Появление Бенджи из-за поворота дороги напугало ее. Ее охватил Страх — неужели цыгане преследуют ее? Она вскочила с камня и схватила узелок и футляр.
— Не беги от меня! — крикнул Бенджи.
— Откуда ты взялся? Как ты узнал, где я?
— Всегда остаются какие-то следы…
Бенджи глядел на нее темными, загадочными глазами. Он вручил Ноне маленький сверток, завернутый в газету. Развернув его, она увидела хлеб и куски холодного кроличьего мяса.
— Ты же не взяла с собой никакой еды, — произнес он с улыбкой.
— Это очень мило с твоей стороны, Бенджи!
Юноша пожал плечами. Нона стала жадно есть, а он сидел рядом и смотрел на нее.
— Ты уже нашла место для ночевки?
— Ну, в каком-нибудь стоге сена или в коровнике переночую.
Здесь нет ни стогов, ни коровников, — ответил Бенджи. — Ты ушла от того места, где могла бы переночевать. Пойдем назад. Там, в роще, есть ручей. Я могу устроить там тебе шатер. — Он показал на узел за спиной. — Я захватил кое-что из старья. Идем, а то мне нужно поторапливаться.
— Ты обо всем подумал, Бенджи! Как тебе удалось уйти? Разве в таборе не спросили, куда ты отправляешься?
— У нас не принято задавать лишних вопросов! Я уже взрослый и могу идти, куда захочу! Идем скорее!
— А вдруг Биби узнает… — с трудом поспевая за ним, спросила Нона.
— Биби не должна ничего узнать, — ответил Бенджи, нырнув с обочины в рощицу. Там он выбрал небольшую поляну, скрытую от посторонних глаз окружающими ее деревьями. — Мне нужно несколько небольших веток! Помоги мне!
Работал Бенджи молча и с невероятной скоростью. В считанные секунды он соорудил шатер из веток и старого коричневого одеяла, натянув его на колышки, которые тут же вырезал ножом. Потом извлек из кармана хлеб, кусок бекона и смятую пачку чая.
Когда он доставал одеяло, в нем оказались маленький оловянный чайник, старая тарелка и эмалированная кружка. Из второго кармана он извлек еще несколько свертков и бросил их на землю.
— Этого хватит, чтобы не умереть с голоду! — грубовато произнес он. — Тебе нужно переждать денек-другой и не появляться на городских площадях. Вероятно, мы скоро двинемся дальше…
Нона уже узнала цыганские обычаи и не стала ни о чем его расспрашивать.
— Мы еще увидимся, Бенджи?
Он поворошил листья ногой, стараясь не смотреть на нее.
— Смотря куда мы пойдем. Но я постараюсь прийти снова. С тобой будет все в порядке?
Нона улыбнулась и кивнула. Ей хотелось сказать юноше, как глубоко она тронута его заботой, но ей мешала робость. Она часто видела, как цыгане весело болтают друг с другом, но она знала, что они весьма сдержанны в проявлении своих чувств. Странные, скрытные люди! Нона и не заметила, как Бенджи исчез, только темная тень мелькнула между деревьями, да едва шелохнулись ветки. Нона заглянула в шатер, взяла оставленные Бенджи свертки, сложила их внутри и начала готовиться ко сну. В лесу стало совсем темно.
Вечером следующего дня Бенджи снова пришел к ней, принеся с собой большой кусок зайчатины, и они вместе поужинали.
Нона рассказала ему о Сэмми.
— Держать зайца как домашнее животное?! — удивился он.
— А этого ты поймал так же, как когда-то показывал мне?
Бенджи, улыбнувшись, кивнул.
Вечером, когда Нона еще жила в таборе, Бенджи поманил ее, и они с двумя собаками пошли в поле, примерно в миле от табора.
— Здесь водится заяц. Я следил за ним. Зайцы ходят все время по одной и той же тропе. Я знаю все повадки этого зайца. Смотри, как я его поймаю!
Бенджи с одной из собак бесшумно обошел огороженное поле, оставил собаку сторожить у одного конца заячьей тропы, затем вернулся, пустил вторую собаку по следу зайца, а сам встал у ворот изгороди. Нона видела, как заяц, преследуемый собакой, бросился к знакомой щели в изгороди, но там его ожидала собака. Пес схватил зайца и притащил его к воротам, где стоял Бенджи.
Ноне было интересно наблюдать за охотой, но ей совсем не хотелось, чтобы испуганного зайца убили. Бенджи с удивлением смотрел, как она плакала от горя.
— Но нам же нужно что-то есть! — просто произнес он.
В свой третий визит Бенджи принес две новости. Он нехотя сообщил ей первую:
— Через день-другой мы сворачиваем табор, уходим на юг. Обычно мы никому не говорим, куда идем, но я подумал, что тебе можно.
— Спасибо, Бенджи! Я никому не скажу ни слова! Значит, я могу двигаться дальше к Лондону и снова играть на скрипке?
Он кивнул.
Они заговорили о другом. Бенджи всегда рассказывал удивительные истории о своих предках. Его прадед был знаменитым артистом и кочевал, одетый в черную бархатную куртку с золотыми монетами вместо пуговиц и такими же серьгами в ушах.
— А когда он умер, его арфу сломали, а кибитку сожгли, как это у нас принято. Я помню похороны, помню, как все причитали.
— Сломали арфу? Почему же не оставили его сыну или тебе?
— Цыгане не оставляют свои вещи другим. Это приводит к ссорам. Лучше грустить по умершему, чем ссориться из-за его вещей! — ответил Бенджи.
— Наверное, это правильно. У цыган есть здравый смысл, но вы его очень умело прячете, правда?
— Я должен тебе сказать кое-что еще… — немного помолчав, медленно произнес юноша.
— Что же?
— Один из ваших людей наводил о тебе справки по всем городам, где ты играла.
Нона сделала большие глаза.
— Ты видел его, Бенджи?
Бенджи кивнул.
— Он высокий, молодой. Хорошо говорит по-английски.
— Это, наверное, Джулиан, — сказала Нона. — Он, должно быть, ищет меня. — Она поднялась, на лице у нее читалась тревога. — Не случилось ли что-нибудь дома? Вероятно, Ханна… Я должна была написать… Где он, Бенджи?
— Ты не собираешься прятаться от него? А мне казалось, ты убежала из своего дома в Лондон.
— Да, я хочу попасть в Лондон. Но мне не надо прятаться от Джулиана Херриарда. Он студент и снял коттедж недалеко от нас. Это он помог мне бежать. Может, он принес мне какую-нибудь весточку. Я должна увидеться с ним, Бенджи! Ты можешь отвести меня к нему?
Бенджи нахмурился:
— Это неправильно… отводить тебя к мужчине, который тебе не кузен и не брат. Цыганские мужчины хорошо обращаются со своими женщинами, но молодым женщинам не стоит доверять мужчинам-нецыганам.
— Этот Джулиан… он не такой, — сердито сказала Нона. — Он позволил мне пожить в своем коттедже. Он был добр…
Бенджи недоверчиво посмотрел на нее:
— Это не есть естественно… тебе жить в его доме. Он должен тогда стать твоим мужем. Пусть сначала женится на тебе, а потом ты будешь жить у него в коттедже!
— Ах, Бенджи! — Нона с досадой прикусила губу. — Он не может жениться на мне, потому что обручен с другой. Кроме того…
— Тогда ему нечего бродить по городам и искать тебя! — упрямо повторил юноша.
Похоже, она оказалась в безвыходном положении. Если ей не удастся, убедить Бенджи, что Джулиан не представляет никакой опасности, он не устроит их встречу: А когда она сама бросится догонять Джулиана, тот уже уйдет из этих мест.
Бенджи, прислонившись к дереву, ожесточенно стругал палку. Ноне хотелось встряхнуть его.
— Вот что я тебе скажу, — вкрадчиво произнесла она. — Приведи его сюда и будь с нами во время всего разговора. Когда он скажет мне, зачем меня ищет, тогда уведи его! Хорошо?
Бенджи задумался.
— Что ж… может быть…
— Пожалуйста, Бенджи!
Наконец он согласился:
— Сегодня утром он был поблизости. Я заметил дом, где он остановился на ночлег. Сейчас пойду и приведу его.
Нона отвернулась, чтобы скрыть улыбку. Да, в лице Бенджи она обрела отличного телохранителя!
Когда Бенджи скрылся из вида, она побежала к ручью и умылась. Потом причесала волосы, попыталась очистить юбки от листьев и застирала грязные подолы. Вынув из кармана серьги, подаренные Лавенди, она надела их. Взглянув на себя в маленькое зеркальце, Нона решила, что теперь действительно похожа на цыганку. Приготовившись к встрече с Джулианом, она стала нетерпеливо ждать. После нескольких недель, проведенных вдали от дома, он казался ей старым другом. Она надеялась, что в Пенгорране не произошло ничего страшного. А вдруг Бенджи ошибся и это вовсе не Джулиан? Нона много раз выбегала на опушку, пока наконец, уже в сумерках, различила две приближающиеся фигуры. Одна, маленькая и гибкая, принадлежала, конечно, Бенджи, вторая же, высокая и широкоплечая… Джулиан!
— Нона! — Джулиан подошел к ней, протянул руки.
Она без колебаний вложила в его ладони свои. Бенджи наблюдал за ними. Джулиан огляделся.
— Почему вы живете как… беглянка? Бенджи мне почти ничего не рассказал. Знаю, что вы пели по городам, так я вас и выследил. Кто-то сказал мне, что вы живете с цыганами: Зачем вы прячетесь от людей, живете совсем одна в лесу… Или с вами здесь Бенджи? — Джулиан испытующе взглянул на цыгана.
— Если бы не Бенджи, я бы умерла от голода. А живу я здесь совсем одна, сейчас я не могу рассказать вам больше. А в Пенгорране не случилось ничего страшного? Отец…
— Нет, нет! Ваш отец поправился. Недавно я видел, как он взбирался в горы. А вот Ханна… Вы должны написать ей, Нона. Она очень беспокоится за вас, особенно после того, как узнала, что кузина Анна уехала в Америку!
— О господи! Я напишу ей, как только попаду в Лондон!
— В Лондон? Что вы собираетесь там делать?
— Вы рассказывали мне о больших домах и работающих там служанках! Я собираюсь стать одной из них! — Она беспомощно развела руками. — Вы же знаете, я ничего больше не умею, кроме как играть на моей кроте!
— И вы готовы таскать ведра с углем на верхние этажи, кувшины из погребов, стоять целыми днями у раковин? Вы же можете играть! Прислушайтесь к моему совету — возвращайтесь в коттедж, пока мы не придумали ничего лучше. Можете пожить в коттедже, а потом уж отправитесь в Лондон, если захотите.
— Ты не посмеешь так просто увести ее! — выкрикнул Бенджи. — Ты ей не муж, не брат…
— Я не понимаю тебя. Полагаю, хочешь сказать, что я не имею на нее никаких прав, но ведь и ты тоже.