— Конечно, я не могу просто так махнуть рукой на сына, — Георгий встал из-за стола, и засунув руки в карманы брюк, прошелся по столовой. — Мстиславские очень чутко следят за нашими взаимоотношениями, и любая оплошность даст им сильные козыри. Их стратегия неизменна: подчинить себе все независимые княжеские кланы и в перспективе полностью выстроить вертикаль власти из своих людей. Я не имею права спустить в канализацию все достижения нашего Рода, но опасаюсь, что императорский клан может пойти на обострение ситуации.
— Чем же так ценен Андрюша? — грустно улыбнулась Аксинья. — Свой Дар он детям передать не сможет, и остается у него только небольшая перспектива закрепиться в аристократическом обществе…
— Служба на благо России, — кивнул князь Мамонов и недовольно поморщился. — То бишь Мстиславским.
— Многие дворяне служат не за честь государя, а родине, — возразила жена. — Кто мешает Андрею быть таким человеком?
— Неужели ты хочешь, чтобы сын участвовал в бесконечных военных конфликтах и со страхом ждать его гибели? — повысил голос Глава рода и сразу же показал извиняющий жест. — Прости. Что-то разнервничался. Может, и вправду образовать альянс с Мстиславскими? Иван, мне показалось, был разочарован моим отказом по браку Лидии с Андреем, но виду не подал. Он еще тот хитрый лис. Цесаревич — тот боится антимагии нашего сына и не скрывает этого.
— Так пусть и дальше боится, — пожала плечами Аксинья. — Рано или поздно все равно узнает, вот тогда и посмотрим, как наследник завертится.
— Молодец, начинаешь понимать высокую политику кланов, — снова рассмеялся Георгий, и наклонившись, приобнял жену, до сих пор сидевшую за столом. — Когда Мстиславские начнут подчинять себе слабые Роды и расшатывать кланы противников, мы можем оказаться на стороне победителей, и равновесие между ними и родом Мамоновых обеспечит Андрей. К тому времени он уже заматереет, наберется ума и не будет столь податлив внушениям Лидии.
— В случае их женитьбы, — поправила Аксинья.
— Я об этом и говорю.
— Ты все же что-то решил. Семье это не понравится.
— А кто несколько минут назад говорил, что моих родственников устраивает, что Андрей живет в Москве? — Мамонов ухмыльнулся. — Им-то какое дело, на ком женится младший княжич, да еще оторванный от клана?
— А вдруг ему приглянется Илана Рудакова? Как ты поступишь?
— Я этого не допущу, — мотнул головой князь. — Кто Андрей, и кто эта девочка, дочь военного, да еще взявшего фамилию жены? Нет, такая кровь мне не нужна. И уж за этим я присмотрю, поверь.
— Ладно, — похлопала его по руке Аксинья, сворачивая тонкую тему. — Мы слегка опережаем события. Пойдем спать. И постарайся сегодня не думать о своих противниках.
Георгий подумал, насколько легко дается младшей жене успокоить его иронией или шуткой. Пятнадцать лет прожив порознь, у Аксиньи остались силы любить и поддерживать своего мужа, а заодно делить его с Ириной и Еленой, когда вновь обрела семейное счастье. Оттого и старался быть с ней почаще, одаривая нерастраченным за долгие годы вниманием.
— Ты ложись, а я проверю почту, — поднимаясь по лестнице на верхний этаж, сказал Георгий. — Обещаю, надолго не задержусь.
— Слово князя? — усмехнулась Аксинья.
— Слово, — Мамонов поцеловал жену и пошел в свой кабинет. Он и не собирался засиживаться до глубокой ночи. Нужно было лишь рассортировать по степени важности пришедшие письма, чтобы с утра уже вплотную заняться ими. Большая часть относилась к контрактам на поставку оборудования и деталей к нему. Высокопроизводительная добыча шла на Вилюе, а в остальном прииски были разбросаны на огромных пространствах, куда оборудование забрасывали только на вертолетах. Проще говоря, оно отличалось только размерами. С лотками уже давно никто не работал, разве что на самых дальних таежных точках, а вот редукторы, трафареты, шлюзы обогащения, бункеры для загрузки горной породы, барабаны для орошения и дробления, двигатели и генераторы — всем этим было важно укомплектовать основные прииски до начала рабочего сезона.
Георгий сначала не обратил внимания на мигающий зеленым значок телефонной трубки. Кто-то пытался дозвониться до него по видеосвязи. Сначала князь хотел проигнорировать вызов, памятуя про обещание Аксинье не задерживаться в кабинете, но потом все же щелкнул на пиктограмму.
Раздался характерный звуковой сигнал, и на мониторе появился воевода Иртеньев, сидящий под портретом государя. Глава СБ, обнаружив, что абонент, находившийся за тысячи километров от Москвы, все же соизволил ответить на звонок, оживился.
— Прошу прощения, князь, — он изобразил улыбку, по его мнению, могущую растопить недовольство человека, которого оторвали ото сна. — Я намеренно позвонил в это время, чтобы вас ничто не отвлекало. Так сказать, с глазу на глаз. Следил за активностью вашей почты, и сразу же связался.
— От СБ не скроешься, — усмехнулся Георгий, глядя на Иртеньева, бодрого, побритого и, наверное, благоухающего дорогим парфюмом.
— Не преувеличивайте наши возможности, Георгий Яковлевич, — сделал успокаивающий жест воевода. — Мы не можем влезть в чужую почту, программа отслеживает только активность абонента.
— У вас ко мне какое дело, Николай Юрьевич? — откинулся на спинку кресла Мамонов. — Желательно, кратко и информативно. Я действительно собирался спать.
— Что ж, придется уважить ваше желание, — нарочито тяжело вздохнул Иртеньев. — Я насчет вашего сына, княжича Андрея. Вам, надеюсь, известно о нашем предложении привлечь Андрея Георгиевича в качестве вольного кадета в группу «Арбалет».
Он не задавал вопрос, а ставил князя перед фактом. Причем, делал это с некой долей настойчивости, как будто дело уже решенное. Георгий нахмурился.
— Да, сын мне все рассказал. Довольно странно, что такое предложение вы обсуждали с ним, а не со мной в первую очередь. Или считаете молодого человека чересчур самостоятельным? Так напомню: ему шестнадцать всего, а еще у него есть родители.
— Потому я и приказал волкодавам прозондировать почву и выяснить, желает ли княжич Мамонов попробовать свои силы в статусном подразделении.
— Он не дал вам свой ответ.
— Да, князь. Юноша не страдает глупостью и поспешными решениями, хотя мог проигнорировать тот факт, что теперь за его плечами мощный Род, — слегка польстил Иртеньев Георгию.
— Хотите сказать, вы просчитывали такой вариант? — нахмурился Глава рода.
— Да, — признался воевода. — Ваш сын упивается самостоятельностью, а это не всегда идет на пользу. Но теперь ситуация требует иного решения. Мы взрослые люди, умеем договариваться. Я не буду ходить кругами, и скажу сразу: у «Арбалета» есть интерес поработать с молодым княжичем. Появилась идея создать группу, которая будет полностью заточена под Дар Андрея Георгиевича.
Георгий про себя поморщился. Уникальная способность сына уже известна всей СБГ помимо Мстиславских. Теперь начнутся спекуляции, давление на мальчишку, всевозможные посулы и обещание золотых гор — и все ради своей страны, императора. Небольшая заминка не укрылась от Иртеньева.
— Георгий Яковлевич? Что скажете?
— Как я понимаю, вопрос согласовывался с императором?
— Да, но инициатива исходила от цесаревича Юрия, заинтересовавшегося нашей идеей. Его Величество в курсе.
— Вы же понимаете, Николай Юрьевич, что подобные просьбы подкрепляются гарантиями, — медленно произнес Мамонов.
— Обещаю личную гарантию, что вашего сына не будут использовать в боевых операциях, — твердо ответил Иртеньев.
— Нет, вы меня не поняли, воевода. Я хочу такие гарантии от императора. Мое согласие стоит весьма дорого. Например, открытие филиала моего банка в Москве.
— Ах, вот вы о чем, — Иртеньев понятливо кивнул. — Хорошо, я постараюсь в ближайшее время встретиться с Его Величеством и передать ваши условия. Надеюсь, вопрос будет решен положительно.
— Тогда буду ждать вашего звонка, — князь Мамонов был доволен. Пусть Мстиславские покрутятся. Любой ответ даст пищу для размышлений. Если у императорского клана есть серьезное желание сотрудничать, они согласятся на откровенно дерзкое условие. — Всего доброго, Николай Юрьевич.
— Спокойной ночи, князь. И еще раз извините за поздний звонок.
2
— Да он откровенно издевается! — не выдержал цесаревич, выслушав отца, после встречи с Иртеньевым. Он приехал в Кремль и сразу же бросился в императорскую резиденцию — бывший дворец Трубецких, выкупленный Мстиславскими еще в восемнадцатом веке и перестроенный под нужды верховной власти.
— Разденься сначала, а то носишься по кабинету, машешь крыльями, — беззлобно произнес император, сидя в кресле.
Юрий Иванович сбросил пальто прямо на один из диванов, стоявших вдоль противоположной стены, а сам присел напротив отца.
— Что именно сказал Георгий? Какие еще ему гарантии нужны?
— Он согласится с предложением Иртеньева только в том случае, если мы дадим ему открыть филиал банка клана Мамоновых в столице. Это и есть то условие, под которое княжичу Андрею разрешено будет стать вольным кадетом в структуре «Арбалета».
— Да это всего лишь идея воеводы! — раздраженно фыркнул цесаревич. — Пусть бы сам и давал гарантии, какие у него есть! Он же знает, что СБ ничего путного предложить не сможет, поэтому сразу к нам побежал!
— Николай — верный служака, — сохраняя спокойствие, ответил император, покачивая ногой. — К кому, как не к нам, ему бежать. Предложение Мамонова провокационное, я понимаю. Зато показывает его желание выстроить финансовый мостик в Европу. Он понимает, что европейские деньги нужно ловить здесь, а не в якутских дебрях.
— Скольким Родам мы отказали в открытии банков? А ведь кто только не просил! И Кантакузены, и Любомирские, грузинские и армянские князья, Урусовы, Церетели. Зато Ягеллонам пошли навстречу, скандинавам, французам, немцам, персам…
— Да хватит уже, — поморщился Мстиславский. — Без зарубежных финансовых структур нам не обойтись. Иначе и в том же Лондоне не открыть свое представительство. А свои… Не успеешь глазом моргнуть — на повороте обойдут. Тем не менее, в других городах вопрос не стоит столь жестко. Мамоновы хотят свою долю на этом рынке, и я понимаю Жору.