Я обернулся к Рупрехту и Алессандро.
— Пусть все выйдут! И проследите, чтобы никто не подслушивал. Когда придет время, я позову.
Загрохотали шаги уходивших воинов. Со мной остался лишь Никер.
— Послание передал тот, о ком говорилось в сообщении, — сказал я, обращаясь к двери. — Я называю его дядюшка Вилли.
Сначала нам показалось, что сфинкс закашлялась, но потом мы с Никером догадались, что это был смех.
— Да, я припоминаю, он любил разные странные имена, — произнесла Фис. — Не думала, что ему удалось выжить. Впрочем, он всегда был хитер. И что же, он предлагает мне славную месть?
— Он предлагает ровно то, что сказано в послании. Если там про месть, то, значит, это месть.
— Ты меня отпустишь, человек, если я соглашусь?
— Не сейчас. Я тебя доставлю к дядюшке чуть позже. В течение месяца. У меня забот невпроворот.
Фис задумалась.
— Я верю тебе, человек, — наконец сказала она. — Зачем тебе врать? Да и послание настоящее. Но месяц — большой срок. Что если тебя убьют?
Я вздохнул. Меня просто бесили подобные вопросы. Если меня убьют, то понятно, что я не смогу сдержать обещание.
— Хочешь попробовать прорваться? Ты превратишься в подушку для булавок — мои арбалеты здорово бьют, а копья завершат дело.
— Я ждала очень долго, человек. Была связана словом с предыдущим владельцем. Мне хочется на волю.
Что ж, получалось, что Праст специально не упомянул о сфинксе. Барон рассчитывал, что Фис выйдет из-под контроля.
— Я могу приставить кого-то, кто несколько раз в день будет отгадывать твои загадки, — я забросил удочку, памятуя о хобби сфинкса. — Каждый день до тех пор, пока я не доставлю тебя к Вилли.
— Я смогу его съесть, если он не отгадает? — мгновенно спросила Фис.
Никер возвел глаза к потолку. Так он делал часто, когда слышал что-то совсем уж несусветное.
— Нет, съесть никак не получится, — сдержанно ответил я. — У меня тогда не хватит людей на твои загадки. Просто он будет стараться отгадать.
— Найди тогда кого-нибудь поумнее, человек!
Мы еще немного поговорили. Удивительно, но даже в этой ситуации сфинкс отказалась отвечать на мои вопросы о прадедушке Праста. Фис хотела, чтобы я все-таки отгадывал дурацкие загадки. Когда стало ясно, что мы с Никером больше ничего не добьемся, я позвал своих воинов.
Рупрехт и Алессандро снова соорудили боевой порядок: арбалетчики у стен, а копейщики сразу перед ними. Мы убрали бревно и открыли дверь, ведущую к Фис.
Сфинкс не стала нападать. Она взмахнула черными волосами, вошла в свою клетку и позволила Алессандро запереть ее.
Уже почти смеркалось. Солнце, если смотреть из замка Таглиата, садилось прямо в сосновый бор и, когда лучи проходили через густые высокие стволы, получалось что-то вроде радуги.
Я поднялся наверх, в кабинет, и потребовал к себе Шруссона, бывшего управляющего Праста. Это был тщедушный человечек с физиономией законченного плута. Когда я впервые увидел это лицо, то немедленно отстранил его обладателя от всяких дел. Конечно, может, я поторопился, и управляющий — образец честности… но, черт возьми, если образцы честности ходят с лицами жуликов, то мир точно движется куда-то не туда.
— Ты знаешь всех в этом замке, — сказал я бывшему управляющему, стараясь не смотреть лишний раз на «лисью» физиономию. — Кто тут самый умный и сообразительный?
Шруссон вежливо откашлялся и даже в задумчивости почесал свой небольшой острый нос:
— Да простит меня господин барон за прямоту, но скажу без всяких прикрас, что думаю… нет… что просто уверен в том, что самый умный и сообразительный человек в замке — это вы, господин барон. И не только в замке, но и во всей округе! А то и в целом графстве!
Никер фыркнул, чуть не подавившись вином, которое только что пригубил. Я мысленно досчитал до пяти. Нужно иметь недюжинные запасы терпения, чтобы общаться с некоторыми из местных.
— Оставим меня в стороне, — сказал я. — Кто тут, из тех, кого ты знаешь, самый сообразительный?
Шруссон теперь уже задумчиво почесал рыжую шевелюру. Он сделал это с таким видом, словно решал по меньшей мере математическую проблему тысячелетия.
— Если не упоминать вас, господин барон, то я думаю, что это господин Никер. Да, определенно, господин Никер. Глядя на его мудрый, многозначительный взгляд, можно сразу сказать, что в нашем графстве ум господина Никера стоит сразу на втором месте после вашего ума, господин барон. А, может быть, и в целом королевстве!
Никер в это время озабоченно разглядывал красные капли вина, пролитые на чудесную зеленую куртку. Я не назвал бы его взгляд мудрым и многозначительным, он был, скорее, раздраженным и однозначным.
— Вот что, Шруссон, — я говорил подчеркнуто спокойным тоном, — ты сюда пришел валять дурака? Я позвал тебя зачем? Чтобы ты морочил мне голову всякой чушью и чесался с видом философа, которого замучили блохи? Я задал тебе простой вопрос: кто в замке самый сообразительный? Не упоминай меня и моих людей. Отвечай прямо! Назови имя!
Бывший управляющий сразу подобрался и вытянул руки вдоль тела, видимо, чтобы избежать соблазна снова почесаться.
— Шруссон! — твердо сказал он и замолчал.
— Что «Шруссон»? — не понял Никер.
— Господин барон велел назвать только имя. Вот я и назвал, — вежливо пояснил бывший управляющий.
Никер поставил бокал с недопитым вином на стол.
— Арт, я прикажу спустить его с лестницы? Или ты хочешь лично вышвырнуть его в окно?
Если бы это зависело от меня, то я бы вышвырнул в окно половину жителей местных баронств.
— Пусть будет Шруссон, — сказал я. — Он сам вызвался, никто за язык не тянул. Вот что, Шруссон, теперь ты три раза в день будешь спускаться в подвал и отгадывать загадки сфинкса. Смотри, старайся! Вопросы есть? Нет? Иди.
Когда бывший управляющий отбыл, Никер сорвал с себя куртку и бросил ее в угол, видимо, решив, что ей уже ничто не поможет.
— Скажи-ка, Арт, — спросил он, — а на каком языке написано то послание, которое ты зачитал сфинксу?
Я в это время подошел к окну и наблюдал за тем, как во двор въезжает карета с гербовым орлом Праста, намалеванном на дверце. Что интересно, карету сопровождали мои люди из Лиго.
— На арамейском, — ответил я.
— Чего это вдруг деймолиты решили научить сфинкса арамейскому? — пробормотал Никер.
— Наверное, потому, что это язык старинных священных кни… — я не договорил, ведь происходящее во дворе удивило меня.
— Что там? — Никер тоже подошел к окну. — Ого! А она что тут делает?!
Там, внизу под окнами, из кареты вылезала Эмилия.
Глава 16
Я назначил новым, четвертым, десятником Ракшана. Того самого, который побывал в Алтайских горах. Он себя неплохо проявил, старался, и даже давал ценные советы по поводу боевых построений. Так что звание десятника, потерянное при увольнение со службы в герцогских войсках, снова вернулось к нему.
Ракшан всерьез обрадовался, благодарил, а затем предложил мне свою помощь в устранении Праста.
— Господин барон, Праст не оставит нас в покое, — тихо сказал Ракшан, когда торжественная часть церемонии назначения нового десятника закончилась и внутренний двор опустел. — Если позволите, я разберусь с ним. Во времена моей бурной молодости у меня был наставник, который промышлял не совсем благовидными вещами. У него я многому научился.
Я на миг задумался. Предложение выглядело заманчивым. Если Праста смахнуть с доски, то партия станет легче. Будь передо мной нормальный, честный противник, то я бы даже не стал рассматривать вариант его тайного убийства. Но Праст своими действиями перешел все границы допустимого.
— Каковы шансы на то, что тебя схватят, или кто-то узнает, что убийца — именно ты? — спросил я, спускаясь со ступеней, чтобы еще тише говорить с Ракшаном.
— Есть. Небольшие, — Ракшан ответил с сомнением, наклонив набок лысеющую макушку.
— Тогда тебе нельзя это делать, — решил я. — Война с Прастом началась потому, что Антуан убил его брата. Что же случится, если другого моего десятника заподозрят в убийстве самого Праста? Этак люди подумают, что я подстроил все с самого начала. Моей благородной репутации придет конец.
— Воля ваша, господин барон. Вы оцениваете риски и думаете о последствиях. Я же простой исполнитель, — Ракшан, видимо, согласился с моими доводами.
— Вот если бы ты нашел кого-нибудь, кто никак не связан с нами, поговорил бы с ним тайно, инкогнито, тогда другое дело.
Ракшан кивнул и отбыл к своему десятку, состоящему большей частью из новичков.
В это время здоровенная серая птица, похожая на голубя, спикировала прямо на крышу одной из башен и, совершив полукруг, пропала в небольшом окне. Похоже, что это был автономный почтовый голем, созданный для путешествий между замками Праста и Листа. И действительно, вскоре мне доставили послание, запечатанное черной печатью с изображением полумесяца и стрелы.
Я развернул записку, сложенную треугольником, прочитал текст и почувствовал, что мне срочно нужно что-нибудь выпить. К счастью, Ванка, недавно прибывшая из Лиго, крутилась неподалеку, и потому пошла за вином.
Вернулась она не одна, а вместе с Никером, который скрупулезно обследовал винный погреб Праста.
— Почитай, — я протянул бумагу своему другу. — Почитай только.
— «Дорогой господин барон, — Никер отправил Ванку прочь легким шлепком ниже спины и начал читать, — сообщаю, что виконт Лист скоропостижно скончался. Его убил Маркус, один из магов. Маркус позднее тоже умер, закололся собственным кинжалом. В замке Листа сейчас хаос. Я прихватила кое-что из нужных мне вещей и еду к вам в бывший замок Праста. Буду ночью. Прикажите меня впустить. Верная вам Виолетта».
Никер посмотрел на меня круглыми глазами.
— Арт, что это?! Правильно ли я понимаю, что…
Я лишь махнул рукой.
— Ты правильно понимаешь. Мы о магичке все знаем, поэтому объяснить произошедшее можем лишь одним образом. Этот Маркус — поклонник Виолетты. Жутко ревнивый. Она наверняка натравила его на Листа, и виконту пришел конец. Затем наша красавица заколола кинжалом самого Маркуса, выдав это за самоубийство. И теперь спешит к нам вместе с «нужными ей вещами». Интересно, что это за вещи такие.