Сейчас я сижу за столом в большой зале особняка Шак – личной резиденции короля Кристиана IX, и мои переговоры с датчанами становятся все более и более похожими на торг купцов на Нижегородской ярмарке. Все же в самодержавии есть, наверное, своя особенная прелесть – при нем государственные мужи не опускаются до уровня приказчиков из бакалейной лавки. Но поручение, которое дал мне император Михаил, требуется выполнить любой ценой, и вот теперь мне невольно приходится уподобляться русским купчикам, которые расхваливают свой товар, при этом пытаясь сбить цену у своего партнера по торговой сделке.
Я хорошо запомнил при инструктаже, полученном в личном кабинете молодого царя, что в первую очередь для нас были необходимы датские острова в Вест-Индии. Речь шла об островах Санта-Крус, Сент-Джон и Сент-Томас. С экономической точки зрения эти острова не представляли для России большого интереса. Но их стратегическое расположение было просто бесценно. Дело в том, что они располагались сравнительно недалеко от входа в строящийся уже на протяжении многих лет Панамский канал. Тот, кто будет владеть этими островами и построит на них свою военно-морскую базу, сможет держать под контролем самый короткий путь из Атлантического океана в Тихий. Правда, как мне сообщил Александр Васильевич Тамбовцев, по его информации, первый корабль пройдет через канал лишь через десять лет, а официальное движение по Панамскому каналу начнется через шестнадцать лет.
Но, с другой стороны, строительство нашей военно-морской базы на острове Санта-Крус или Сент-Томас тоже может затянуться не на один год. Так что не стоит откладывать в долгий ящик заключение договора об аренде этих территорий. Тем более что сами датчане уже два года назад пытались продать эти острова американцам. Политики из САСШ прекрасно понимали стратегическое значение этих остров и предложили за них солидную цену – два миллиона долларов. Был даже подписан трактат о продаже Вест-Индийских владений Дании, но фолькетинг его не ратифицировал. Поэтому многое будет зависеть от позиции лидера партии «Венстре» Енса Кристенсена. Думаю, что у меня с ним будет особый разговор.
– Запомните, Петр Николаевич, – говорил мне император, – с Североамериканскими Соединенными Штатами у нас пока более-менее сносные отношения. Но эта страна – хищник опасный и безжалостный. Она уже подмяла под себя всю Северную и Южную Америку, а теперь с вожделением поглядывает на Азию и на наш Дальний Восток. Поверьте моему слову – нам еще придется всерьез схватиться с американцами. А потому контроль над будущим Панамским каналом будет для нас очень важен. Ну, и с нашей вест-индийской военно-морской базы мы также сможем оказывать влияние на государства, расположенные в Южной Америке. Многие из них тяготятся засильем янки, и мы вполне сможем завязать с ними добрососедские отношения. В общем, теперь вам понятно значение нашего военного присутствия в Вест-Индии?
Кроме того, большой интерес для нас представляет база в Исландии. Мы бы не отказались, скажем, от Рейкьявика. Хорошая гавань, не замерзающая бухта, несмотря на то, что Исландия находится далеко на севере. Оттуда можно взять под контроль торговые и пассажирские перевозки из Европы в Северную Америку. Есть еще и Гренландия, но о ней разговор у нас будет не сейчас. Во время переговоров вы, Петр Николаевич, постарайтесь не напугать датчан нашим размахом. Главная ваша задача при переговорах – постараться суметь не разжечь их аппетит, который, как известно, приходит во время еды.
Помня эти наставления императора, мне в ходе переговоров приходится торговаться, намекая датчанам, что договор – это всегда компромисс, и в ходе переговоров все стороны должны прикидывать – достаточно ли выгодны условия, которые предложит ему участник торга.
Отдельно мы обсудили с королем Кристианом IX вопрос об аренде Фарерских островов. Уж очень удачно они располагались – между Исландией и Шотландией. Если нам удастся подписать договор об аренде гавани в Рейкьявике, то и Торсхавн – один из крупнейших портов на острове Стреймой – нам тоже бы пригодился.
Фареры нависают над севером Британии, и, в случае необходимости, базирующиеся там русские корабли смогли бы действовать на вражеских коммуникациях, перехватив всю английскую торговлю. Перед отъездом из Петербурга я узнал, что государь имел приватную встречу с английским королем Эдуардом VII, в ходе которой частично была снята напряженность между Россией и Британией. Но, как говорил один английский премьер, у Туманного Альбиона нет постоянных союзников, а есть постоянные интересы. Так что необходимо было готовиться к любому развитию событий.
В ходе переговоров, после долгих и жарких споров, наконец-то стали вырисовываться контуры будущего договора. Мы взяли за основу долгосрочный договор об аренде сроком на девяносто девять лет. На предоставленных нам для строительства военно-морских баз и складов вооружения, амуниции и боеприпасов территориях действовали законы Российской империи. Все возможные недоразумения между местными властями и командованием этих баз решались специальной комиссией, которая находилась бы в Санкт-Петербурге. Половина членов этой комиссии будут представлять Российскую империю, а вторая половина – Датское королевство.
Помимо причалов, складов и казарм, на арендованных территориях разрешалось построить береговые батареи и специальные площадки для размещения летательных аппаратов – аэродромов, как называли такие площадки люди с эскадры адмирала Ларионова. Не возбранялось также строительство заводов и фабрик. За это арендная плата за землю взималась бы отдельно, как и все налоги, которые следует выплачивать согласно законам Датского королевства.
В приложении к договору об аренде было подписано несколько документов, регулирующих выплату арендной платы, и возможность взаимозачетов в виде поставок в датскую армию и флот некоторых образцов российского вооружения. Предусматривалось снижение арендной платы в случае предоставления некоторых преференций датским коммерсантам и промышленникам. Был еще ряд подобного рода предложений, обсуждение которых по общему согласию на время отложили, договорившись вернуться к ним после ратификации договора об аренде.
Король Кристиан IX и министр иностранных дел Дании граф Раабен-Леветцау подписали прелиминарный договор, а лидер партии «Венстре» Енс Кристенсен клятвенно пообещал, что фолькетинг без задержек ратифицирует это соглашение, после чего он вступит в законную силу.
– Передайте моему любимому внуку, – сказал напоследок мне Кристиан IX, – что я сдержал данное ему слово. Надеюсь, что после того, как земли, принадлежащие Дании, будут переданы в аренду Российской империи, наши страны станут еще ближе друг к другу. С таким могучим и верным союзником, как Россия, наше маленькое королевство не будет теперь бояться нападения больших и воинственных государств-соседей, которые просто отобрали бы у нас наши земли по праву сильного. Но я все же надеюсь, что, пока я еще жив, в Европе больше нигде и никогда не будут греметь пушки и литься кровь. А как будет потом – знает один Господь.
При этом король Дании молитвенно сложил руки и возвел глаза к небу. Губы его задвигались, словно он беззвучно молился. Я был бы очень рад, если пожелания монарха сбылись бы, только мне почему-то трудно было поверить в то, что люди перестанут воевать и на земле наступит вечный мир.
Как сказал мне государь, поскольку мир уже поделен между крупнейшими державами, и ничейных территорий практически не осталось, то до большой войны за передел мира осталось десять-пятнадцать лет. За это время нам необходимо успеть сделать все возможное и невозможное для того, чтобы отстоять интересы России при любом развитии событий. Ведь передел мира постараются осуществить и за наш счет. Переговоры, которые я провел в Копенгагене, тоже отчасти являются подготовкой к той будущей войне. Все мы, в том числе и дипломаты, сегодня являемся солдатами империи, так же как и те, кто потом будет сражаться на кровавых полях будущей мировой бойни. И интересы России для нас при этом должны быть превыше всего!
8 августа (26 июля) 1904 года, 10:15.
Санкт-Петербург. Зимний дворец.
Готическая библиотека
Присутствуют: император Михаил II; управляющий морским министерством контр-адмирал Иван Константинович Григорович; командующий особой эскадрой вице-адмирал Виктор Сергеевич Ларионов; директор Электромеханического завода Н. К. Гейслер и К° Людвиг Христианович Йозеф; инженер-электрик и инженер-технолог Балтийского завода, действительный статский советник Николай Александрович Федорицкий
Электромеханический завод Н. К. Гейслер и К° основал телеграфный механик Николай Карлович Гейслер. Начиналось все еще в 1874 году с мастерской в его собственной квартире, в которой тогда работали двое рабочих, занимавшихся ремонтом телеграфных и телефонных аппаратов и установкой электрических звонков. За прошедшие тридцать лет предприятие Николая Карловича, превратившееся в самый настоящий завод, выросло многократно. Теперь это было обнесенное деревянным забором четырехэтажное здание основного производства, с двухэтажной пристройкой по адресу улица Грязная, дом № 12, построенное в 1896 году. Сейчас там работали сто рабочих, пять мастеров и шесть служащих.
К 1904 году Электромеханический завод Гейслера выпускал: телеграфные станции Уитстона, индукторные телефонные аппараты, телефонные коммутаторы сотенные и меньше для индукторного вызова, швейцарские телеграфные коммутаторы, пожарные сигнализации, приборы по управлению артиллерийским огнем, рулевые указатели и минные передатчики для морского ведомства, а также с недавнего времени электроизмерительные приборы: вольтметры и амперметры. Таким образом, это предприятие можно было считать первенцем и флагманом отечественного российского приборостроения.
К величайшему сожалению, как адмирала Ларионова, так и императора Михаила, Николай Карлович Гейслер скоропостижно скончался два года назад, не перенеся нервотрепки вокруг конкурса на строительство санкт-петербургской городской телефонной станции. Контракт в результате все равно достался его заводу, но сделано это было уже, как говорится, посмертно.