— Что в нем может лежать, а? — спросил он у Келлнера.
— Что может лежать? Возможно, деньги…
— А, денег у меня и у самого хватает, — произнес Халкович. — Целых двадцать крон. Правда, белых крон. В общем, их мне вполне достаточно… Как ты думаешь, а больше в нем ничего нет?
— Откуда я знаю? Возможно, акции или что-нибудь в этом роде…
— Я не верю, чтобы там были акции, — вмешался в разговор Деме. — Заводик этот довольно небольшой, и концентрация средств…
— Ах, милый доктор, оставьте это, — взмолился Халкович. — Концентрация средств, боже мой!.. Если бы я был уверен, что там есть что-нибудь выпить, то не пожалел бы на этот сейф даже гранаты…
— Ну тогда досталось бы тебе от Гала! — сказал Келлнер. — Вот он идет, спроси его, что бы он с тобой тогда сделал…
Выйдя на середину большой комнаты, Гал остановился и осмотрелся, потом прошел в маленькую комнату и даже заглянул в заднюю темную комнату.
— Все хорошо, — произнес он, кивая головой, закончив осмотр. — Значит, так… Нужно будет как-то разместиться…
— Как прикажешь, так и сделаем, — услужливо предложил стоящий рядом с ним Пако.
Прежде чем что-то сказать, Гал покусал уголок губ и глубоко вздохнул.
— Собственно говоря, есть два приказа, — сказал командир хриплым голосом. — О первом лучше вообще не говорить. Вы все понимаете, и мне нечего к нему добавить. Не так ли?
Все закивали.
— Тогда займемся другим, — продолжал Гал. — Эти столы нужно подтащить к окнам, поставить их вплотную к стене. Там тоже. — Он показал в сторону маленькой комнаты. — Хорошо еще, что на каждое окно приходится по столу…
— Будет лучше, если к окну поставить этот железный ящик, — заметил Халкович. — Хотя было бы любопытно посмотреть, нет ли в нем чего-нибудь выпить.
— Сейчас нам это ни к чему, — отрезал Гал. — Один пулемет поставим на стол вон туда, другой — сюда. Оба нужно будет хорошенько закрепить. Коробки с лентами тоже следует закрепить. За этим пулеметом ляжет Бабяк, за тем — Келлнер… Третий пулемет Пако и Халкович установят на крыше. Там у трубы и установите, место хорошее. Халкович останется у пулемета, а Пако вернется сюда…
— Ясно, — сказал Халкович и взялся за хобот пулемета.
— Да, вот еще… — остановил их Гал. — Для нас самое опасное направление вот это. — И он показал рукой в сторону окна, на дорогу. — Ты же установи свой пулемет так, чтобы к нам никто не смог подойти с тыла. Но пулемет намертво не закрепляй, чтобы в случае опасности его можно было повернуть в другую сторону и вести в этом направлении огонь.
— Ясно, — повторил Халкович. — Ну, берись и ты с другой стороны. Может, и так пройдет по лестнице…
Пако взял пулемет за кожух.
— А мне потом сюда спуститься, да? — спросил Пако командира.
— Да, возвращайся. Халковича, если нужно будет, подменит Уй…
— Так точно! — отозвался Уй.
— Пако займет место у этого окна. Деме — рядом с Бабяком. Уй, пока не понадобится на крыше, будет возле Келлнера…
— Вот и весь наш боевой порядок, — проговорил Бабяк, сидевший до сих пор на письменном столе, свесив ноги.
— Пока у нас патронов хватит, — проговорил Гал, — но вы все же поэкономнее с ними…
Пако тем временем вернулся с крыши.
— Хорошее место там у Халковича. Воздух свежий, разве что солнце немного слепит глаза…
— Солнце спустится ниже, — проговорил из маленькой комнаты Келлнер.
— Да, вот еще что, — медленно сказал Гал. — Без приказа ничего не делать и не стрелять. Что бы ни случилось, без приказа ни-ни… Обязанности свои каждый знает. Если со мной что-нибудь случится, командиром становится Пако, после него — Келлнер…
— А потом видно будет, что да как, — не без ехидства заметил Бабяк.
— Не остри…
Первым чужого солдата заметил Халкович, но, пока он сказал об этом, увидели его и другие. Солдат вышел из-за поворота мелким неуверенным шагом; остановился на миг, оглянулся назад и снова пошел. Разведя руки в стороны, он был похож на человека, которому за шиворот неожиданно вылили ведро воды.
— Пожалуй, это их парламентер, — высказал предположение Пако. — Руки он потому так растопырил, чтобы мы не подумали о нем чего дурного…
— Тогда почему он не держит их над головой? — спросил Бабяк. — Или почему у него нет белого флага? Нужно быть осторожными… — И он, разлегшись на столе, ухватился за ручки пулемета.
Из маленькой комнаты послышался скрип стола под Келлнером.
— Пусть подойдет поближе, — тихо сказал Уй и, лязгнув затвором винтовки, послал патрон в патронник.
— Тихо, вы! — приказал Гал. — А вы не лязгайте затвором! — бросил он Уйю. — Разве не видите?..
Когда солдат подошел ближе, все рассмотрели на нем форму красноармейца. Френч застегнут только наполовину, без знаков различия, на голове фуражка с красной звездой, блестевшей на солнце.
— Кого же это черт несет? — вытаращил глаза Пако.
Бабяк, наполовину приподнявшись на своем столе, неопределенно заметил:
— Наверное, это что-то значит…
— Ничего это не значит, — покачал головой Гал. — По крайней мере…
Солдат остановился шагах в двадцати от окон. Оправив китель, он снял с головы фуражку и спрятал ее за спину.
— Эй! — крикнул он слишком громко, словно подбадривал самого себя. — Меня к вам послали! Слышите?! Отвечайте: могу я идти дальше или нет?
— Что ему мы ответим? — спросил Бабяк.
— Ничего, — бросил Гал. — Я сам с ним поговорю. Не думаю, чтобы он принес нам важную новость…
Одернув френч, затянув покрепче ремень и поправил фуражку, Гал вышел из комнаты. Сделав десяток шагов, он остановился и жестом подозвал к себе солдата.
— Меня сюда послали, — на ходу выговорил солдат. — Я получил приказ.
Не дойдя трех шагов до Гала, он остановился и вытянулся по стойке «смирно».
— Кто вы такой? — спросил его Гал.
— Сакони. Кальман Сакони…
— Я не об этом. Кто вас сюда послал? Кто приказал?
— Видите ли… — Сакони пальцем ткнул за спину. — Оттуда. Из гарнизона… Мне приказал майор, но ему самому тоже приказали…
— Ясно, — кивнул Гал. — Нет смысла и спрашивать вас о том, что вам приказано передать… А почему вы пришли в этой форме? Или, может, другой у вас и нет?
Сакони пожал плечами.
— Есть и другая, — ответил он. — Потому и послали в этой. Авось лучше поймем друг друга…
— Ну и чудаки же ваши офицеры, — проговорил Гал. — Ведь у вас снова появились офицеры, да?
— Да, — выговорил Сакони. — Снова нашили знаки различия.
— Как просто это у вас делается…
— Была бы иголка с ниткой. Пара стежков — и все дело… Рядовые солдаты тоже все с себя поснимали, что… Я только потому не снял, что… — Сакони замолчал и снова дернул плечом. Встав вольно, он беспокойно изучал выражение лица Гала. — Я хотел бы узнать, — начал он снова, — за кого вы меня принимаете…
— Если вы боитесь, что мы вас обидим, то можете быть спокойны, — с неохотой ответил Гал. — Передайте своему командиру, что я его уважаю. Он очень умно сделал, что прислал вас сюда, да еще в виде клоуна. Потому что вы передо мной сейчас стоите как клоун. Вы понимаете это, да?
По худощавому телу Сакони пробежала судорога, на худом небритом лице появились темные пятна.
— Возможно, — хрипло проговорил он. — Возможно. — Он шумно вдохнул в себя воздух, но тут же растянул тонкие губы в улыбке. — Мы уже привыкли к этому. Все мы с некоторого времени клоуны. Одни больше, другие меньше… Могу я сказать, зачем меня к вам послали?
— Говорите!
— Собственно говоря, приказ простой, — начал Сакони. — Чтобы вы отсюда уходили! Все равно куда. — И он рукой показал в сторону города. — Если хотите, можете и в ту сторону. Никто вас не тронет, я могу дать честное слово. Если пожелаете догонять своих, пожалуйста. Но только отсюда уходите. Нет возражения и против того, чтобы и с оружием… Можете забрать его с собой, если хотите… Вот и все…
— Я так и думал, — проговорил Гал. — Теперь вы подумайте, с каким ответом вы вернетесь обратно.
— Значит… — Сакони носком ботинка расковырял глинистую землю. — Значит, так и сказать? Могу я идти? Меня ведь только для этого и послали… — И, найдя более точное выражение, добавил: — Мне только это и было приказано передать… Ну а еще, на случай если вы не согласитесь… чтобы я сказал, что это последнее предупреждение. Если же вы будете сопротивляться, вас разобьют, и тогда уж никакой пощады не ждите… Это уж само собой… От себя лично хочу вам посоветовать, чтобы вы серьезно подумали над этим…
— Очень мило с вашей стороны, — скривился Гал.
— Мило или не мило… Но как только я вернусь, сразу же начнется наступление. Они не будут терять попусту время…
— А зачем им терять? — сказал Гал. — Ваши офицеры дают обещания и тут же нарушают их… Ну валяйте к ним и скажите, что нам почему-то не хочется отсюда уходить.
— Да… конечно… — Сакони шмыгнул носом. Его длинные узловатые пальцы нервно постукивали по козырьку фуражки.
— Я свое дело сделал… как было приказано…
— Можете идти, — кивнул ему Гал.
— Я еще хотел… В конце концов, я понял, почему вы меня не пустили в здание. Так и нужно, только вы все же совершили ошибку. Уж больно вы все на виду, привлекаете к себе внимание. Только вы не отпирайтесь…
— Мы специально не маскировались, — согласился Гал. — Хотели, чтобы вы нас заметили…
В глазах Сакони блеснули насмешливые искорки.
— Ну, если хотели, тогда другое дело. Для этого и товарища своего… на крышу посадили?
— А если для этого?
— Тогда зря посадили, — заметил Сакони. — Я-то понял, что этим вы хотите обезопасить себя с тыла, но вашего товарища любой стрелок может снять без особого труда. Хоть спереди, хоть с тыла. Один меткий выстрел — и все…
Гал невольно оглянулся назад и сразу же увидел, что он плохо рассчитал: печная труба отнюдь не укрывала Халковича.
— Правда, я не знаю, — продолжал Сакони, — будет ли вам грозить опасность с тыла. Если и вы в этом не уверены, тогда лучше проломить в каком-нибудь месте заднюю стену, но этого товарища с крыши снять…