Последовало очень долгое молчание. Затем Пойндекс поднялся на ноги и принялся вышагивать по кабинету.
— Я отвечу на ваш вопрос, сир, — сказал он, — хотя предпочел бы не обсуждать свои личные качества. Я нахожу эту тему… неприятной. Возможно, если вы позволите рассказать… притчу, мне будет легче. — Пойндекс сделал глубокий вдох. — В разведшколе номер один любят вспоминать некого известного разведчика, который служил в древности одному земному императору. Говорят, именно он создал современную систему шпионажа, когда все следят за всеми — брат за братом, дети за родителями. И тому подобное. Император, восхищенный его достижениями, захотел наградить своего верного слугу. Но тот стремился только к одному — всю свою жизнь он мечтал о фельдмаршальском жезле. Император был потрясен этой просьбой и отказал. Шпион не может быть награжден так же, как честный солдат. И уж, конечно — впрочем, император не сказал этого вслух, — не имеет права на славу.
— Этого человека звали Фуше, а диктатора — Наполеон I, — сказал Император.
— Я вижу, вы в курсе, сир. Историю рассказывают для того, чтобы у молодых, переполненных тщеславными помыслами разведчиков не возникало стремления к общественному признанию и славе. Мне казалось, я понял мораль и научился подавлять в своей душе мечты о том, чтобы увидеть свое имя на страницах печатных изданий, ну и все такое прочее… что только мешает человеку эффективно выполнять свою работу. Но когда покойный сэр Кайс предложил мне войти в состав Тайного Совета, имея в виду, естественно, свои собственные интересы, я понял, что все‑таки не сумел избавиться от тщеславия. После падения Тайного Совета — и моего, конечно же, тоже, — я справился с этой слабостью.
— Да? — с интересом спросил Император. — Тщеславие — гидра многоголовая.
— А разве это имеет какое-нибудь значение, сир? — спросил Пойндекс. — Я не сомневаюсь, что, в отличие от кретинов из Тайного Совета, вы никогда не будете доверять мне до конца.
Император кивнул. Соблюдение собственных интересов — из страха или благодаря хорошо развитым умственным способностям — вполне уважительная причина. Особенно для выполнения задач, которые Император собирался поставить Пойндексу.
— Я принимаю назначение, Ваше Величество. Естественно. Вы оказали мне честь.
— Отлично. В твоем подчинении будут и другие люди… имеющие такое же, не очень безупречное прошлое. Кое‑кто из них получит задания, о природе которых тебе знать не нужно.
— Ясно, сир.
— Вот, например, это, — Император кивнул в сторону листков. — Здесь имеется три вопроса. Ты хочешь получить какую-нибудь дополнительную информацию про устройства, о которых идет речь?
— Нет, сир. И не стал бы слушать, если бы вы посчитали необходимым рассказать мне. Я знаю и так достаточно много, чтобы опасаться за свою жизнь.
— Ты считаешь, это выполнимо?
— Да, — ровным голосом ответил Пойндекс.
— Хорошо. Очень хорошо, — сказал Император.
— Нам понадобится около месяца для того, чтобы собрать необходимый персонал, сир. Возможно, два цикла для самой работы и, конечно, полная изоляция.
— Я уже подумал об этом.
Император протянул руку и взял листки, на которых было записано предложение. Потом достал зажигалку из стола, поджег бумаги. Они моментально превратились в кучку серого пепла.
— Ты отправишься на Землю.
Пойндекс поднялся, отдал властителю честь и покинул кабинет.
Император внимательно посмотрел ему вслед. Жаль, что он не может предложить Пойндексу выпить с ним стаканчик и никогда не приготовит для него обед, как Яну Махони или Стэну.
Впрочем, это было так давно… Теперь наступили другие времена.
Глава 14
— Ну что ты так мучаешься, приятель? Я бы на твоем месте перестал переживать, — заявил Алекс. — Ты все равно ничего не в силах изменить. Приказ Императора.
— Мне от этого не легче, — проговорил Стэн.
— А я совершенно согласна с Алексом, — заявила Синд, бхорское воспитание которой сказывалось в очередной раз. — Я понимаю, тебе не нравится, что ты вынужден вот так взять и объявить этим несчастным о решении Императора. Новый правитель на пути сюда, и им придется смириться с этим фактом. Но лично я не вижу, как ты смог бы подсластить пилюлю. Это факт их жизни, у них нет выбора.
— Я не пытаюсь ничего подсластить, — перебил ее Стэн.
— Думай быстрее, дружище, — поторопил Алекс. — Четверка наших приятелей будет здесь с минуты на минуту.
— Вот как я представляю себе ситуацию, — сказал Стэн. — Когда доктор Искра прибудет — а я так до сих пор и не знаю, когда же он все‑таки объявится в этих краях, черт его подери, — так вот, когда он прибудет, тут может разразиться такое, что и представить нельзя. А что если местные жители возьмут и посоветуют Императору засунуть своего нового бесстрашного и замечательного правителя… ну, сами знаете куда?
— Император раздавит их, — спокойно проговорила Синд.
— Может быть, — согласился Стэн. — Но в истории случались и более странные вещи. Включая массовые самоубийства. — Он подумал о миллионах жертв и о том, что творили с собой и своими соплеменниками таанцы. — Я очень хочу сделать все правильно. Иначе мы получим самую настоящую и очень кровавую гражданскую войну. Я хочу исполнить волю Императора. Они должны задуматься о том, что их ждет, если они не станут поддерживать доктора Искру.
Синд не поняла.
— Если они настолько безумны — а судя по тому, что я видела в этом богами забытом созвездии, они все здесь не в своем уме, — разве лишние волнения и беспокойства не ухудшат и без того сложную ситуацию?
Алекс задумался.
— Не сразу, крошка. — Он повернулся к Стэну. — Нужно внести в их переживания немножко личностного фактора. Одного только страха недостаточно. Но прибавь к страху чувство вины, и ты получишь самого натурального, запуганного до полусмерти труса.
Стэн посмотрел на Алекса. И просветлел.
— Здравствуйте, доктор Рикор, — рассмеялся он.
— Ну, я не такой умелец по части умных речей, — фыркнул Алекс.
Но Стэн его не слушал. Он торопливо набрасывал план на листке бумаги.
Как раз в этот момент прозвучал сигнал коммуникатора.
Пора.
— Прежде чем мы начнем, господин посол, — проговорил генерал Доу, — мы хотели бы выразить нашу… — Седовласый джохианец нервно оглядел пустое, совершенно официальное помещение, которое Стэн сознательно выбрал для проведения этого совещания, — нашу благодарность за ваше… гм‑м… гостеприимство.
Стэн выразительно посмотрел на стену, где висели часы, — единственное украшение холодной, словно безжизненной, комнаты.
— Вы очень любезны, — ответил он скучающим голосом. Постучал костяшками пальцев по столу.
— Мы знаем, что вы очень занятой человек, сэр Стэн, — проговорил Мениндер, дружелюбно глядя на Стэна сквозь толстые стекла своих уникальных очков. — Поэтому, как только мы узнали, что вы хотите нас видеть, мы собрались, чтобы составить документ.
— Да? — только и промолвил Стэн.
— Мы очень гордимся своей деятельностью, — вмешался генерал. — Лично я рассматриваю эту встречу как историческое событие. — Он подтолкнул к Стэну несколько листков бумаги. — Вот проект состава нового правительства. Мы подписали его — все четверо. Я думаю, наши усилия установить порядок на Алтае произведут на вас должное впечатление.
— Осталось только утвердить документы на наших родных мирах, — сказала Диатри, вождь богази.
— Поддержку суздалей я гарантирую, — пролаяла Ютанг.
Стэн нахмурился и с подозрением ткнул в документы пальцем.
— Что‑то не так? — спросил Мениндер.
Старый торк встревожился. Когда их провели в эту неприветливую белую комнату, в его сознании звякнул сигнал опасности. Очень недружелюбная обстановка. Напоминает комнату для проведения допросов. Да и стены толстые — никакие крики не пропустят наружу. Из мебели здесь был только длинный, пустой стол, за которым они и сидели. И пять очень жестких и неудобных стульев.
— А вы уверены в том, что хотите это мне отдать? — поинтересовался Стэн, снова ткнув пальцем в документы.
— Естественно, уверены! — заявил генерал Доу. — Это программа, я же уже сказал вам, программа нашего будущего.
Стэн молча посмотрел на него.
Генералу стало немного не по себе под холодным взглядом. Он повернулся к Мениндеру.
— Вы ведь именно это говорили, не так ли?
— Успокойтесь, генерал, — предупредил его Мениндер.
— А почему я должен успокоиться? Мы пришли сюда, чтобы сообщить послу о наших решениях, не так ли? Мы договорились твердо придерживаться своего плана. Мы же хотели вести себя именно так, верно?
— Вы говорите, говорите, говорите, — улыбнулась Диатри, быстро сообразив, откуда дует ветер — с весьма неприятным запахом.
Однако Доу по‑прежнему не желал ничего понимать и продолжал возмущаться:
— Я не собираюсь брать на себя всю вину! Я не при чем, господин посол, пожалуйста…
— Вы хотите забрать это? — спросил Стэн несколько мягче и подтолкнул документ к генералу. — Будем считать, что я ничего не видел.
— Конечно. Никаких проблем. Все равно это куча дерьма и не более того, — лепетал Доу, прижимая к груди листки.
— Чем можем быть вам полезны, господин посол? — спросил Мениндер.
— У меня два вопроса. Первый — чистейшей воды любопытство. Вечного Императора заинтересовало вот что…
— Мы вас слушаем, — вставил Мениндер.
— Обед в честь Хакана. В тот трагический вечер.
В комнате воцарилась тишина. «Попались», — подумал Стэн. И не стал нарушать напряженной тишины.
— Вы все присутствовали на том обеде, не так ли? — наконец спросил он.
— Ну… гм‑м… я прибыл после всех остальных, — сказал генерал Доу.
— Значит, вы там были, — слова Стэна прозвучали как утверждение, а не как вопрос.
— Конечно, был. В этом нет ничего подозрительного, я надеюсь?
— А кто говорит о подозрениях? — спросил Стэн. Потом вопросительно посмотрел на Доу.