— Я с тобой, — поддержал его Кирилл Корецкий. — Надо же, каков наглец! Заявить, что вызовет на дуэль, когда княжеский титул получит! Вы слышали, судари! Получит титул! Пусть он и дворянчик, но и не таким языки резали за нахальство!
Воронецкий про себя покачал головой. Этот Волховский недурной боец. Даже без своего «скелета» умудрился за минуту раскидать бойцов магических техник. Пусть до ранга «мастер» им пыхтеть и пыхтеть, но с мальчишкой могли справиться не поморщившись. На деле все оказалось иначе. Уделал, как есть уделал бойцов княжича Долгорукова. Жаль парней, теперь им вряд ли светит сопровождать своего господина на увеселительных вечеринках.
Пожалуй, нужно ехать домой, чтобы княжичи свою злость не сорвали на ком-то еще. А завтра протрезвятся, и можно будет поговорить и серьезно внушить, чтобы не делали глупостей. Пусть мальчишка не родовитый, но Булгаковы не дадут его в обиду, и как бы не решили, что роды Долгоруковых и Корецких нанесли лично им оскорбление. Если человек находится под защитой рода, будь то слуга, воин, аманат или даже сирота, взятый на воспитание, с ними нельзя поступать, огульно оскорбляя или издеваясь. За такое поведение обязательно придет ответ. А Михаил Воронецкий не хотел попадать под коллективное наказание из-за этих идиотов. Но они друзья, и его долг удержать парней от дальнейших глупостей.
— А ведь прекрасно провели время, господа! — воодушевленно воскликнул он и рассмеялся снова, не обращая внимания на ворчание посрамленных неудачей княжичей.
— Вы где были? — набросился я на телохранителей, когда мы сели в «Хорс». — Еще бы немного — и я вздул бы этих напыщенных индюков! Они взбесили меня! А потом за мной половина Москвы бегать начнет, желая моей смерти
Барбос засмеялся, и повернувшись ко мне, показал большой палец:
— Молодец, Вик! Четко уделал ребятишек. А они ведь старше и посильнее тебя физически. Уж в этом я разбираюсь. Ранговые бойцы, не самоучки.
— Так я и подумал, что в кустах сидели, — проворчал я, остывая.
— Все в порядке, парень, — Тесак завел двигатель, но не торопился выезжать со стоянки. — Мы смотрели за тобой и ждали, когда эти засранцы скомпрометируют себя, чтобы потом Булгаковы могли предъявить обидчикам претензию. А это неплохая вира и пятно на репутацию княжеских родов Долгоруковых и Корецких. Учись извлекать выгоду из любой ситуации, пусть она и не самая благоприятная. Ладно, поехали. Сначала нужно барышню до дома довезти. Время позднее.
«Хорс» мягко и сыто заурчал, салон качнулся — Илана ойкнула и прижалась ко мне, но не отпрянула, а замерла в ожидании того, что я обниму ее за плечо. Сдерживая дикое биение сердца, я не разочаровал девушку. Так мы и ехали всю дорогу, ничего не говоря.
Тесак подогнал машину к дому, где проживала Илана. Я вызвался проводить одноклассницу до двери квартиры, чтобы быть уверенным, что по пути с ней ничего не произойдет. Мало ли… вдруг под лестничным пролетом упырь какой-нибудь затаился.
— Мама не спит, — вдруг сказала она, увидев женский силуэт в окне. Помахала рукой и зацокала каблучками по ступенькам. Мы поднялись на освещенную площадку первого этажа. Послышался щелчок замка. Видимо, Марина Ерофеевна не захотела встречать дочку на пороге двери, деликатно давая нам возможность попрощаться.
— Все было прекрасно, Вик, — сказала Илана, протягивая мне пиджак. И взглянула на меня глубокими озерами глаз. — И даже встреча с нахальными аристократами. Подумать только, меня хотели выкупить как на аукционе! — она нервно рассмеялась. — Очень, знаешь, взбудоражило! Но я об этом родителям не буду рассказывать. А то мама волноваться станет, переживать.
— Они еще попросят у тебя прощения, — буркнул я.
— Ой, прекрати! — махнула рукой соседка по парте. — Не ищи приключений там, где их можно избежать! Ну что, пока? До встречи в гимназии? Надеюсь, ты еще будешь с нами учиться?
— Ну… минимум неделю точно, — пожимаю плечами, не особо веря в то, что говорю. Я уже чувствую, как вокруг меня меняется обстановка, невидимая рука судьбы делает ход одной маленькой и невзрачной пешки на шахматной доске жизни, как выразился однажды покойный Сидор.
— Тогда… до завтра? — Илана на мгновение замерла, решаясь на что-то, потом резко потянулась ко мне и неумело поцеловала в губы. Через пару секунд ее темно-вишневое платье мелькнуло и пропало за дверью. Раздался звонкий щелчок замка.
— Попытка засчитана, — улыбнулся я с видом опытного ловеласа. Спасибо Анжелике, избавила от комплекса нерешительности и скованности. — Спокойной ночи, Илана Яновна. Ну и мне пора домой…
2
Князь Мамонов отодвинул от себя раскрытую папку, в которую клановые адвокаты собрали все интересующие его документы по передаче опекунства, законодательные акты, преценденты и прочую информацию. Они до сих пор убеждали Георгия Яковлевича вступить в борьбу с попечительской системой и получить законное право забрать сына в семью. С хрустом потянувшись, князь некоторое время сидел на месте, потом решительно поднялся и подошел к окну, за которым уже клубился сентябрьский бархатный вечер. С высотки «Дюссо» хорошо виден широкий проспект, по которому катится лавина автомобилей, перемигиваются фонари светофоров, а в едва приоткрытую створку льется прохладный свежий воздух, напоенный запахами павшей листвы.
Пора собираться домой. Аксинья заждалась, несколько раз звонила, спрашивала, когда его ждать. Георгий обещал вернуться к ужину, но что-то его задерживало. Неясное раздражение не давало покоя. Прошло три дня после того, как полковник Кольцов уведомил его о ближайшей встрече с императором. Время шло, а от Мстиславских ни слуху, ни духу. Как будто намеренно выдерживают паузу, чтобы Мамонов занервничал.
Князь посмотрел на часы. 19.03. Наверное, нет смысла засиживаться в гостинице. Слугам тоже надо иногда отдыхать. Парни работали как проклятые, чуть ли не по двадцать часов с сутки. И вот результат находится в объемной папке; здесь полноценная выжимка из огромного пласта документов, квинтэссенция тактического плана по возвращению сына. Только понадобится ли все это?
Он с усмешкой, обращенной непонятно кому, извлек из внутреннего кармана письмо Андрея, переданного через Странника и с удовольствием еще прочитал его, как будто хотел, чтобы оно отпечаталось в памяти. Да, вчера Ломакин как наскипидаренный примчался в особняк Гусаровых, словно за ним свора гончих собак неслась. И передал князю сложенный надвое листок, исписанный мальчишеским ломаным почерком. Пояснил, что парень очень волновался и выглядел сам не свой.
«Отец! Теперь уже официально я могу назвать тебя так. Извини, что не стал говорить тебе о свершившемся факте еще при нашей встрече. Почему, объясню ниже. Сначала хочу уведомить тебя и маму, что генетическая экспертиза, которую я потребовал от императора по праву долга жизни, подтвердила наше родство. Если ты до сих пор не добился от Мстиславских права на нее — это сделал я. У меня на руках гербовая бумага со всеми печатями…»
Князь Георгий, прочитав эти строки, прикрыл глаза, чтобы не видеть свои эмоции в отражении зеркала. Он боялся поверить в свое счастье, которое могло исчезнуть, если проявить безудержную радость от победы, к которой он шел долгие годы. Сын обстоятельно написал, как прошел званый обед, о чем с ним разговаривали император и цесаревич тет-а-тет, и осознавал, насколько был прав, желая выдернуть мальчишку из-под влияния столичной аристократии.
«Я только сейчас понял, насколько для меня тяжело сопротивляться играм взрослых, где нет возможности маневрировать и уходить от удара или хитрых ловушек. Мстиславские, вроде бы, со всей охотой и желанием помогают мне, и как бы бескорыстно… но я чувствую некую опасность, исходящую от них. Император прямым текстом сказал, что в случае твоего несогласия с их предложением я перейду в Семью Мстиславских на правах опекаемого до совершеннолетия. И намекнул, что возможен вариант твоего отказа от меня. Тогда — что? Еще три года ждать, согласно закону?»
А как ты хотел, мальчик, — подумал тогда Мамонов. — Это и называется жизнь аристократа. Ждать отовсюду атак и ударов не только от врагов, но и от друзей. Надейся лишь на себя, на своих родителей. Прогрызай путь к своему благополучию зубами и не бойся их потерять.
«Во время разговора у меня появилось подозрение, что Мстиславские хотят от тебя каких-то уступок. Я все пойму, если ты откажешься от переговоров или не примешь их условия, чтобы не потерять очень серьезные активы. Ждал столько лет — подожду еще немного. Но хотелось бы уяснить, как быть дальше. Водить за нос императора у меня не получится. Он же насквозь видит все фокусы. А давить свою совесть страшно. Кем я тогда стану в твоих и маминых глазах? И вдруг государь потребует от меня нечто большее в плату за его помощь и протекцию?»
Точно подмечено. Обязательно потребуют. Жалостливостью и гуманностью Мстиславские не страдают. Они знают об этом и не стесняются применять всевозможные приемы, раздвигающие рамки морали до нужных для них величин. Если подлость по отношению к другу приемлема — значит, найдут оправдание этой подлости.
«Почему я скрыл результаты экспертизы в день нашей встречи? Хотел проверить, истинны ли твои чувства к маме, и насколько я тебе нужен в твоих будущих планах. А если быть совсем уж честным перед тобой… До сих пор опасаюсь, а так ли я важен для князя Мамонова? Может, тобою движет тщеславие или обида? Нет, я не верю, что меня хотят извести. Слишком театрально и глупо. Да и не получится уже так легко обидеть, сдачи дам. Задам вопрос снова: а ты хочешь моего возвращения в семью?»
Каков засранец! — искренне рассмеялся князь. — Действительно, сиротский дом ломает все рамки общения, и каково Андрею будет в аристократическом обществе, которое обязательно захочет загнать его в стойло норм и негласных соглашений? Так что теперь делать? Мстиславские расставили свои фигуры и готовят одну из них в качестве жертвы, коей и должен стать княжич Андрей. Оставлять парня акулам на съедение и не пускать императорский клан на свои пастбища? Стратегически верное решение для моего Рода, но проигрышное со всех иных ракурсов. Моральные, репутационные потери обрушатся на меня тотчас же, как только император «невзначай» обнародует результат переговоров.