— Да кто ж его тебе даст? Ты вот об этом всегда помни. Если хочешь быть владельцем этого пирога, надо его самому состряпать. И по малюсенькому кусочку давать своим союзникам, слугам… Чтобы не облопались.
— Так ты можешь что-то путное сказать? — раздраженно произнес пан Богумил, когда Зося, гремя посудой, складывала ее в тазик. — Нащупала его искру?
— Нащупала, но не смогла определить ее потенциал и направленность, — мотнув головой, девушка налила из самовара в тазик горячей воды. — Искра есть, он одаренный, но какой-то… неправильный. Я боюсь его, патрон.
— В чем его неправильность? — впервые за долгое время Хмеловский захотел курить. Он выбил из пачки «Офицерских», которую оставил Адам на краю стола, сигарету и щелкнул зажигалкой. Окутался дымком, сощурился от дыма. — Если он не стихийник, то кто? Внешний круг блокировки не тронут, а в ближнем кругу все плетения ломаются, как прогнившие ветки.
— Что вы хотите от меня, патрон? — в голосе Зоси проскользнули злые нотки. — Я же не гроссмейстер или магистр магических наук! У меня только одно предположение: мальчишка каким-то образом переводит в пассивное состояние свою искру. Его сила как бы дремлет, но в любой момент может взорваться энергетическими всплесками. Больше никаких версий.
— Уже хоть что-то, — пробурчал Хмеловский, подойдя к окошку, из которого просматривались грядки с луком и укропом. Он приоткрыл форточку, чтобы сигаретный дым уходил наружу.
— Пан Богумил, зря мы раскрыли конечный маршрут перед русскими, — сказал Адам. — И Зося права. Мальчишка вызывает опасения. Он же издевается над нами! Вдруг в самый неподходящий момент начнет действовать?
— Пристрелишь его, — буркнул Томаш, так и продолжая стоять возле двери. — Лично я не намерен рисковать своей жизнью.
— Замолчали все, живо! — рявкнул пан Богумил. — Здесь я решаю, что делать с Волховским! Надо сыграть на его желании подняться из грязи, стать вровень с аристократами. Вижу, что мальчишка хочет этого! Прочитал про него, что он взят на воспитание кланом Булгаковых, увлекается экзоскелетами, даже танцует, умудрился взять приз.
— Так он сирота? — хмыкнул Адам. — Или аманат от другого Рода?
— Сирота, взят из приюта полтора года назад. Поэтому и предложил такой вариант. Глаза у него разгорелись, в голове шестеренки заработали.
— А что вдруг Булгаковы такими добренькими стали? — удивилась Зося. — Сиротку приютили, обласкали, человека для охраны дали…
— Еще и в Магическую Коллегию приглашают на чай, — съязвил Хмеловский. — Да все потому, что просчитали Дар мальчишки. Значит, действительно есть в нем какая-то изюминка. И пока я не выясню, в чем она заключается, вы пальцем его не тронете!
— Ты шеф, тебе решать, — отмахнулся Адам и вышел на улицу вместе с Томашем.
Факир сжал пальцами тлеющий кончик сигареты и выкинул окурок в форточку. Зося гремела чашками, а он прислонился лбом к стеклу и погрузился в задумчивость, еще и еще просчитывая варианты прорыва из Москвы.
— Зося, девочка моя, — нарушил он молчание. — Сейчас возьмешь Адама и аккуратно прощупаешь трассу, идущую на Митино. А Томаш пусть проверит Кунцевское шоссе. Может, в объезд получится куда лучше, чем упрямо рваться на север.
— Хорошо, пан Богумил, — покладисто ответила сбросившая злость девушка. — А Болек останется с вами?
— Присмотрит за русскими, — кивнул Хмеловский. — Да и мне скучно не будет.
2
Майора Рудакова новость о пропаже Волховского ввергла в уныние. Он очень хорошо запомнил слова императора о личной ответственности за мальчишку. Можно было возразить, что отдел «К» не занимается охраной и сопровождением воспитанников сиротских домов, но попробуй скажи это в глаза государю! Последствия могли наступить самые разные, можно было даже пофантазировать, какие из них окажутся самыми изощренными.
Хорошо, что он узнал о случившемся от Иланы, а не от полковника Кольцова, а то еще хуже — от Мстиславских, будь то цесаревич или император. Дочка утром «обрадовала» за завтраком.
— Мне Светка Булгакова вчера по секрету шепнула, — уныло черпая ложкой пшенную кашу, щедро сдобренную маслом, сказала дочь. — Ты слишком поздно приехал с работы, а я уже спала.
— Сведения достоверны? — у Рудакова мгновенно пропал аппетит.
— Вика до сих пор нет дома, — подтвердила Илана и взглянула на мать. Марина Ерофеевна с тревогой наблюдала за мрачнеющим мужем. — Я же еще утром звонила, чтобы узнать…
— Все так плохо, Януш? — спросила супруга, успевая присматривать за расшалившимися младшими сестрой и братом Иланы, заставляя их есть кашу.
Рудаков о завуалированной угрозе императора в случае прокола с самым «неудобным» подопечным не рассказывал жене по понятным причинам. Зачем ее нервировать? О своей работе он старался не распространяться, потому что многие сироты были не просто под патронажем Мстиславских, но и в дальнейшем занимали неплохие места и делали карьеру в их клане. Отделывался общими фразами о скуке и рутине, еженедельных отчетах и редких поездках к опекунским семьям.
— Неприятно, но не смертельно, — допив чай, майор посмотрел на часы. Пора ехать. Сегодня будет трудный день. — Дорогая, вернусь поздно. Не переживай, напрасно на работу не названивай, чтобы начальство не нервировать.
— Не подозревала, что Артем Сергеевич запрещает разговаривать с родственниками во время службы, — слабо улыбнулась женщина.
— Пока не найдем мальчишку, воздержись, — все-таки настоял Рудаков, вставая из-за стола. Поцеловал детей и жену, похлопал по карманам кителя и брюк, проверяя, на месте ли ключи от машины, и вышел из дому.
По дороге в контору ему позвонил Кольцов. Голос начальника, к удивлению, был бодрым и участливым.
— Уже знаешь о пропаже Волховского? — после приветствия спросил он.
— Дочь доложила, представляете, господин полковник, — усмехнулся Рудаков, внимательно глядя на дорогу, уже заполнившуюся вереницами машин. Телефон он положил на приборную доску и включил громкую связь.
— Ничего удивительного, — в тон ему ответил Кольцов. — Цесаревич тоже был удивлен осведомленностью княжны Лидии о вчерашнем инциденте. Потом, правда, Глава Булгаковых заявился в Императорскую канцелярию с важным сообщением. Удивительно, как это аристократ пошел на поклон просить помощь.
— Просить помощь? — перестраиваясь на среднюю полосу, удивленно спросил Рудаков. Он уже въезжал на Садовое кольцо, и до места работы оставалось совсем немного.
— Представляешь, майор? — усмехнулся Кольцов. — Дело-то вырисовывается серьезное. Сам понимаешь, что и нас косвенно затронет эта проблема. Но ты расслабься, государь уже разговаривал со мной и ни словом не укорил тебя. Даже сказал, чтобы Рудаков продолжал спокойно работать, не беря в голову сказанное ранее.
— Я понял, — Рудаков тихо перевел дух. — А каковы наши планы? Мы-то что можем сделать?
— Ты в машине? Приедешь — и обсудим проблему.
Януш отключился и полностью сосредоточился на дороге. Утреннее солнце, едва успев взойти над высотками в центре города, грустно закрылось серой вуалью накатывающей непогоды. Последние дни августа грозились обернуться проливными дождями и сильными ветрами. Немудрено. Такая тяжелая и удушливая атмосфера давила на плечи и выматывала затянувшимся летним зноем.
Выехав на Таганскую площадь, забитую разноцветьем автомобилей, Рудаков еще несколько минут волочился следом за стареньким «Сатурном», пока не удалось нырнуть в просвет и повернуть направо, на Таганскую улицу. С облегчением подъехал к невзрачному зданию Управления «К» из белого силикатного кирпича и пристроился на небольшой служебной стоянке, где уже находился «Хорс» начальника и еще несколько машин сотрудников.
Показав на КПП удостоверение, Януш быстро проскочил по внутреннему дворику под козырек крыши здания, как часто застучало, асфальт покрылся крупными мокрыми пятнами — и через мгновение хлынуло освежающим потоком, сбивая с понурой листвы пыль и грязь, клокоча мутью по дорожкам и прибивая к земле цветы в клумбах.
— Успел? — усмехнулся Кольцов, отвернувшись от окна, плачущего ручейками дождя.
— Так точно, — приглаживая встопорщенный хохолок на макушке, Януш сел за стол по жесту начальника. — Неплохо придавило!
— Так хорошо же! Надоела духота, не люблю, — признался полковник. — Каждый раз, когда начинает жарить, хочется вырваться на природу, возле речки с удочкой посидеть, у костерка с ароматной ухой.
— Господин полковник, опасные разговоры ведете! — улыбнулся Рудаков.
— Согласен, согласен, — Кольцов устроился за рабочим местом, простучал пальцами дробь. — Только себя дразнить… Ладно, Януш Сигизмундович, придется нам попыхтеть. Поставлена задача отработать все родственные связи Волховского, а искать мальчишку будут спецы.
— Да как мы их отработаем? — озадаченно спросил майор. -У нас до сих пор нет возможности провести генетическую экспертизу Викентия и начать поиски родственников.
— Родственники уже известны, господин майор, — ошарашил его начальник. — Поэтому вы обязаны дать мне слово, что информация по ним не выйдет из стен этого кабинета.
— Слово офицера, — встал Рудаков и вытянулся. — Буду молчать, как бы это не отразилось на моей карьере.
— Карьера ваша не пострадает, а возможно, еще и вверх взлетит, если мы с вами правильно подойдем к делу. Так вот, я разговаривал с нашим императором несколько дней назад, и он лично рассказал, кто на самом деле Викентий Волховский. Он — младший сын князя Георгия Мамонова, «золотого тойона», богатейшего землевладельца, и княгини Аксиньи Федоровны.
— Ничего себе поворот, — пробормотал Рудаков, ощутив, как его обдало жаром. — Как же так? Мамоновы в Якутии капиталами ворочают, а их кровный родственник в приюте прозябал. А теперь еще и под опекой Булгаковых. Вот это компот наварили боги!
— Не боги, а люди, — проворчал Кольцов, — по своей глупости и недомыслию. Мальчишка, который сейчас должен был учиться в престижнейшей школе и щеголять своим статусом, находится на побегушках у аристо.