— Для выписки пациента требуется разрешение лечащего врача.
— Я прошу вас просто открыть дверь.
— Доктору Конгриву это не понравится.
— Если вы и дальше будете меня задерживать, это не понравится уже мне. Я, конечно, не Конгрив, но непременно доложу ему, что вы осмеливаетесь самовольничать.
Мередит скорчила такую мину, словно разжевала половинку лимона, однако ткнула пальцем в кнопку.
— Я сама все доложу доктору Конгриву.
— Как хотите, — бросила Сандра и поспешила за Боузом в открывшуюся дверь.
В коридоре, где находилась палата Оррина, царил полумрак, отчего он казался нескончаемым подземным тоннелем.
— Чисто сработано, — одобрил Боуз, озираясь. — Но она все равно уже звонит.
Трудности еще не кончились — это стало ясно в ту секунду, когда Сандра открыла при помощи своей магнитной карточки дверь палаты. Оррин лежал на койке, как бесчувственный куль. Сандра тряхнула его за плечо.
— Оррин! Оррин, очнись!
Он приоткрыл веки, но взгляд был мутный.
— Что такое?.. — пролепетал он.
Его явно накачали успокоительным.
— Оррин, это я, доктор Коул.
Он непонимающе уставился на нее. Проклятая ночная смена, подумала Сандра. С этой публики станется вколоть всему отделению двойную дозу, чтобы их не беспокоили. Или это особое обращение с Оррином?
— Там темно, доктор Коул…
— Знаю, но ты все равно должен встать и пойти с нами, понимаешь?
— Полисмен Боуз… — пробормотал Оррин, все еще лежа неподвижно в перекрученном больничном халате. — Здравствуйте.
— Привет, Оррин. Послушай меня: доктор Коул права. Мы выведем тебя отсюда и передадим твоей сестре Эриел. Годится?
До Оррина доходило не сразу. Сначала он тупо моргал, потом заулыбался.
— Именно этого я и хочу, полисмен Боуз, вот спасибо вам… Только я очень устал.
— Знаю. — Боуз нагнулся, приобнял Оррина и помог ему подняться. Оррин дрожал, но старался удержаться на ногах.
— Лучше усадить его в каталку, — сказала Сандра и выглянула в коридор. Там было пусто, медсестра Мередит оставалась на своем посту, что-то с жаром говоря в телефонную трубку. Сандра завладела одной из колясок с надписью на кожаной спинке «Социальная служба Техаса, Хьюстон». Колеса коляски отчаянно повизгивали в спящем коридоре.
Боуз усадил в нее Оррина, и тот сразу уронил голову на грудь и закрыл глаза. Может, так даже лучше, подумала Сандра и взялась за рукоятки. Боуз шагал с ней рядом.
Мередит снова преградила им путь. На сей раз она была не одна, а с подмогой — Джеком Геддесом.
— Стойте! — приказала Мередит. — Я дозвонилась доктору Конгриву. Он говорит, что у вас нет права забирать пациента. Везите-ка мистера Матера обратно в его палату и разбирайтесь завтра утром с руководством.
Боуз, игнорируя медсестру, заговорил с Геддесом, пошедшим на него грудью вперед.
— Это полицейское расследование. Я забираю мистера Матера своей властью.
— Никакой власти на это у вас нет, — сказала Мередит.
— Лучше отойдите, — обратился Боуз к Геддесу, — иначе я вас арестую за сопротивление полиции. Сами посудите, разве я появился бы здесь в такой час, если бы не по долгу службы?
Сандра представила, как Конгрив, приняв звонок в машине, разворачивается и мчится обратно в приют. Сколько времени прошло после его отъезда: полчаса, сорок пять минут? Поехал ли он из приюта прямо домой или куда-то завернул? Глядя на часы, она старалась скрыть тревогу.
Между Геддесом и Боузом развернулась классическая дуэль: они старались смутить друг друга взглядами. Геддес уступил первым и повернулся к медсестре Мередит.
— Этот человек показал вам свой жетон? Какие-то документы?
— Да, но…
— Тогда я ничего не могу поделать.
Геддес отошел, а Боуз с деланным спокойствием спросил у Мередит:
— Вам нужна моя подпись?
— Если собираетесь его забрать — лучше распишитесь. — Мередит сунула ему листок. — Вот тут, внизу. Вы тоже, доктор Коул. Представляю, какой разнос мне устроит доктор Конгрив! Сами будете отвечать, с меня взятки гладки!
Боуз расписался, Сандра добавила к его закорючке свою и поспешно выкатила вон из здания коляску с Оррином, торопясь вслед за Боузом. Оррин, к счастью, безмятежно спал, Сандра слышала его дыхание, заглушаемое скрипом колес.
На стоянке лицо Сандры мигом покрылось капельками пота. Небо затянулось тяжелыми тучами.
— Что за бумагу ты ей показал? — спросила она Боуза. — Подделка, наверное?
— В общем, да. Стандартный бланк, я просто сделал отметки в некоторых квадратиках. Еще один мост сожжен, — добавил он с улыбкой.
— Что-то быстро они горят!
Напоследок она оглянулась на приют. Больше ей там не бывать. Она лишилась места, приобрела свободу, и ей было так страшно, что она была готова истерически захохотать.
Они поехали в мотель, где остановилась Эриел Матер. Оррин спал на заднем сиденье все в том же позорном больничном халате, повиснув на ремне безопасности.
— Надо будет его переодеть, — сказала Сандра.
— Кажется, Эриел привезла ему из Рейли одежду.
Мимо них пронеслась в противоположном направлении машина, и Сандра решила, что это Конгрив, хотя уверена не была. Несколько минут она мстительно фантазировала о том, как Конгрив узнает от Джека Геддеса и медсестры Мередит неприятную новость.
— Я захватил его тетрадки, — сказал Боуз. — То-то Оррин обрадуется получить их назад!
— Я прочла то, что ты мне прислал. Это еще не все?
— Есть еще немного.
— Тебе все еще нужно мое мнение?
Он с любопытством покосился на нее.
— Мне интересно все, что ты скажешь.
— В какой-то момент ты считал этот документ уликой.
— Было дело. Наверное, ты еще не дошла до соответствующего места.
— Но вопрос-то не в этом, верно? Главное, правда ли все это.
Он засмеялся, но она заметила, как крепко он сжал при этом руль.
— Брось, Сандра! Как это может быть правдой?
— Сам знаешь.
— Ты решила, что Оррин общается с духами из будущего, отстоящего на десяток тысяч лет?
— Держу пари, ты тоже ломал над этим голову. Там есть выразительные подробности, которые можно попробовать проверить. Это даже мне доступно. Взять хоть Эллисон Пирл, уроженку Шамплейна, штат Нью-Йорк. Только совершенно нелюбопытный человек не поинтересовался бы, действительно ли такая существует. Тебя нелюбопытным не назовешь.
— Принимаю комплимент.
— На самом деле в телефонной книге Шамплейна Эллисон Пирл нет.
Он уже не улыбался.
— Ты проверяла?
— И Пирлов там кот наплакал. Эллисон среди них нет, зато есть семья с дочерью, носящей это имя.
— Ты им звонила?
— Да.
— Они сказали, что я тоже им звонил?
— Да, но все равно спасибо, что сознался.
— Оррин или тот, кто это написал, вряд ли выдумал все эти имена: Турк Файндли, Эллисон Пирл. Я спрашивал миссис Пирл, не знает ли она Оррина и Эриел Матеров или похожих на них людей.
Это не приходило Сандре в голову.
— И что она?
— Нет, она никогда о таких не слышала. Но это еще ни исключает связь. Оррин мог набрести на имя «Эллисон Пирл», услышать его от соседа, дальнего родственника, мало ли от кого… А может, это простое совпадение.
— Это возможно?
— Смотря с чем сравнивать. С вероятностью того, что Оррин путешествовал во времени? Насколько мне известно, у него на счету всего одно путешествие — из Рейли в Хьюстон на автобусе компании «Грей Хаунд».
— И нам в этом никогда не разобраться?
Он молча пожал плечами.
Глава 18РАССКАЗ ЭЛЛИСОН
В первые недели после первого столкновения Вокса с машинами гипотетиков я часто ловила себя на том, что тихонько повторяю свое имя — Эллисон Пирл, Эллисон Пирл, — прислушиваюсь к этим слогам, звукам, смакую их в гортани и на языке.
Когда я еще была Эллисон, мне попалась книга про человеческий мозг, и я прочла ее запоем. Из нее я узнала про «нейронную пластичность», то есть про способность мозга к перестройке под влиянием окружающих изменений. Это свойство мозга и позволило мне быть Эллисон Пирл. Оно же сделало возможным присоединение живого мозга к лимбическому имплантату. У мозга огромная способность к адаптации, вот в чем все дело.
Услышав от Турка, что он вызвался вставить себе имплантат, я изобразила удивление. На самом деле это с самого начала было ключевым элементом нашего плана. Но, помня о скрытых датчиках Сети, я обязана была почувствовать себя преданной, вступить с ним в спор. Так и было: я спорила с ним, рыдала. Все очень убедительно разыграла. Убедительно, потому что на девяносто процентов искренне. Я не сомневалась в его храбрости, но совершенно безупречных планов не бывает. Меня заранее пугало, каким он может стать.
«Чего только ни случается!» — справедливо записала однажды в своем дневнике настоящая Эллисон. До чего верные слова! Вот пример: в тот самый день, когда Турку вставляли «узел» — может, как раз тогда, когда его вкатили в операционную, — меня навестил Айзек Двали. И ему не составило никакого труда разоблачить мои тайные намерения.
Я знала из выпусков новостей, что Айзек поправляется поразительными темпами. Теперь за его успехами следил, затаив дыхание, весь Вокс-Кор. Он оставил далеко позади Турка, сделавшись именно тем, кем по замыслу основателей города должен был стать кто-то из Посвященных, — живым мостиком к гипотетикам. Это позволяло сохранить веру в осуществимость завещанного городу торжества над всеми врагами. Без Айзека Вокс остался бы сборищем фанатиков, оказавшихся из-за своей чудаковатой веры на мертвой и смертельно опасной планете. С Айзеком можно было продолжать мнить себя пионерами, авангардом всего человечества.
Уже через считанные дни после трагедии на Земле Уилкса к Айзеку вернулась способность бегло изъясняться по-английски. Его двигательные навыки настолько улучшились, что он уже мог ходить без посторонней помощи, его хилое больное тело невероятно окрепло, а восстановленные участки черепа приобрели почти нормальный вид. Того истеричного, что-то каркающего существа, к которому недавно подводили Турка, больше не было. Был обновленный, ладный и непоседливый Айзек, который уже не нуждался в медицинском уходе, хоть и продолжал пока что жить в той палате, где его вернули к жизни. Ученые и менеджеры наперебой брали у него интервью в прямом эфире, заискивая перед ним и выслушивая его туманные словеса. Он восхвалял решительность и упорство Вокса, восхищался мудростью пророчеств, легших в основу его идеологии. Вот уже несколько дней он разгуливал по городу как турист, осаждаемый любопытными детьми, чьи не менее любопытные родители были сдержаннее и не донимали его расспросами.