аботы. Однако то, что при беседе тет-а-тет вполне могло сойти за деловое предложение, в присутствии множества свидетелей становилось дерзким оскорблением должностного лица при исполнении.
Капитан побагровел с той быстротой, на которую способны лишь тучные люди.
— Всем оставаться на своих местах, — злобно рявкнул он замолчавшим уголовникам, а сопровождающим приказал:
— Вызывайте ОМОН.
Итог внезапного обыска можно было предвидеть: четыре пистолета, больше десяти единиц холодного оружия, наркотики, крупные суммы денег.
В результате несколько десятков человек оказались за решеткой. И все из-за одного пьяного остолопа, который работал на Жереха. Седой такого к себе и близко бы не подпустил. Во всяком случае, так ему хотелось думать.
Впрочем, отчасти Седой был даже рад случившемуся. Ему было интересно посмотреть, сможет ли работать отлаженная машина, если из нее убрать несколько шестеренок. Станут ли так же исправно платить дань мелкие и крупные барыги, не чувствуя за спиной чужого дыхания, крепко ли засело в них, что платят они не какому-то конкретному человеку, а мощной, несокрушимой организации.
Тем не менее, попавших в беду ребят надо выручать. Об этом уже сообщили своим людям в милиции, прокуратуре, коллегии адвокатов и мэрии. Конечно, придется повозиться и вбухать в это дело кругленькую сумму. Правда, затраты, по всем понятиям, должен компенсировать Жерех. Из-за его болвана начался весь этот шум. Но бывший пахан может и полезть на рожон. Не из-за денег, естественно, а по причине «большой любви» к нему, Седому. Жереху тоже есть чем крыть: среди взятых с оружием и наркотиками оказались и люди Седого. Гуляй они чистыми, никто бы их не повязал.
Седой тяжело вздохнул. Раньше даже невозможно было представить, чтобы паханы намеревались вцепиться друг другу в глотку. Не держись уголовники крепко один за другого, государственная машина стерла бы их в порошок. Только сообща они смогли уцелеть в борьбе с правоохранительными органами страны Советов. Теперь же — даже не верится — уголовникам приходится бояться в первую очередь не милиции, а своего же кореша — зэка. Одно слово — урка. Ему все равно, кого поставить на нож — жирного коммерсанта или удачно разбогатевшего сокамерника.
От секретарши Белова пахло хорошими, наверное французскими, духами. Викинг не мог этого не почувствовать, поскольку кабинет его приятеля был слишком мал. Глеб ждал прихода вымогателей. Он был совершенно спокоен, хотя с бандитами сталкивался всего второй раз в жизни. Хотя можно ли считать, что в первый раз он имел дело с настоящими преступниками?
Это было года три тому назад, когда в Глотов на гастроли вместе с другими артистами приехал двоюродный брат Глеба по отцовской линии, эстрадный иллюзионист. При первой же возможности Викинг потащил родственника на пляж — вряд ли в каком-либо еще городе России найдется такой же. Спускаясь в подземный переход, они о чем-то заспорили и едва не перевернули стол наперсточников.
— Сыграем! — предложил «катала», умудряясь выжать пользу даже из едва не состоявшейся неприятности.
Викинг собирался взять в сторону, чтобы обойти досадное препятствие, но брат среагировал совершенно иначе:
— Хорошо, но при условии, что катать шары будем по очереди.
Озадаченный таким ответом, наперсточник озирнулся, явно рассчитывая на совет со стороны. Проследив за его взглядом, Викинг легко вычислил тощую, но жилистую девицу (очевидно, она бралась за дело, когда требовалось разобраться с облапошенной дамочкой) и трех угрюмых парней. Они составляли группу поддержки «каталы». Прочитав в их ответных взглядах согласие, он показал Викингу с приятелем красный шарик размером чуть больше вишни, сунул его в один из трех стаканов, и стал быстро-быстро передвигать их по гладкому столу.
— В каком? — спросил «катала», прекратив свои манипуляции.
Брат указал на левый стакан. Шарик действительно оказался там. «Катала» раздосадовано махнул рукой и передал стаканы с шариком брату. Тот взялся за дело довольно умело, но все же не так ловко, как его противник. Викинг не сомневался, что шарик оказался в центральном стакане, но «катала» почему-то указал на правый. И проиграл.
— Удвоим ставки? — словно охваченный азартом, предложил он.
— Чего мелочиться, давай сразу упятерим! — последовал неожиданный ход брата.
Вместо ответа «катала» с несколько излишней поспешностью ухватился за свой рабочий инструмент.
— Где? — в этот момент он походил на рыболова, которому неожиданно удалось подцепить крупную рыбину.
— Здесь, — ответил брат и будто машинально протянул руку к стакану. Попутно он очень ловко опрокинул два других.
Шарик действительно оказался там. Правда, Викингу показалось, что он был чуть-чуть побольше и несколько другого цвета, но мало ли что может показаться. Но еще больше Глеба был удивлен «катала». Даже нет, не удивлен, а ошарашен. Похоже, он не ожидал увидеть шарик в стакане.
Настала очередь брата. На этот раз его руки мелькали с такой быстротой, что даже Викинг не без труда успевал следить за перемещением стаканов. У «каталы» от удивления вообще глаза на лоб полезли.
— Вот в этом, — неуверенно ткнул он пальцем и, конечно же, ошибся.
Шарик оказался в соседнем стакане. «Катала» взял его в руку, зачем-то пощупал и, отвернувшись, потянулся за деньгами — рассчитываться. Когда он снова взялся за дело, от недавней неуверенности не осталось и следа.
— В каком? — вопрос прозвучал напористо и с некоторым оттенком издевательства.
— Ни в каком, — спокойно ответил брат. — Он зажат между пальцами правой руки.
Прежде, чем «катала» успел хоть как-то отреагировать на это обвинение, Викинг схватил его за правую кисть. Пальцы шулера непроизвольно разжались, оттуда выпал красный шарик, беззвучно шлепнувшийся на стол.
— Поролон, — констатировал брат, щелчком отправив шарик в сторону собравшихся зевак. — Пошли отсюда.
Они не торопясь покинули место событий, оба прекрасно понимая, что в затеянной игре сыгран только первый, причем, не самый тяжелый, тайм. Так оно и получилось. Едва они стали подниматься по ступенькам, ведущим из перехода, как их настигли трое ассистентов опростоволосившегося «каталы». Лихих ребят нисколько не смутило присутствие нескольких потенциальных свидетелей, словно по команде прижавшихся к противоположной стенке перехода. Наперсточники тут же приступили к выяснению отношений.
— Ну ты, погань бледная, гони бабки, и чтоб я тебя больше никогда здесь не видел, — подступил вожак отнюдь не святой троицы к брату Викинга. Громила был, похоже, рад тому, что «катала» так продулся и теперь есть возможность порезвиться. Он даже не догадывался, насколько короткой будет его радость.
Двое подручных, надежно, как они считали, блокировав Викинга, равнодушно поглядывали на своего лидера. А тот решил усилить краткую речь хорошим ударом по печени собеседника. Удар действительно получился хорошим. Даже замечательным. Вот только, к огромному огорчению громилы, ударил не он. Мощнейший боковой в челюсть сыграл роль сверхбыстродействующего снотворного. Приняв его, вожак сразу же перестал интересоваться происходящим и распластался на ступеньках. Не зря Викинг так усердно «пахал» на тренировках.
Приятелей громилы внезапно изменившаяся ситуация совершенно сбила с толку. Как же так! Стоял себе человек — нормальная жертва, которых за свою жизнь они успели обработать не меньше сотни, покорно ждал, как и положено всякой жертве, втайне надеясь, что бить не будут, а если будут, то не слишком больно. И вдруг — взрыв. Первой же волной смело их главную ударную силу. Что же будет с ними, если они окажутся в эпицентре этого взрыва. Оба наперсточника, не сговариваясь, сделали шаг назад. Это было роковой ошибкой. Не учли ребята, что отступили туда, куда собирались загнать Викинга — в угол.
Глебу такое поведение противника пришлось по душе. Отключка главаря не потребовала от него особых усилий. Он только вошел во вкус и жаждал продолжения забавы. Конечно, если бы гнусная парочка банально дала деру, он бы не стал их преследовать, все бы на том и кончилось. Но парни просто пятились назад, и Викинг воспринял это как сигнал к продолжению потехи. Он решительно двинулся вперед.
Наперсточники попытались сопротивляться, но очень несогласованно. Один резко выбросил вперед руку, пытаясь достать лицо Глеба, другой вздумал ударить ногой. Вот эту-то ногу Викинг и прихватил, одновременно шагнув в сторону так, чтобы схваченный оказался между ним и вторым наперсточником. Однако живым щитом схваченному долго работать не пришлось. Свободная правая рука Викинга карающим мечом прошлась меж раскоряченных ног наперсточника и привела в полный упадок мужское достоинство последнего.
— Что, больно? — поинтересовался Викинг у взвизгнувшего пронзительным фальцетом парня. — Ну, извини!
Одновременно он ловко уклонился от удара второго противника и тут же коротко хлестнул его в корпус. Чисто внешне удар был не слишком силен, но наперсточник скрутился в клубок и рухнул на холодные камни. Хотя, скорее всего, это была примитивная уловка — понял, мерзавец, что один на один против Викинга не попрешь…
В общем, эта трехлетней давности стычка прошла для Глеба без всяких последствий — даже в спаррингах с дедом ему доставалось куда больше. Теперь же, похоже, предстояло поработать всерьез.
Урки явились ровнехонько в назначенный срок, секунда в секунду. Точность, некогда являвшаяся вежливостью королей, сегодня стала характерной чертой преступников. Оно и понятно. У них что ни день — разборки. Опоздал на нее — значит проиграл, явился раньше — задумал подлянку. Так что крутись, как хочешь, а приходи вовремя. Вот и приходят. И не только на разборки.
При появлении вымогателей секретарша по знаку Белова вышла из комнаты. Викинг остался.
— Это мой компаньон, — поспешил рассеять недоумение уголовников Георгий.
— Что-то не слыхали мы ничего про твоих компаньонов, — недоверчиво отреагировал Сыч.