– Олюшка, что случилось?
– Я видела его, – чуть слышно проговорила она.
– Кого? – с непониманием посмотрел на нее Николай Петрович.
– Того, кто убивает девушек.
В комнате повисла тишина, а Олю заколотило в ознобе. Только сейчас пришло осознание: убийца совсем близко и в любой момент может проникнуть в дом.
– Присядь, милая, – аккуратно потянул внучку за руку в сторону обеденного стола Николай Петрович. – Где ты его видела?
Оля подчинилась и села на стул.
– Он стоял за нашим забором и смотрел на меня. Он знает, кто я.
– Но почему ты решила, что это именно убийца? Мало ли кто по лесу ходит. Может человек просто заблудился и помощи хотел попросить?
– Я знаю, понимаешь? Чувствую. Он снился мне. И… я вспомнила этот балахон, – на последних словах голос Оли дрогнул. Кто бы знал, насколько ей сейчас страшно! Почему-то казалось, что тот момент, когда она будет лежать на алтаре, скоро настанет. И никто не сможет ее спасти. Никто.
– Тогда нужно сообщить следователю. Как там его зовут?
– Роман Русланович, – тихо ответила Оля.
– Да, именно ему. Сказать, мол, видела преступника. Пусть поставят охрану.
– Меня уже несколько дней охраняют.
– Откуда ты знаешь? Я вот никого не заметил.
– Я заметила, деда.
Оля и правда совершенно случайно обратила внимание на полицейскую машину, стоящую недалеко от их дома. И сразу поняла – о ней позаботился Скоблев.
– А вдруг я и правда ошиблась? Переволновалась, – уже более спокойно произнесла девушка. Но внутренний голос буквально кричал: это не ошибка, мужчина ей не показался, как и тот призывный взгляд.
– Значит так, – скомандовал Николай Петрович. – Я сейчас приготовлю тебе успокаивающий чаек, ты выпьешь его и больше из дома без меня ни ногой. А если еще раз увидишь того мужчину, то сразу же поедем к твоему следователю.
– Хорошо, – согласилась Оля. Может и правда рано пока панику наводить?
Глава 21
Скоблев и Леня Морозов уже четыре часа сидели в машине и пристально следили за домом Маслениковых. В его окнах все еще горел свет.
– Вы и правда думаете здесь что-то увидеть? – скептически произнес Леня. Ему не верилось, что Татьяна Аркадьевна может быть убийцей. Рома тоже не особо верил, но все найденные им ниточки вели именно к ней.
– Пока не знаю.
Морозов снова посмотрел на столичного коллегу и вспомнил сегодняшний приказ Добролюбова. Доставлять Роману неприятности не хотелось, но если этого не сделает Леня, значит сделает кто-то другой.
– У меня есть очень важный разговор, – произнес Леня, обдумав свои слова и последствия, к которым они могут привести.
– Какой? – Скоблев оторвался от наблюдения за домом и повернулся к Морозову, замечая, как коллега напряжен.
– Сегодня кое-что произошло, и вы должны об этом знать.
Рома тут же напрягся, но Леня не успел сказать и слова: телефон Скоблева зазвонил. Достав его из кармана джинсов, следователь нахмурился и ответил на звонок:
– Скоблев. Слушаю.
– Роман Русланович, вас беспокоит заведующий отделением реанимации, – мужчина замолчал, но спустя секунду продолжил: – Девушка умерла.
– Как умерла? Но с утра же говорили, что шансы выжить у нее высокие.
– Да, так и было. Мы с коллегами тоже очень удивились. И знаете, я вспомнил одну вещь. Мне кажется, для вас это важно. Не могли бы вы приехать?
– Да, конечно. Скоро буду.
Рома сбросил вызов и завел автомобиль.
– Что случилось? – поинтересовался Морозов.
– Та жертва, которую нашли последней, скончалась.
– Но почему? – Леня с недоумением посмотрел на коллегу.
– Сейчас узнаем.
Рома гнал машину, игнорируя все правила дорожного движения. Ему не терпелось узнать, о чем хотел сообщить доктор. Совсем недавно следователь думал о том, что вот-вот девушка очнется и поможет им с этим непростым делом. А теперь свидетеля нет, и следствие пришло к тому, с чего начиналось.
Возле приемного отделения уже стояла полицейская машина и труповозка. Рома припарковался неподалеку, они с Морозовым зашли в здание и направились на этаж интенсивной терапии. Сегодня здесь раздавалось множество мужских голосов, хотя обычно ночью больница утопала в тишине.
Дверь с надписью «Реанимация» была распахнута, и Рома заметил Наталью Юрьевну, беседующую с мужчиной в белом халате.
– Вы мне звонили? – тут же поинтересовался Рома, подходя ближе и обращаясь к мужчине.
– Да. Вы должны взглянуть, – ответил доктор. Он проводил следователей в свой кабинет, где сел за стол и нажал на несколько кнопок на клавиатуре. На экране появилось окно с записью видеонаблюдения. – Это камера в главном коридоре над дверью.
– Что нам нужно увидеть? – уточнил Рома, не понимая, куда смотреть.
– Вот сейчас.
Через несколько секунд на записи появился мужчина в белом халате. Он вошел в главную дверь, ведущую из общего коридора, и направился прямиком к палате жертвы. Сидящий возле двери охранник встал, протянул незнакомцу ладонь. Тот перекинулся с полицейским парой слов и спокойно вошел в палату.
Скоблев, нахмурившись, внимательно следил за каждым движением мужчины.
Из палаты он вышел буквально через несколько минут. Повернулся так, что в камере должно было появиться лицо, и… изображение пропало.
– Куда все делось? – взволнованно проговорил Роман.
– Кто-то удалил запись, – ответил доктор. – Думаю, смерть девушки не случайна.
– А где тот охранник? Он же видел его.
– Да. И уверен, что это лечащий врач, приходивший уже не раз. Только вот затрудняется описать внешность. Говорит, не помнит.
– В смысле «не помнит»?
– То же самое заявляет и медсестра, которая сидела на посту. Она утверждает, что приходил мужчина и говорил с ней. Но вспомнить его внешность или сказать, о чем именно шел разговор, не может.
– И как это понимать?
– Гипноз, – с уверенностью ответил доктор.
– Гипноз? – скептически произнес Скоблев. – Вы серьезно? Хотите сказать, какой-то мужик расхаживает по больнице под видом доктора, и никто ничего не заподозрил?
Врач только пожал плечами.
Рома хотел было сказать, что это бред, но вспомнил последние несколько дней, за которые случилось слишком много необъяснимого, и промолчал. Да уж, чем дальше, тем интереснее.
***
Наталья Юрьевна Тимохина любила свою работу настолько сильно, что готова была проводить вскрытие даже ночью, хотя большинство коллег предпочитали перенести свои рабочие дела на дневное время.
Надев халат и поверх него резиновый фартук, женщина вошла в зал и посмотрела на одно-единственное тело, лежащее на секционном столе. Тимохина еще помнила, как пыталась пару дней назад спасти эту девушку. А теперь приходится ее разрезать.
Поправив перчатки, Наталья Юрьевна подошла к столу и приступила к осмотру тела. Взгляд задержался на черных глазных впадинах, где когда-то находились несомненно красивые глаза.
Почему-то подумалось о дочери и внучке, виденной лишь однажды, да и то на экране ноутбука. Может, стоит наладить пусть не семейные, но хотя бы дружеские отношения? Ведь жизнь настолько скоротечна. И хотя Тимохина подозревала, что дочь, скорее всего, не простила, попробовать все же стоило.
Дверь секционного зала практически бесшумно открылась, и вошел ассистент, принесший результаты анализов. Следом за ним появились и Скоблев с Морозовым, которые все это время дожидались в коридоре за стеклянной стеной. Тимохина чувствовала взгляды мужчин, но пыталась не замечать их.
– Наталья Юрьевна, я сделал анализ крови, – проговорил Андрей. – Выявлено большое количество барбитуратов. Кто-то ввел девушке смертельную дозу.
– То есть все-таки убийство, – прозвучал за спиной ассистента голос Скоблева.
– Возможно, – ответила Тимохина, не смотря на мужчин, и приступила к работе.
– И все-таки я склоняюсь к этому. Наталья Юрьевна, если вы при вскрытии найдете еще что-то интересное, пожалуйста, сообщите, – попросил Рома.
Женщина молча кивнула, а следователи развернулись и направились к выходу из морга.
Выйдя на свежий воздух, Рома посмотрел на часы. Три ночи. Сна уже ни в одном глазу, и ехать домой – только терять драгоценное время.
– Леня, а ты еще не осматривал квартиру жертвы?
– Нет. Не успел, хотел завтра съездить. Точнее, уже сегодня. А что?
– Да вот думаю наведаться к ней. Все равно время свободное появилось. А ты поезжай, поспи, утром встретимся в отделе.
Скоблев уже сделал несколько шагов по направлению к машине, когда за спиной раздался голос молодого коллеги:
– А можно мне с вами?
Рома обернулся, посмотрел внимательно на Морозова, а затем кивнул.
Район, в котором находилась квартира убитой девушки, оказался темным и безлюдным. Здесь стояло с десяток пятиэтажных старых панельных домов, абсолютно темных. Скоблев привык, что даже в ночное время в многоэтажках горит свет, если не в квартирах, то на лестничных площадках. А в этих домах света не было совсем. Да здесь и уличных фонарей-то не имелось! Роман даже подумал, будто адрес перепутал, и еще раз перепроверил по навигатору.
– Район старый, и половина домов ушло под реновацию. Не все заселены. А еще здесь очень часто отключают свет, – пояснил Леня, заметив смятение коллеги, а потом вышел из машины. Его примеру последовал и Скоблев.
Домофон не работал, поэтому открыть железную дверь не составило труда. Стоило мужчинам войти в подъезд, как стойкий запах мочи, алкоголя, грязи и старости едва не сбил их с ног. Рома поморщился и прикрыл нос ладонью.
На третьем этаже, к счастью, запах оказался не настолько выраженным. Найдя нужную дверь, Скоблев достал из кармана брелок с отмычками, который всегда носил с собой, и открыл замок. В квартире, дождавшись пока Леня прикроет дверь, нащупал на стене выключатель. Темноту тут же нарушил яркий свет.
Внезапно послышался какой-то грохот. Следователи моментально потянулись к своим пистолетам. Напрягшись и думая о том, что в квартире кто-то находится, мужчины замерли.