И, наконец, в случае с третьим доктором одна из проституток утверждала, что тот был шаманом.
«Он случайно проговорился, – поведала она Кристофу. – Я ходила к гадалке, с девочками на кухне делилась, что она мне сказала и как при этом себя вела, что раскладывала. Доктор наш расфыркался, я и спросила, что он так реагирует, а он пробурчал, что шарлатанка эта гадалка, он точно знает, поскольку сам немного в этом деле соображает. Я даже потом просила его мне погадать, но он отказался…»
Врач-шаман с семьюдесятью семью магоктавами дара, живший во время исчезновения женщин-проституток во всех трех городах, – уже кое-что, а не абсолютный ноль. И чемоданчик, и сигары добавляли причин для ареста, а если прибавить к этому свидетельницу – хозяйку первого борделя… Да, шансов избежать тюремного заключения у Моргана мало, даже если он себе хорошего защитника найдет. А если обвинитель будет оперировать еще и проклятием Тайры, то защитника можно и не искать – слишком уж все прозрачно. Как любит говорить Урсула: «Ясно даже ежику».
Гектор не знал насчет ежиков, но ему самому точно все было ясно. Оттого он и курил все утро, понимая, что откладывать арест Моргана Рида теперь не имеет права.
– Жаль, – сказал император часом позже, выслушав отчет Дайда. – Мне почему-то был симпатичен этот человек. Наверное, потому, что он когда-то захотел сбежать от Аарона, хотя покориться было легче и проще.
Гектор кивнул. Голова казалась тяжелой, будто кто-то изнутри медленно заливал ее свинцом.
– Я подготовлю приказ об аресте?
– Подготовь. Что будет при этом с дочерью Рида, ты осознаешь?
– Да.
Его величество прищурился, глядя на главного дознавателя с внимательным пониманием.
– Если Адриан захочет жениться на ней, я не стану препятствовать и выдвигать ему условий. Тайра Рид достаточно помогла тебе с расследованием, будем считать это наградой за труды. Но, Гектор, если она ему откажет или он передумает, никаких других вмешательств в судьбу этой девушки я не потерплю. Я понимаю, что ты можешь использовать в качестве источников жизненной силы осужденных арестантов, но…
Император не договорил – Дайд прервал его, побагровев и раздувая ноздри:
– Ваше величество!
Сказать что-то еще Гектор не смог – задохнулся от возмущения.
– Извини, – продолжил Арен негромко, с интересом наблюдая за выражением лица своего верного дознавателя. Ему редко доводилось видеть Дайда покрасневшим. – Я должен был предупредить. Я слишком хорошо знаю тебя, чтобы понимать: ты так не поступишь.
– Не поступлю. Я не считаю себя вправе решать, кого убивать, чтобы жил кто-то другой. И я никогда не простил бы самому себе подобного поступка.
Император несколько мгновений молча рассматривал постепенно бледнеющее лицо Гектора, будто бы что-то вспоминая.
– А мне ты его простил.
Дайд усмехнулся, не отводя взгляда.
– Это совсем другое, ваше величество. Вы убили своего брата не ради себя, а ради благополучия страны. Ради себя вы бы оставили ему жизнь.
Арен на мгновение прикрыл глаза.
– Иногда мне кажется, что ты один по-настоящему это понимаешь.
Гектор хотел ответить, что это не так и существует еще как минимум один человек, одна женщина, которая думает точно так же, как он. Но дознаватель промолчал, не желая лишний раз напоминать императору о его потерях.
Все-таки любовь – очень жестокое чувство.
На закате из поселка прибежал шестилетний Уль – сын местной портнихи – и прокричал из-за калитки:
– Морган, Морган, вас к себе в отделение дознаватель вызывает!
Отец Тайры, сама девушка и Риан в это время находились в саду и разом вздрогнули, услышав крик мальчишки.
– Отлично, – проворчал Морган, вставая с лавочки, – я как раз хотел идти к Джону и сообщать о том, что сделал Кайл.
– Думаешь, он по этому поводу?.. – с сомнением протянул Риан, и хозяин дома пожал плечами.
– Понятия не имею, но про хулиганскую выходку мальчика я все равно должен рассказать. Кайл, по-видимому, собирается по стопам папаши пойти, которому море по колено было, особенно после бутылки самогона. До самогона он еще не дорос, но осталось недолго. Так что надо доложить, пусть дознаватель меры принимает, это его прямая обязанность.
В голосе Моргана слышалась издевка, и понять, откуда она взялась, было несложно – в обязанности Гектора Дайда явно не входило следить за всякими провинциальными мальчишками, но сейчас он не был главным дознавателем Альганны. А назвался дознавателем Тиля – изволь исполнять его работу, сколь бы сильно она тебя ни раздражала.
Через пятнадцать минут отец Тайры подходил к местному отделению комитета. Он почти не волновался, хотя прекрасно понимал, по какой причине его должны были вызвать. Не мог Дайд хорошенько не покопаться во всей этой истории, не мог не найти улик, достаточных для ареста. В конце концов, именно арест предсказал Моргану давным-давно его наставник Джуро Тэ, уточнив, что это случится независимо от того, останется ли в живых Тайра.
«У Тайры своя судьба, – так когда-то сказал наставник, – а у тебя – своя. Разойдутся ваши дороги в любом случае. Твоя в тюрьму ведет, а ее – либо в смерть, либо в жизнь».
На тюрьму Моргану было плевать, важнее оказался тот факт, что у Тайры был шанс на жизнь. И теперь, с появлением в их доме искренне влюбленного Риана, этот шанс превратился из призрачного в реальный.
– Заходите, Морган, – произнес Джон Эйс, открывая шаману входную дверь.
Рид негромко поздоровался и последовал за дознавателем, рассматривая тайком его высокую и худую фигуру. Он никогда не видел настоящего облика Дайда, но не сомневался, что иллюзорный амулет эту самую фигуру практически не меняет, – слишком уж длинной и нелепой она была. И как Риан умудрился не догадаться, что под внешностью Эйса находится его давний знакомый? Хотя глупый вопрос: самому Моргану тоже до определенного момента в голову не приходило, что в Тиле может находиться главный дознаватель. Слишком странная мысль.
– О чем вы хотели поговорить? – поинтересовался отец Тайры, опускаясь на стул за рабочим столом Гектора. Мимолетно скользнул взглядом по разложенным на поверхности папкам, поднял глаза – и застыл, прямо и открыто смотря на Дайда.
– Вы смелый человек, Морган, – усмехнулся дознаватель, тоже не отводя взгляда. – А поэтому давайте-ка я сниму маску. Так будет честно.
Лицо Гектора вдруг пошло рябью, начало удлиняться и вытягиваться, глаза из темных превратились в светлые, волосы стали почти белыми и совсем короткими – и через несколько секунд перед отцом Тайры действительно сидел Гектор Дайд.
– Думаю, представляться мне не нужно.
– Не нужно, – подтвердил Морган, хмыкнув. – Полагаю, в империи не найдется человека, который не знал бы вас в лицо. Но вы слегка опоздали – я давно догадался, кто именно работает у нас в поселке под именем Джона Эйса.
– Догадываться и знать наверняка – вещи разные.
– Уж вы-то понимаете разницу между этими вещами, айл Дайд, – съязвил Морган и повторил свой вопрос: – Так о чем вы хотели поговорить?
– О многом. Например, о Дороти Миз. Или о Карен Хейли. А может, о Лине Сомер? Или, если хотите, о Заке Иниго. С кого начнем? Вы можете выбрать, мне все равно. Или вы сами расскажете?
Как ни странно, страх не проснулся в Риде даже сейчас. Наверное, он слишком давно ждал этого дня, слишком хорошо понимал, что рано или поздно все закончится.
– Зачем вообще разговаривать обо всех этих людях, айл Дайд? Я уверен, вы нашли достаточно доказательств, которые позволят вам арестовать меня. Но подумайте о другом. Что при этом будет с Тайрой?
В лице Гектора ничего не дрогнуло, и глаза остались такими же холодными, как и раньше. Две льдинки, а не глаза.
«Что моя дочь нашла в этом человеке? – думал Морган, изучая Дайда. – Верный пес императора… Я почти всю жизнь служил Тайре, а этот до самой смерти будет служить только его величеству. Не оглядываясь ни на чувства, ни на желания – ни на свои, ни на чужие».
– Полагаю, с ней все будет в порядке. Вы же не зря сватаете ее за принца.
– И вы так легко откажетесь от нее? Вам же она нравится.
– Нравится, поэтому и откажусь. Наши отношения не принесут вашей дочери ничего, кроме смерти.
– Сейчас – да, – подтвердил Морган. – Но потом она сможет развестись.
– Тайра – развестись? – Впервые с начала разговора ледяное лицо дрогнуло, став горько-насмешливым. – Не смешите меня. Если она переживет смерть собственного ребенка после того, как поймет, что этим заплачено за ее жизнь, и на этот раз окончательно заплачено, она уже не захочет никаких отношений со мной. Дай Защитник, чтобы она простила Риана и жила с ним дальше. Но у меня к тому времени будет уже слишком много грехов по отношению к ней.
– Тайра справится, – сказал Морган твердо. – Она сильная девочка. Она поймет, что иначе было невозможно.
Гектор поморщился.
– Иначе возможно, вы и сами знаете это.
– Не смейте ей рассказывать!
– Не буду.
Услышав этот спокойный и твердый ответ, Морган даже удивился. Ему казалось, Дайд должен поступать совсем наоборот: захотеть рассказать Тайре о том, кем им с Рианом придется пожертвовать ради ее жизни.
– Почему вы…
– Потому что это ее убьет. Либо сразу – от отчаяния из-за всего услышанного; либо потом – когда Тайра категорически откажется рожать от кого бы то ни было. А она обязательно откажется.
– Да… – Морган устало наклонился и потер глаза руками. – Обязательно, я знаю. Поэтому я и молчал. И Риан будет молчать.
– И я буду. Можете считать это малодушием, но я не могу убить вашу дочь. Я люблю ее. Поэтому, если есть хоть малейший шанс, что она сумеет преодолеть проклятие и выжить, я предпочту предоставить ей этот шанс. В конце концов, – собеседник желчно усмехнулся, – Риан не так уж и плох.
Мужчины пару мгновений молчали, а затем Гектор продолжил говорить, вернув прежнее ледяное выражение лица:
– Я арестую вас завтра утром. Пока возвращайтесь домой, попрощайтесь нормально, объясните все Тайре. Но не вздумайте сбежать.