыбка, не укрывшаяся от Кавахары.
– Неужели? Две оболочки. Подумать только, ты крутишь лейтенантом Ортегой вокруг пальца. Точнее, вокруг другого места. Поздравляю. Ход, достойный мафа. – Она пролаяла короткий смешок. – Примите это как комплимент, Такеси-сан.
Я пропустил издевку мимо ушей.
– Вы говорили с Банкрофтом, когда он находился в Осаке? В четверг, 16 августа? Вы знали, что он туда отправляется?