Внезапно его пробило холодом, словно яркий солнечный день сменился на мгновение морозной стужей. Разрушитель и Источник — два антагониста! Нельзя Андрею находиться рядом с родовым Источником, никак нельзя! Не в этом ли коварный план Мстиславских — заманить в ловушку союзного договора, отдать Андрейку, чтобы он своими руками уничтожил Источник?! Ведь его обязательно должны привести к месту Силы, чтобы мальчишка впитал в себя энергию рода и разжег свою искру!
Откинувшись на деревянную спинку лавочки, Георгий впал в легкую растерянность от подобных мыслей. А с другой стороны, какая необходимость тащить мальчишку в родовое имение? Пусть живет в Ленске вместе с матерью. Город большой, там все есть для развлечений, жизни и учебы. Даже университет в наличии, в нем не только местная молодежь учится, но и целая группа китайцев с корейцами. А недавно японцы выразили желание послать десяток способных ребят. Не все так плохо. Не одной Москвой живет Русь.
— Так что мне передать Его Величеству? — Кольцов заволновался. Очень длинными стали паузы. Мамонов все чаще впадал в размышления, которые не нравились полковнику. Неужели переговоры не приведут к какому-нибудь результату?
— Я бы хотел встретиться с императором, — откликнулся Георгий. — Было бы полным неуважением отказаться от разговора, когда Его Величество предлагает найти компромисс.
— В таком случае я передам ваше желание, — полковник с облегчением вздохнул. Ему самому не нравилась роль посредника. Он считал, что подобные переговоры должны вести статусные люди, а Мстиславские тем самым показывают неуважение к Мамонову. И он эту тонкость прекрасно уловил. Поэтому Кольцов не удивился бы, откажись князь от встречи. Такой вариант во время консультаций тоже просчитывался. Но в императорской Семьей почему-то были уверены в согласии Мамонова продолжить переговоры. Аналитики в правящем клане имелись весьма сильные.
Кольцов и князь Георгий одновременно поднялись с лавочки.
— Всего доброго, Артем Сергеевич, — сухо произнес Мамонов. — Я буду ждать приглашения на аудиенцию. Надеюсь, меня не втянут в бесконечный водоворот отговорок и затягивания времени.
— Вы ничего не сказали, светлый князь, — напомнил Кольцов. — Мне нужно услышать ваше требование.
— Оно было с самого начала, — пожал плечами аристократ. — Провести экспертизу на родство и вернуть Андрея в семью. Насчет союза между нашими кланами я пока ничего не могу сказать. Если в планах Мстиславских не стоит желание создать альянс через свадьбу наших детей, я особо не расстроюсь. Насчет факторий я буду лично говорить с Его Величеством. Всего доброго, господин полковник…
— Подождите, светлый князь, — неожиданно для самого себя вырвалось у Кольцова. — На днях господина Волховского император приглашает на званый обед. Не знаю, как вам поможет данная информация, но меня никто не запрещал поделиться ею. Создается впечатление, что Булгаковы хотят передать опеку под более сильное крыло.
— Спасибо, Артем Сергеевич, — сдержал удивление Георгий. — Надо же, как стал популярен мой сын. Надеюсь, у него хватит ума побольше слушать и меньше говорить.
— Увы, здесь я не помощник, — четко кивнув, Кольцов развернулся и пружинисто зашагал по дорожке в обратную сторону, к парадным воротам парка.
Мамонов жестом показал, что ему требуется телефон. Один из личников подал ему тонкую серебристую панель с бликующим экраном. Найдя номер Странника, нажал на вызов. Чародей откликнулся тут же, как будто ждал звонка.
— Мне нужна твоя помощь, — сказал Георгий. — Сможешь организовать встречу с сыном?
— Завтра у меня факультативное занятие, княже, — после легкой заминки ответил Ломакин. — Перед последним уроком. Постараюсь отменить его и вывезти княжича за пределы гимназии. Сейчас к нему приставили двух телохранителей, которые привозят и отвозят мальчишку. Но они ждут его на стоянке, а у меня есть разрешение загонять свою машину на территорию гимназии. Воспользуюсь этой возможностью и вывезу его наружу, где вы можете спокойно поговорить.
— У тебя шпионские замашки, Странник, — ухмыльнулся Георгий. — Давно подозревал, что в твоей прошлой жизни много интересного накопилось.
— Не стоит, княже, ворошить эти завалы, — коротко хохотнул Ломакин. — Иначе оттуда мои демоны полезут, а я только-только стал жить так, как и мечтал.
— Ладно, прекращай философствовать, — добродушно произнес князь. — Когда и где тебя ждать?
— В половине второго по Строгинскому шоссе к мосту, — отчитался Странник. — У нас будет всего полчаса, чтобы решить все вопросы. Мы же не хотим усиленного внимания Булгаковых?
— Я тебя понял, буду ждать на шоссе, — подтвердил услышанное князь и оборвал связь. Отдал телефон личнику и зашагал в том же направлении, что и Кольцов. Телохранители, привыкшие к подобным перемещениям, взяли под контроль погрузившегося в размышления хозяина и спокойно довели до машины.
3
— Вы не отрицаете своего участия в заговоре против Великого князя Польского Адама Ягеллона, — курчавый дымок сигареты поднимается над аккуратно подстриженной головой следователя. Рукава рубашки закатаны, воротник расстегнут на две пуговицы. Надсадно работает охладитель воздуха, но ему не хватает мощности, чтобы принести свежесть в подвальную комнату. Но мужчина, которому на вид лет тридцать-тридцать пять, не замечает неудобств. Он изредка кидает взгляд в раскрытую папку и в сотый раз выискивает что-то интересное для себя.
— Зачем отрицать очевидное, — пожал плечами сидящий напротив него Факир и устало щурится от слепящих глаза потолочных ламп. Его руки, стянутые наручниками, лежат на столе. Блокировочный браслет отсвечивает серебристыми волнами.
— Расскажите подробнее, когда вы получили задание от Пястов на совершение диверсии на территории Русского государства.
— Шесть лет назад люди Болеслава Пяста нашли меня в Люцерне, где я в то время отдыхал и тратил свои кровные, — усмехнулся Хмеловский, он же пан Богумил с оперативной кличкой Факир. — Поверьте, я вовсе не хотел ввязываться в политическую грызню между семьями Ягеллонов и Пястов. Кто-то там посчитал, что он имеет больше прав на великокняжеский трон, ну и начал плести изящные узоры заговора.
— Кто именно к вам обращался? Поименно.
— Алекс Войтыла — один из советников Болеслава, — наморщив лоб, ответил Факир. — Потом… С ним были еще два человека для подстраховки, но своих имен они не называли, и так ясно, что они играли роль пешек. Не знаю, как меня нашли. Я стараюсь не афишировать свои передвижения по европейским княжествам и странам. Есть пара-тройка человек, с которыми у меня налажены контакты, и только через них решаю все дела.
— Войтыла входил в их число? — следователь перелистнул пару страниц дела, отставив в сторону руку с сигаретой.
— Нет. Но я знал об этом человеке, хотя ни разу не встречались. У меня возникли подозрения, что польские спецслужбы подсунули человека ради какой-то игры. Пришлось тянуть время, пока не удостоверился, что Алекс и есть тот человек.
— И с какой целью Войтыла вышел на вас?
— Об этом я уже говорил несколько раз. Пясты решили воспользоваться приглашением Ягеллонов в Москву на праздничные мероприятия. Предлагалось уничтожить польскую правящую династию на глазах многочисленной публики и дискредитировать Мстиславских.
— А вы не подумали, что готовящаяся провокация могла ударить и по русскому императору? В смысле физического урона?
— Как раз за императора никакого беспокойства не было, — усмехнулся Факир. — У Мстиславских достаточно опытных боевых магов, да и сам Иван Андреевич в одиночку способен разрушить самые мощные конструкты. Нет, никакого беспокойства не было. А вообще, сначала был иной план: уничтожить великокняжескую династию в отеле, где они остановились. Но после долгих раздумий я отказался от его реализации. Ведь помимо Ягеллонов в «Метрополе» проживало очень много людей, далеких от политических коллизий.
— Не находите противоречия в своем заявлении о человеколюбии? — следователь загасил сигарету, вжав ее тлеющий конец в жестяную пепельницу. — В императорской ложе находились важные гости, приглашенными Мстиславскими, а не Ягеллонами. Значит, их жизни менее ценны, чем здоровье и благополучие проживавших на тот момент в «Метрополе» гостей Москвы?
— Я исходил из других соображений, — пожал плечами Факир, косясь на расхаживающего по комнате следователя. — Если мне готовы заплатить кучу денег и дать опытных пилотов ППД, я буду импровизировать. И знаете, получилось очень неплохо по задумке, а вот исполнение подкачало.
— Хорошо, что вы это понимаете. Давайте вернемся чуть назад, пан Хмеловский. Вы очень осторожны в контактах с незнакомыми людьми. Но упомянутые вами двое-трое персонажей… Кто они?
— Двое — британцы, выполняющие особые поручения лорда Гамильтона. Я уже несколько лет до этого исполнял некоторые контракты этого господина в Европе и в Британской Канаде.
— И в чем заключалась ваша работа?
— Разыскиваю талантливых молодых людей и склоняю их к сотрудничеству с кланом Гамильтонов.
— Под талантливостью понимается наличие Дара?
— Да.
— Каким образом происходит вербовка?
— Какая же это вербовка? — рассмеялся Факир, разглядывая на блокирующем браслете всполохи огоньков. — У меня большое досье на европейские и русские аристократические семьи, Я изучаю материалы, на основе которых составляю психологический портрет молодых людей. Знаете, пан офицер, на пляжах Барселоны и в Венеции очень много праздно шатающихся аристо. Девицы, юноши… Мне оставалось лишь выбрать нужного кандидата и начать его склонять к красивой жизни у лорда Гамильтона. Раскрываю перспективы, и неискушенный ум клюет на жирную наживку.
— Не поверю, что молодые аристократы так легко могут предать интересы своих кланов, — следователь остановился возле зарешеченного окна и заложил руки за спину.
— Поверьте, такие случаи бывают. Зачастую это же третьи, пятые, десятые дети многочисленной родни, и не каждому удается пробиться на вершину клана. Зачем всю жизнь тешить себя надеждами, если вот оно, решение! Главное в моем деле — быть убедительным.