— Проходите, — охранник остановился перед одной из дверей, оглядел меня ещё раз и распахнул створку. — У вас пятнадцать минут.
Ну, это уже не твоё дело, служивый, навязывать мне распорядок. Я пробуду здесь столько, сколько мне понадобится для моего дела.
Знакомый мне человек с бульдожьим лицом сидел перед ЭВЦ в домашнем халате, расписанном золотистыми цветами по алому шёлку, и, обхватив толстыми пальцами манипулятор, то и дело двигал им по коврику, клацал по кнопке. Увидев меня, оторвался от работы, встал с кресла и вышел навстречу. Без всякого чинопочитания протянул руку, которую я пожал с удовольствием и облегчением. Значит, не прогонит.
— Впервые вижу, что кто-то по собственной воле хочет встретиться с Главой Особой Канцелярии, — прогудел Бирюков, едва шевеля мощной челюстью. И улыбнулся, сжимая мои пальцы до хруста.
Вот же… От неожиданности я пропустил начальную фазу, но быстро разогнал ядро и напитал каналы энергией, усиливая сопротивление.
— Расслабься, княжич, — хохотнул генерал, прекратив давление. — Вижу, есть потенциал. Присаживайся, рассказывай, зачем тебе понадобился дядя Петя.
— Это вам, — я протянул ему пакет, а сам уселся на маленький диванчик для гостей.
Бирюков извлёк из пакета коробку с «Двином», удовлетворённо хмыкнул.
— Хитрый ход, Андрей Георгиевич, — сказал он, ставя золотисто-чёрную коробку на полку одного из шкафов, заполненных книгами, большая часть из которых была по юриспруденции. — И напиток хороший, уважил. Выпьешь со мной?
— Спасибо, но откажусь.
— А говорят, мажоры бухают, как не в себя, — хохотнул генерал, возвращаясь на своё место. Откинувшись на спинку кресла, сложил руки на животе.
— У вас неверная информация, Пётр Григорьевич. Я веду здоровый образ жизни, продвигаю свои проекты. Некогда мне бухать.
— Проекты — это помогать королю Скандии террористов мочить? — улыбнулся Бирюков. — Мне Сашка… кхм, Александр Яковлевич рассказал, как ты резвился на «Северной Звезде». Знаешь, а ведь в твоей медали есть и толика моего участия.
— Верно, Пётр Григорьевич, — я чуть-чуть склонил голову. — После посещения зоны «А» у меня значительно возрос потенциал. Ну, не настолько высоко, как хотелось бы, и тем не менее…
— Коньяк — в знак благодарности?
— Это как полагается.
— Ну, рассказывай, чего хочешь? Устроиться на работу в Особу Канцелярию?
— Нет, — рассмеялся я. — У меня более приземлённые мысли. Нужна прокачка ядра до самого оптимума.
— А кто знает, где этот оптимум? — задумчиво почесал подбородок Бирюков. — Нет предела человеческому совершенству… пока не упрёшься в потолок. Разве только Творец может по щелчку пальца изменить наше бытие. Значит, тебе нужна пятая камера?
— Так точно.
Генерал тяжело пошевелился, отчего кресло натужно заскрипело.
— Брюс знает о твоём визите?
— Нет, — честно ответил я, глядя в глаза человека, которого не стоит обманывать. — Я не стал посвящать Александра Яковлевича в свои планы…
— Поясни.
— Просто… мне показалось, что господин Брюс решил показать своё превосходство, намекая на ту лёгкость, с которой может прихлопнуть меня. Я не люблю брать на себя излишние обязательства, и хочу развивать ядро самостоятельно, без надзора со стороны Магической Коллегии.
— Бесконтрольность — прямой путь к вседозволенности и анархии, — задумчиво выслушав меня, произнёс Бирюков.
— Я понимаю, что моя просьба отдаёт анархизмом, — не стал спорить я, сжав между коленями ладони. — Отказываться от частичного контроля очень глупо. Да и не даст никто заниматься подобными вещами без благословения господина Брюса. Но у меня слишком специфический Дар, который нужно развивать не менее специфическим способом. Несколько минут в пятой камере дали мне гораздо больше, чем месяцы напряжённых тренировок и медитаций.
Генерал, не мигая, смотрел на меня. Он, видимо, пытался проникнуть взглядом в мою черепную коробку и распознать ложь. Только зря. Говорил я искренно, как есть. Ну, боялся я Брюса! Супротив него моя антимагия — детская игрушка. За спиной главного чародея жизненный опыт, государственная карательная машина, обширные связи — всё то, что позволяет стереть в порошок любого человека, даже даровитого. Разве что господин Назаров, отец Полины, имеет достаточно сил и компетенций, чтобы противостоять Брюсу. Но этого я не узнаю никогда.
— Задал ты мне задачку, княжич, — нарушил молчание Бирюков. — С одной стороны, я не имею права предоставлять камеру в личное пользование постороннему человеку, тем более, без согласования с чиновниками из МК. С другой — случай у тебя настолько уникальный, что им сам Брюс всерьёз заинтересовался. А это многого стоит. Нравишься ты ему, Андрей. Иначе бы не стал он возиться с тобой и тратить своё время. Ну и освобождение заложников показало, что у русских появилось эффективное оружие против ублюдков, пользующихся современным магическим искусством. Времена меняются, техномагия пришла на смену обычным знахарям, лекарям, чародеям-самоучкам. А противостоять вызовам нужно любыми способами. Так что…
Я замер. Сколько бы генерал не разглагольствовал, он всего лишь тянул время, лихорадочно просчитывая варианты, которые ему наиболее выгодны. Можно голову потерять — а можно и получить награду за эксперимент.
— Брюс был уверен, что ты найдёшь способ выйти на меня с такой просьбой, — усмехнулся Бирюков. — Интересно, кто из сотрудников ГСБ сдал мою дислокацию? А-аа, я и забыл, что ты к «Арбалету» приписан. Коллеги помогли, значит?
— Не могу сказать, господин генерал. Дал слово.
— Ладно, особой тайны в этом нет, — отмахнулся Бирюков. — Тут весь дом знает, кто я такой. Зато порядок во дворе соблюдается, никто не дебоширит… Поступим таким образом. Сейчас зона «А» не настолько загружена, чтобы отказать тебе в визите в блокировочную камеру. В воскресенье, в восемь вечера, подъезжай к КПП, тебя встретит мой помощник. Я буду там с проверкой личного состава, заодно и обеспечу тебе спокойную медитацию. На два месяца тебе хватит заряда, что ты там получишь. Если процесс расширения пойдёт лавинообразно, значит, столь частые визиты не нужны. Но хочу сразу предупредить: Брюса я в известность всё равно поставлю.
— Через два месяца?
— Чуть раньше. К тому времени ты уже поймёшь, помогла ли тебе прокачка. Обязательно мне позвони. Запиши телефон.
Он продиктовал нужные цифры, которые я старательно внёс в память мобильника. Записал абонента как «дядя Петя».
— А утечки не будет? — поинтересовался у Бирюкова. — Ведь помимо вас охрану объекта несут несколько человек.
— В моём ведомстве никто язык не распускает, — генерал подвигал челюстью. — Не бойся. Ни одна живая душа не узнает раньше времени, если только сам не начнёшь на каждом шагу трещать.
— Могила, — пообещал я. — Не в моих интересах болтать о секретном эксперименте.
— Эксперименте? Можно и так сказать, — усмехнулся Пётр Григорьевич и как бы невзначай посмотрел на массивные часы в малахитовом корпусе, которые стояли на полке шкафа.
Я намёк понял, встал с дивана и искренне поблагодарил Бирюкова за понимание и согласие помочь в развитии ядра. Генерал благодушно отмахнулся и тоже поднялся, чтобы проводить меня до двери. Мы обменялись рукопожатием, я попрощался и в сопровождении того же охранника покинул квартиру Главы Особой Канцелярии.
— Как прошла встреча? — поинтересовался Куан, когда я сел в машину.
— Думал, хуже будет, — признался я. — Бирюков и Брюс очень дружны, и я боялся, что генерал заартачится и не захочет предоставить блокировочную камеру для прокачки. Договорились на воскресенье. Приеду, посижу несколько минут в полной изоляции, и быстренько свалю.
— Видать, коньяк помог! — хохотнул Игорь.
— Кстати, он его оценил, — согласился я.
— Не увлекайся подобным методом, — предупредил Куан, имея в виду прокачку ядра в камере. — Это чревато.
— Бирюков тоже предупреждал. Поэтому следующий сеанс проведу через несколько месяцев. Надо же понять, насколько эффективным выйдет сидение в камере, — я хлопнул по плечу Влада. — Поехали домой.
«Аврора», так и стоявшая за нами, тронулась следом, и через несколько минут маленькая кавалькада уже мчалась по опустевшим улицам в родные Сокольники.
2
Арина после ужина привычно проводила короткие совещания с директором радиостанции и сотрудниками рекламного отдела, чтобы выяснить планы на завтрашний день, подкорректировать задачи. Особенно её интересовало, как продвигается проект с приглашёнными для беседы инженерами и учёными. Дурные статьи ангажированных Шульгиным журналистов надо было как-то перебивать, и довольно агрессивно, чтобы у тех не появилось чувства вседозволенности. Директор радиостанции показал княжне список лиц, которых уже обзвонили и позвали на цикл передач. Согласись пятеро, трое отказались, сказавшись жутко занятыми. И то хлеб. Попрощавшись с уставшими за день работниками, Арина дошла до дивана, с облегчением упала на него и набрала номер Анжелики.
— Привет, подружка! — улыбнулась Голицына, услышав бархатистое «слушаю». — Тебе пришло приглашение на свадьбу Куракина и Тучковой?
— Вчера принёс посыльный, — девушка, судя по голосу, не была рада такому обстоятельству. — Ариша, а может, не надо? Пусть они сами ищут, кто их развлекать будет.
— С чего такой пессимизм? — нахмурилась княжна. — У тебя проблемы с репертуаром?
— Нет, ещё на два альбома хватит, — уверила её Анжелика. — Я же разбавлю песни Ярика своими. Страшно представить, если он больше не появится. Придётся очень стараться, чтобы держать планку.
— Так позвони Андрею, поговори с ним, — предложила Арина. — У него должен быть способ связи с Ярославом. Но ты не переживай. Если надо, найдём хороших и малоизвестных поэтов и композиторов. У нас талантливых ребят хватает. Не переживай. И готовься к торжеству. За тебя хлопотала Великая княжна Лидия.
— Я ценю, — негромко откликнулась певица. — А кроме меня кто ещё будет музыкальную программу обеспечивать?