— От Макса нет вестей, — задумчиво постукивая пальцами по приборной доске, откликнулся Лёха. — Я бы с радостью махнул хоть к япошкам. Оттуда не так далеко до землицы родной.
— И что делать? — расстроился Дик, осознавая правоту русского «koresha». А с другой стороны, если с Максом что-то случилось, чем они помогут? Считай, вся поездка зазря.
— Едем в аэропорт, изучаем маршруты, — фыркнул Лёха. — А там видно будет.
К радости Дика из Портленда в Москву улететь оказалось реально. Правда, два раза в неделю. Следующий самолёт придётся ждать три дня, но настроение улучшилось. На всякий случай купив билеты на будущий рейс без всяких проблем (Трэйси очень переживал, что их имена уже находятся в розыскной базе «безопасников»), они поехали искать какую-нибудь простенькую гостиницу, чтобы скоротать время до отлёта. И с надеждой, что в ближайшие дни их пропавший спутник, наконец-то, даст о себе знать.
— Что нам известно? — с удовольствием завалившись на кровать, спросил Лёха, как только они заселились в двухместный номер какого-то малозаметного отеля на краю уютного города. Из их окон открывался чудесный вид на огромный парк, которым можно было любоваться бесконечно. — Что мы узнали от этих нехороших людишек?
— Документация и оборудование компании «Мехтроникс» полностью перешли в собственность государства, — ответил Дик, разглядывая гуляющих по дорожкам парка людей. — Можно сказать, заинтересованная группа людей в правительстве подгребла под себя детище Арабеллы. Она этого не переживёт.
— Переживёт, — успокоил его Лёха. — Через пять лет твою подружку никаким арканом из Москвы не вытянешь. Будет смеяться, вспоминая, как прозябала здесь в своей маленькой компании. Как и говорил князь Сергей Яковлевич, её бы рано или поздно сожрали. Ну вот, мы начало этого процесса и наблюдаем. Что ещё скажешь, Америка?
— Вероятно, в эту, заинтересованную проектом «Арморекс», группу не входят ни Меллоны, ни Фицджеральды, — подумав, ответил Дик. — Иначе бы за нами не бегали бандиты. Они поздно спохватились.
— Ты говорил, головной офис Меллонов находится в Сиэтле…
— Так и есть. Поэтому и предложил затаиться в Портленде. Зачем нам совать нос в змеиное гнездо?
— Ну… в общем-то, мы свою программу выполнили, осталось дождаться сигнала от Макса, — задумался Лёха. — За неделю он уже давно мог добраться до Сан-Франциско. И я начинаю волноваться.
— Ты? — рассмеялся Трэйси, поворачиваясь к нему. — А я думал, ты непробиваемый и бесчувственный русский медведь! Как тебе удалось справится с теми наёмниками?
— Да просто. Я же не зря взял угловой номер, с которого хорошо видно парковку, и при случае можно незаметно подобраться к ней, если вылезти из второго окна. Когда увидел знакомый «Плимут», уже знал, что делать. Двое пошли к тебе, а я сначала решил познакомиться с водилой. Подробности ты уже знаешь. Потом подкрался из-за угла к этим идиотам. Спасибо пёсику, хорошо отработал пиццу. Отвлёк внимание «быков». Чёрненького я сразу пристукнул, а вот с бугаем пришлось повозиться на секунду больше, чем рассчитывал, — Лёха хохотнул.
— Ты бывший рейнджер? — догадался Трэйси, садясь на свою кровать.
— Бери выше, — подмигнул русский напарник. — Супротив меня рейнджер — сопливый мальчишка.
Невзрачный телефон Алекса, лежащий на тумбочке, коротко пиликнул. Тот взял его в руки, посмотрел на экранчик и ощерился в улыбке.
— «Добрался до избушки покусанный, но целый, — прочитал он вслух. — Груз на месте. Жду вас дома». Ну, вот, Америка, а ты боялся.
— Не только я, — облегчённо вздохнул Дик, хорошо поняв текст сообщения. — Ты тоже как на иголках сидел.
— Я? — удивился Лёха. — Я вообще спокоен, как удав после сытного обеда. Ну, немного переживал за друга, врать не стану.
— А что значит «покусанный»? — заинтересовался Трэйси.
— Возможно, ранен. Получается, его тоже вели. Но Макс красава! Всегда знал, что он в одиночку может разобраться с любой проблемой голыми руками!
— Кто же вы такие, парни? — задумчиво спросил Дик, но в ответ получил лишь задорную улыбку.
Примечания:
[1] ВИС — Всемирная информационная сеть
[2] Что здесь делает русский мальчик? — швед
[3] Он приехал спасать нашу княгиню Сиггрид. Хотел бы я посмотреть на это — швед.
Глава 2
1
Отец всегда любил утверждать, что для настоящего викинга страх является признаком слабости. Погибая в бою, воин обретает бессмертие, и может с чистой совестью сесть за пиршественный стол в чертогах Вальхаллы. Астрид к подобным словам относилась скептически. Не из-за их мифической основы, а из-за человеческой психологии. Мир стал другим, и охотно идти на смерть ради пиров в Асгарде не хотелось даже самым преданным соратникам Великого конунга и верным телохранителям. Тем не менее, службу они несли, как и подобает викингам: с фанатичной верностью своему вождю.
И страх, который она испытала, когда посреди ночи на семейную яхту напали «Корсары», оказался наиболее сильным с того дня, когда отец устроил ей экзамен в ледяных лабиринтах полигона острова Флетан. Тогда девушка, проходившая вторую инициацию, попала в иллюзорную ловушку, устроенную дворцовыми чародеями, и трое суток кружила по одним и тем же коридорам, менявшим свою конфигурацию в зависимости от того, куда Астрид пойдёт. Ни одна хитрость, применяемая принцессой, не помогала. Метки, процарапанные ножом на белесых блоках, куда-то исчезали, а ориентироваться по солнцу не удавалось из-за иллюзии вечного сумрака, окутавшего лабиринт. Вдобавок к этому маги пытались атаковать её всевозможными магоформами, используя все Стихии с их многочисленными аспектами.
Но не это было самым трудным. В конце концов, магией девушка владела не хуже папиных чародеев, и довольно спокойно отражала нападения. После многочисленных перестроений стен лабиринта она банально заблудилась, попадая в бесконечные тупики, и возвращаясь обратно к точке, которую определила для себя, как начальную, выла от безысходности. Аспекты Льда и Воды не давали ей замёрзнуть — всё-таки «родная» Стихия — но ощущение своей слабости грызло Астрид с каждым часом всё больше и больше. И тогда она начала крушить стены лабиринта, тупо пробиваясь наружу по прямой. Но к такому повороту чародеи были готовы. Они создавали всё новые и новые ответвления вкупе с иллюзиями, заставляя девушку снова и снова ходить по кругу, крушить стены в бессильной ярости. Потом пришло безволие, мешавшее Астрид думать спокойно и конструктивно. Сжавшись в комочек, она сидела в очередном тупике и пустым взглядом смотрела на переливающиеся в солнечном свете мощные ледяные глыбы, уходящие вверх. Страх стал накатывать ближе к ночи. Зачем так отец поступает с ней? Она же не наследница, а всего лишь дочь второй жены, у которой никогда не будет права на багрово-красную мантию королевы. Зачем столь изощрённые испытания? Астрид уверенно показала на первом этапе инициации, что её Дар развивается и усиливается. В доказательство оного девушка играючи создала прекрасный замок-чертог Фенсалир — обитель Фригг, жены Одина. Правда, уменьшенную копию, но этого было достаточно, чтобы придворные маги впали в прострацию и восторг. Хотя бы отстали от неё на два дня. Но отец посчитал, что этого недостаточно. И повелел возвести ледяной лабиринт.
До Астрид дошло, что король-отец хотел увидеть не силу и мощь её Дара, а насколько она прочна душой, когда не видно выхода из сложной ситуации. Именно дух валькирии Харальд мечтал взрастить в дочери — и девушка успокоилась, когда поняла эту простую истину. Она привела себя в порядок, обтёрла свое заплаканное лицо, стянула растрёпанные волосы в «конский хвост» и построила ледяную лестницу, взмывшую на ту высоту, которой было достаточно, чтобы перешагнуть через кромку стены.
Когда Астрид, горделиво и с улыбкой вышагивая по прозрачным ступеням, спустилась вниз на скрипящий под ногами снег, Верховный конунг сжал её в крепких объятиях и сказал, что гордится своей красавицей-дочерью.
И давний страх вновь вернулся в ту минуту, когда она ощутила, что не может управлять Даром. Автоматные выстрелы, приглушённые переборками, постепенно приближались к гостевым каютам, а юная принцесса не могла создать ничего путного. Конструкты «слетали» с пальцев, магические вязи сами собой расплетались, а искра испуганно спряталась где-то в глубине солнечного сплетения.
Грохнуло так, что Нора и Дэгни — её фрейлины, с которыми она делила каюту — запищали, и забились в дальний угол каюты, закрыв уши. Астрид закусила губу и бросилась к двери. Она не стала её открывать, только прижалась к ней, вслушиваясь в крики и выстрелы. Кажется, в дело вступили «валькирии» матери. Четыре телохранительницы были последним рубежом её защиты. Значит, неведомый враг скоро полностью захватит яхту. Астрид не испытывала ложных надежд. Прикрикнув на девушек, она приказала им одеться как можно скромнее, и сама быстро натянула джинсы, белую кофточку, а на ноги — кроссовки. Мало ли, вдруг придётся бегать по палубе, ноги поломаешь в туфлях. Глядя на неё, фрейлины-подружки тоже выбрали максимально простую одежду.
Крики, стоны, взрывы гранат, частые выстрелы из автоматических пистолетов — значит, «валькирии» вступили в бой — несколько минут звучали в коридоре. А потом в дверь грубо заколотили чем-то тяжёлым.
— Принцесса, открывайте дверь! — спокойный, но неприятный мужской голос заставил вздрогнуть девушек. — Вас никто не тронет. Сами видите, никакая магия на яхте не действует. Блокираторы стоят на каждой палубе.
Астрид лихорадочно думала, как поступить. Не верить врагу не было смысла. Оно так и есть. Дар «молчит», охрана перебита или схвачена. Иначе голоса были бы знакомыми. Не откроешь — всё равно войдут, вышибив дверь, и сделают больно фрейлинам. Надо же на ком-то злость сорвать.
Девушка щёлкнула «собачкой» замка, но открывать не стала. Отойдя на середину каюты, она сложила руки на груди и горделиво, как тогда, на ледяной лестнице, вскинула голову. Высокая, стройная, белокурая, как прекрасная Идунн[1