— Отец говорит, что это из-за сложных отношений княжича Мамонова с частью московского дворянства, которые приводят к опасным инцидентам, — отчеканила девушка.
— В чем-то он прав, — киваю в ответ. — Со мной периодически случаются всякие казусы. Поэтому и говорю, подожди какое-то время… или давай в выходные встретимся и сходим в музей, посмотрим на тот метеорит. Помнишь?
— Конечно, — улыбнулась Вероника. — Мне хочется еще раз попробовать, вдруг откликнется на мою искру. Но увы, за мной плотно присматривают. Любая попытка улизнуть без предварительного согласования карается.
— Строгий у тебя папаня, — хмыкнул я и получил шлепок по руке.
— Не хамите, сударь! Вы плохо моего папеньку знаете! И кстати, ты заметил, как на тебя Нина Захарьина смотрит?
— Влюбилась, наверное, — как можно равнодушнее откликнулся я. — Тебе это неприятно?
— Даже не знаю, — закусила губу Вероника. — Может, обратишь на нее внимание, выгуляешь барышню, я не обижусь.
Мне стоило большого труда не расхохотаться. Вот это поворот! Не, я подозревал, что в девичьих прелестных головках бродит сонм фантастических порождений разума, но не в таких же тяжелых концентрациях.
— Ага, близняшка влюбится в такого красивого и умного, а потом я разведу руками и скажу «извини, мне пора к другой»! И как Захарьина потом будет реагировать?
— Извини, глупость сболтнула, — вздохнула Вероника. — По визору-то нам общаться не запрещают, правильно? Если будет скучно, звони. Лицей — не то место, где можно по душам поговорить. Ну ладно, я побежала.
Она вдруг чмокнула меня в щеку, и зардевшись, сиганула в сторону солидного «Хорса», явно отцовского. Охранник с меланхоличным лицом, «не заметив» неподобающего поведения княжны, распахнул перед ней дверь. Вероника скрылась в салоне, а я дождался, когда машина уедет, побрел к «Фаэтону».
— Едем в «Балерину», — сказал я Никанору, усевшись на теплый диван (здесь, оказывается, был подогрев сидений, о чем водитель разузнал только недавно к своему стыду). — У меня сегодня встреча с серьезными людьми. Через час к кафе подъедет машина, я пересяду в нее. Не вздумайте сопровождать меня, езжайте за мной потихоньку, не привлекая внимания. Куда бы мы не поехали, не светите герб Мамоновых!
— Андрей Георгиевич, вы опять в какую-то авантюру решили влезть? — возмутился Никанор.
— Не паникуй, все нормально, — отрезал я. — Не хочу подставлять человека, рискующего своей репутацией. Если все выгорит, расскажу, что задумал. И, кстати, надо подумать о приобретении какой-нибудь простенькой тачки, которую не свяжут со мной.
— Я тоже об этом думал, — обрадованно кивнул Никанор, сворачивая на улицу, где находилось пресловутое кафе. И тут же ответил зашипевшей рации: — Езжайте за мной, не дергайтесь. Приказ княжича.
«Балерина в шоколаде» не являлось кафе для богемы, как могло бы показаться из названия. Вполне себе уютное небольшое заведение с двумя широкими витринами, светлое, с оставшимися с новогодних праздников украшениями в виде переливающихся перламутром шариков, снежинок и паутинок. В самом помещении на десяток столов было не так многолюдно, чтобы судорожно искать свободное место.
В этот раз я взял Никанора за компанию, и теперь водитель неловко устраивался на стуле, чтобы видеть наш «Фаэтон». К нам подскочил паренек-официант в форменной рубашке цвета кофе с молоком и блокнотом в руках. Мы заказали по чашке арабики с эклерами и стали ждать, когда все это принесут.
— Не вертись, веди себя прилично, — одернул я водителя. — Можно подумать, ты никогда в таких кафешках не был.
— В столичных — нет, — подтвердил Никанор, с трудом сдерживая желание покрутить головой по сторонам. — В Ленске менее пафосно. Забежать на полчасика и по-быстрому перехватить чего-нибудь сладкого и питательного — иногда ведь целыми днями крошки во рту не бывало.
— Чем вы занимались, что поесть нельзя нормально? — удивился я и поблагодарил кивком официанта, принесшего заказ.
— Иногда хозяина прикрывали на выездах, или дядьев ваших. В Ленске же штаб-квартира, туда столько народу разного приезжает со всей Сибири, япошки, корейцы, ханьцы, американцы. Жизнь кипит, а желудок пустой.
Никанор осторожно пригубил кофе и вцепился в эклер. Я посмотрел на часы. Времени до прибытия Арины оставалось не так много, что радовало. Больше всего не люблю бессмысленно сидеть и ждать. Стал прокручивать в голове странную просьбу Вероники. Почему она предложила мне обратить внимание на Захарьину? Не на Великую княжну Лидию или Аню Долгорукову, с которой у меня наладились вполне дружеские отношения после дуэли с братом? Почему нетитулованная дворянка Захарьина? И лицо старательно прятала, чтобы я не заметил пунцовые щеки. Не стала возмущаться, что проявил безразличие. Сдается мне, господа, князь Елецкий неспроста запретил дочери контактировать со мной вне лицея. Не боялся папаша за Веронику. Во-первых, можно усилить охрану, придав ей одного квалифицированного мага. Во-вторых, девушка сама неплохо умеет ставить защиту и нападать. В-третьих, и я тоже что-то значу как антимаг. Значит, идет откровенно игра Мстиславских, нагло обрывающих мне все знакомства с женским полом. Лидия? Так отец напрямую сказал, что «продал» меня за очень огромные преференции. Лет через пять нас поженят и будем мы жить долго и счастливо…
Но почему Нина? Да, она смотрит на меня обожающе, каждое ее нечаянное прикосновение к руке или ежедневно меняющаяся прическа предназначены одному глупому и робкому спасителю. Хотя робкий спаситель — какой-то жуткий оксюморон.
Вывод? Вероника никогда не станет портить отношения с родителями ради одной прогулки по музею с княжичем Мамоновым. Она хорошая и правильная девочка, отец обеспечит ее будущее. В Москве много кандидатов в мужья. У Булгаковых два оболтуса есть подходящих по возрасту: Артем и Димка-кощун. Долгоруковы, Куракины, Вадбольские, Голицыны… не светит мне здесь ничего.
— … эклеры не едите, Андрей Георгиевич? — вывел меня из раздумий голос Никанора. — Застыли, куда-то мимо меня глядите.
— А, мысли всякие, — я отмахнулся и впился в эклер. На языке расплылась сладость крема. Вкусно, сил нет.
И тут зазвонил телефон. Обтерев пальцы салфеткой, вытащил его из кармана пиджака. Глава учебного совета собственной персоной.
— Слушаю, Арина Васильевна!
— Выходи на улицу и поворачивай налево, — спокойно ответила княжна. — Увидишь белый «Сенатор», садись в него.
— Понял, уже лечу.
Я положил на стол три рубля и пододвинул вскинувшемуся Никанору блюдце со вторым нетронутым эклером.
— Забирай себе, в машине пожуешь. Я сейчас сяду в белый «Сенатор», а дальше действуйте по плану.
— Ясно, — водитель аккуратно завернул в салфетку пирожное и потопал за мной.
Автомобиль Голицыной обнаружить было несложно. Он стоял возле платного автомата. Сидевший за рулем широкоплечий мужчина мигнул мне фарами, так, на всякий случай, чтобы мимо не проскочил. Я самостоятельно открыл дверцу и нырнул на заднее сиденье.
— И снова здравствуйте, — вежливо произнес я.
На княжне было надето светло-серое приталенное пальто, густые волосы собраны в замысловатую и аккуратную прическу; меховая шапка лежала на задней полке багажника. Девушка вежливо и чуть отстраненно кивнула. Полагаю, играла на публику. Помимо нее и водителя на переднем кресле находился еще один сопровождающий, совсем не похожий на телохранителя. Этакий старший дядька лет сорока субтильного телосложения как у подростка. Худые плечи, высокий рост, острые скулы. Но глаза — волчьи. Не в физиологическом смысле, а в плане восприятия. Он пронзил меня ими, когда обернулся и даже не кивнул. Одного мгновения хватило, чтобы почувствовать, как поползли мурашки по телу. Так смотрят на добычу или на жертву, досрочно списанную в утиль. Даже если он обычный клановый боец — легче от этого не станет. Свернет руками шею мгновенно, не поморщится.
Мое напряжение почувствовала Арина, правда, вывод сделала совершенно иной:
— Расслабьтесь, Андрей Георгиевич. Никто из моих родичей не знает об этой поездке. О вас тем более я никому не говорила. Терентий и Вальтер будут держать язык за зубами даже под страхом изгнания из Рода.
— Они ваши верные слуги, Арина Васильевна? — я кивнул в спину отвернувшемуся пассажиру. И кто из них Терентий, а кто — Вальтер?
— Почти угадали, — улыбнулась девушка и коснулась пальцами плеча водителя. — Терентий, езжай.
Тот кивнул, и не задавая вопросов, куда ехать (вероятно, маршрут был согласован заранее), вывел машину из стояночного кармана и погнал по улице со средней скоростью, после чего сразу же свернул направо. Я покосился на пролетающие мимо дома и переулки. Сейчас мы ехали по Чистопрудному бульвару и никуда не сворачивали.
— Нам куда? — тихо спросил я, чуть-чуть наклонившись к плечу княжны.
— Земляной Вал, — Голицына не стала делать из поездки секрета. — Хочу сразу предупредить, Андрей Георгиевич, что я предоставила архивные записи ваших боев, поэтому лицо, ответственное за подбор кандидатов, в курсе, кто вы такой. Но это еще ничего не значит. Он может с такой же легкостью отказать вам в участии. Надеюсь, никаких претензий ко мне не будет?
— Ну что вы, Арина Васильевна. Не вы же даете добро, с вас какой спрос? Скажу «спасибо» и угощу самым вкусным мороженым в Москве.
— Теперь я спокойна, без выгоды не останусь, — улыбнулась княжна.
Когда мы сворачивали на неприметную улочку, пассажир по имени Вальтер впервые после долгого времени обернулся к Арине:
— За нами едут внедорожник и какое-то интересное авто. Полагаю, это люди вашего гостя.
На меня не смотрит, а взгляд хищника чувствуется, как и невидимые зубы на шее.
— Да, это мои люди, — с досадой ответил я, потому что опасался реакции Вальтера. Мало ли, какие мысли в голову ему придут. — Я приказал им держаться на расстоянии, особо не светиться… Вы же понимаете, никто просто так не отпустит в одиночку охраняемое лицо кататься по Москве.
— Все в порядке, Вальтер, — откликнулась Арина. — Андрей Георгиевич проинструктировал свою охрану.